Цитаты из книг — Анастасия Таммен

Никто не хочет становиться заложником чужого выбора. Тем более если этот выбор определит целую Вечность.

— Людям свойственно умирать, рано или поздно, — без толики сожаления сказал он. — Я не хочу, чтобы ты умирал. — Смерть — это часть естественного процесса, который необходимо восстановить.

— Ничто не имеет значения, пока люди называют второй округ зоной. — В тоне Аарона не осталось ни следа от прежней легкости. — Даже твои шикарные костюмы? — съязвила Вера, чтобы немного разрядить обстановку. — Даже моя жизнь.

По Вериной спине пробежали мурашки, а в животе появилось чувство невесомости. Ей всего-навсего сказали комплимент. Ничего особенного. Разве Сати или Макс ей раньше их не говорили? Конечно, говорили, но… Прилежная. Хорошая. Опрятная. Старательная. Целеустремленная. Умная. Способная. Но никто не говорил, что она прекрасна.

— Может, я повредилась головой? — спросила она, вдруг засомневавшись в себе из-за странной реакции. — Ты приземлилась на попу. — У многих людей там находятся мозги.

Если бы кто-то спросил, зачем Вера из кожи вон лезет, чтобы порадовать замдиректора, она бы просто показала фотографии зоны.

«Обычно если нам что-то нравится, мы ожидаем, что и остальные люди придут в восторг. Если что-то категорически отрицаем, то предполагаем, что такого же мнения придерживаются другие. Очень часто мы вкладываем свои мысли в уста людей и даже не слышим, что они говорят. Нам кажется, будто мы знаем, как отреагируют другие и…

Если ты знаешь, что никогда не умрёшь, будешь ли ты торопиться что-то изобрести или кому-то помочь? Конечно нет. Ты скажешь себе: "Ах, да ну его, ещё успеется". И в итоге ничего не происходит. Тебе не нужно делать выбор, не нужно прилагать усилия, не нужно развиваться. Ты теряешь смысл жизни, теряешь веру. Остается только…

В июле между двумя и тремя часами дня температура иногда поднималась и выше, аж до пятидесяти пяти градусов. Второе столетие подряд экологи искали выход из сложившейся ситуации, но никакие электрические двигатели и проекты озеленения отвесных стен высоток не спасали от гигантских озоновых дыр и уничтоженной окружающей…

Людей было много. В изношенной одежде, с каким-то тележками, заваленными грязным тряпьем и пакетами, они спешили… Куда именно, Вера не могла понять. Куда могут торопиться люди, безработные, без цели в жизни, чье существование зависит от дотаций первого округа?

Со всех сторон ее плотно окружали голубоглазые и седовласые Вечные. Откуда брались эти характерные признаки, Вера не знала, но еще не было ни одного бессмертного, которого бы обошла эта участь. Что-то происходило с Вечными после достижения естественного возраста смерти. Будто бы природа пыталась взять вверх, но,…

Она точно так же, как и здешние дети, радовалась каждому прикосновению, и ради хотя бы одного была готова укачивать детей.

Вся казенная одежда воспитанников и воспитанниц ПЭЦ была исключительно белого цвета — цвета чистоты не только физической, но и нравственной, что как нельзя лучше отражало идеологию Вечности.

Чтобы стать Вечными, нужно было пройти не только болезненную трансформацию, но и отречься от имени, данного при рождении. Вместо него выбиралось новое, вечное. Оно соответствовало тому роду деятельности, которому воспитанников обязывали посвятить себя. Так физиков часто называли Вольтом, а биологов — Розой.

Воспитанники ПЭЦ не были частью жизнь Вечных. Их держали словно рыбок в аквариуме. Раз в полгода их взвешивала и измеряла медсестра, чтобы выдать новую форму, типировали, проверяли и изучали преподаватели, по одному вылавливая сачком из воды и помещая под увеличительное стекло.