Цитаты из книг — Степан Гаврилов

Волнует меня больше всего то, что, когда я родился, кто-то из лучших умов планеты сказал, что постмодернизм умер. Незавидная доля — родиться в то время, когда констатировали смерть философского направления, рефлексировавшего над смертью всей культуры человечества. Это что получается, теперь невозможна даже ирония? Если…

На обратном пути Боцман нашел в своем плаще аудиокассету и засунул ее в проигрыватель. Заиграло что-то из 80-х, кажется — Careless Whisper Джорджа Майкла. Слушая вкрадчивый, чувственный саксофонный проигрыш, я вдруг вспомнил, что дядюшка Коршун научил меня одной важной вещи, он научил меня одной фразе, даже заклинанию.…

– Я думаю, у нее все славно, – говорил Фэд, потирая нос и допинывая мой винстон, – на руках резюме с опытом работы в международной фирме. Это в Верхней Пышме-то! – И условка, – напоминал я ему, – или у вас там, в Свердловской области, это что-то типа медкарточки, у всех должна быть?

Нет, не совесть ограничивает меня, совесть — это ощущение внутренней целостности. Вот стыд — это стыдно. Это стыд чужой, овечий, его могут генерировать только старики духа — эмоциональные импотенты, у которых может эрегировать лишь один орган — перст указующий.

Понятия не имею, зачем мы здесь. Мне больше ни за что не стыдно. Мне вообще никак — если говорить в целом. Когда-то я хотел вернуться, но едва ли хочу сейчас. Я поглядываю в бесприютное небо и хочу разгадать пророчество. В моих руках — сумка с керамическими зубами, я несу их кому-то, кому они очень нужны. И если нигде нет…

Ситуация такая: я сжимаю зубы. Только не так, как обычно, не так, как сжимают зубы все люди. Я сжимаю их в руках. Точнее, даже не сами зубы, а сумки с зубами. Я зубонос — сейчас это моя основная работа. Не ой как престижно, не денежно и, конечно, совсем не то, чем я хотел бы заниматься в жизни, но в целом — сойдет. Из-под…