Рецензии на книги — Павел Флоренский

Когда-то я действительно очень хотела прочитать "Столп и утверждение истины"! Я даже купила прекрасное издание, оно лежало и ждало своего часа. Наверное, стоило взяться за эту книгу тогда, когда мне очень этого хотелось, но сейчас я сомневаюсь, что это бы что-то изменило. Незадолго до чтения "Столпа" я бралась за ранние богословские труды Флоренского и довольно быстро их отложила. Ещё тогда я поняла, что то ли мой интерес к этому автору угас, то ли мне надоело читать сугубо теологические произведения, то ли я сама слишком изменилась с тех пор, как читала "Философию культа", которая произвела на меня самое положительное впечатление и заставила думать, что Флоренский - один из моих любимых авторов. Посетив полтора года назад в Сергиевом Посаде дом-музей Павла Флоренского, я всё ещё так…

Что в литургическом времени и пространстве хлеб и вино не символы тела и крови Христа, а буквально – тело и кровь, я узнал в 14 лет. На уроках древнерусской литературы. Их нам вела настоящая монашка в миру, строгая сухая дама с прямой спиной графини, вросшими ногтями и наглухо затянутым пучком. Наталья Владимировна. Мы называли ее Аш-бэ, как марку сигарет. В то время я постигал мир лошадиными дозами. Я узнал, что нет вина слаще, чем на губах пьяной девочки, что нет радости полней, чем радость творчества и угара дружеской пирушки, и что русская иконопись отнюдь не наивное искусство, а «умозрение в красках», и каждый элемент иконы, будь то золотая пленка штрихов, пропорции фигур или светотень ликов – имеет свое конкретно-метафизическое значение. Однако особенно ни во что я в то время не…

«Детям моим» – очень необычная вещь. На первый взгляд это автобиография. Но не такая, как мы привыкли. Флоренский не ставит своей целью рассказать о внешней стороне жизни. Он пытается нащупать корни своего мировидения. Найти в детстве и юности моменты, сформировавшие строй его мыслей. Пытается докопаться до ответа на вопрос, почему, например, так получилось, что он воспитывался в семье инженера-атеиста, а стал священником? Почему все вокруг строили новый мир, а он стал поклонником Средневековья? И почему он оказался, может быть, единственным физиком и профессиональным естествоиспытателем в Советской России, который верил в чудеса?

Воспитание Флоренского было таково, что родители пытались не прививать сыну религиозных взглядов. В доме не говорили о Боге. Во многом, табу на религию было…

Дочитала наконец-то. Это очень большой, 600-страничный сборник, и всё же незаконченный. "Философия культа" - общее название для курса прочитанных отцом Павлом лекций; этот же курс является логичным продолжением работы, начатой в труде "Столп и утверждение истины". Других произведений Флоренского я пока не читала, но про "Философию культа" могу сказать, что эта книга восхитительная, насыщенная как интеллектуально так и эмоционально. Конечно, это главным образом связано с личностью автора, его эрудированностью и пылкостью христианского апологета. В книге на это есть указание: рассказывается, что главными наставниками Флоренского были весьма учёный епископ Антоний и малограмотный и очень глубоко верующий старец Исидор. Судя по всему, развитие самого о. Павла шло в этих двух направлениях:…

Флоренский принял революцию, «не снимая сана». В то время как все его друзья эмигрировали, осели в Берлине и Париже, и обливались слезами в тоске по родине, Флоренский жил в России, сотрудничал с советской властью, считая ее «единственно реальной силой, могущей провести улучшение положения массы». Он работал во «Всесоюзном электротехническом институте» по программе электрификации страны, разрабатывал российский изоляционный материал, преподавал во ВХУТЕМАСе. Тайно служил. Почему Флоренский, как писал его друг С.Н. Булгаков, сделал осознанный выбор между Парижем и Соловками в пользу Соловков, судить сложно. Особенно нам. Другой масштаб времени, другой масштаб личностей. Но факт остается фактом, советская власть не поверила батюшке-физику, и в 1933 году он был арестован. Его обвинили в…

Отец Павел Флоренский для меня не просто знаковое имя. Это пусть маленькая, но значимая часть пазла моей ментальности. Его фундаментальные труды «Столп и утверждение истины» (кстати, магистерская диссертация!), «У водоразделов мысли», «Иконостас», «Философия культа», прочитанные еще в юности, потрясли меня даже не столько своим содержанием, сколько явленной в них свободой мышления внутри религиозной парадигмы. П. Флоренский настолько ассертивен и энциклопедичен, что до сих пор до конца не интерпретирован и не расшифрован, и даже сравнения его с Леонардо да Винчи кажутся недостаточными. Конечно, П. Флоренский мыслил церковно, и его священство было внутреннем стержнем для всего, что он делал и о чем думал. В то же время его статьи и книги удивительно «живые», актуальные, проникающие в…

Отца Исидора не стало с нами; не стало, — нет его.

У каждого есть кто-то, под кем "чистим" себя. Павел Флоренский мой такой человек. Священник, философ, полиглот, ученый-естественнонаучник (стоял у истоков электрификации России), изобретатель (микройод, агар-агар из водорослей уже на Соловках), заботливый муж и отец - умудрялся семье из БелБалтЛага помогать денежными переводами за патенты на изобретения. Особо прозорливым и осторожным не был, написал много такого, за что либеральная общественность сегодня едва не жупелом его объявляет. Не воспользовался возможностью эмигрировать, которую Екатерина Пешкова для него выхлопотала, да и как было уезжать, имея восьмерых детей? А спасаться самому, оставив близких в заложниках для него было нереально. Принял мученическую смерть за веру, креста…

Он мой герой. Этим сентябрем сравняется четверть века знакомству с работами Павла Александровича, а ясная радость нахождения ответа на вопрос, который терзал долгое время, звенит во мне, будто это случилось вчера. Каждый переживал свои кризисы и вспомнит, что позволяло понять: "ты не жертва обстоятельств и людской злобы, по незнанию совершала ошибки; не вини себя, не вини других; встань и иди дальше - жизнь продолжается". В моем случае рукой друга, протянутой издалека, стала работа Флоренского "Имена": Накренившийся мир со щелчком встал в пазы, а света в конце туннеля не понадобилось, потому что никакого туннеля не было. Бесстрастный счетчик ЛЛ доложил. что приближается рецензия номер тыща, и не то, чтобы я придавала какое-то особое значение финтифлюшкам, но тысячный по счету текст хочу…

Очень люблю Троицу Рублева, люблю вообще разглядывать православные иконы, они особенные, довлеющие над тобой, неземные, иногда пугающие, со странными пропорциями, со странным выбором цветов. И от этой книги я ждала объяснения, за счет чего достигается такой эффект. Об авторе знала только то, что это человек науки, математик и физик, поэтому надеялась на какую-то точную и конкретную информацию. Условно говоря, ожидала что-то типа "здесь использован синий цвет, потому что он символизирует Святого Духа, а здесь пропорции порушены на два с половиной градуса и за счет этого достигается эффект величия и божественности фигуры святого". А книга совсем не об этом. Никаких точных фактов, никаких подробных деталей, все сугубо философски, богословски и как угодно, кроме того, что ожидала я. Уже…

Бывало у вас такое, знакомишься с человеком, он представляется и ты тут же думаешь: "Ну и имечко!" Или вот так: ее зовут ..., ну а чего вы хотели, все девицы с таким именем не отличаются строгостью поведения. Ой, он такой нудный сколько знаю мужчин по имени ..., все жуткие зануды. Каждый, приложив к себе, без труда отыщет несколько имен-фаворитов, вроде бы ничего хорошего не делали тебе люди, которых так зовут, а ты беспричинно расположен к ним чуть больше, чем к другим. И пару-тройку так же странно антипатичных. И ты берешь время от времени в поисках подтверждения своей правоты подметные книжки по ономастике. В который каждое описание подходит всем. Как в эксперименте того гарвардского шутника-профессора, который после серии сложнейших психологических тестов, подсунул студентам в…

Общение частенько приносит пользу: беседа с приятелем по поводу его имени побудила прочитать книгу известного философа Павла Флоренского "Имена". Имя - важная составляющая нашей личности, с древнейших времён оно носило священный, таинственный характер. Как имя воздействует на человека - на уровне сознательном или подсознательном - об этом книга. А ещё она о магии имен, о формировании человеческого типа вокруг имени, а также о том, как это формирование происходит. Причем Флоренский демонстрирует научный подход: все формулы, по которым он рассчитывает влияние имени на характер и судьбу человека, в книге присутствуют. Во многом учёный оказывается прав, с мной, например, попал в точку:

Елена - вечная женскость. Ее наиболее определяет душевный момент женской организации, душевные свойства…

Итак, "Иконостас". Нам было необходимо прочитать эту книгу в рамках курса эстетики. Одногруппники плевались, как, впрочем, плюются на любую мысль, завуалированную в сложную формулировку. Признаюсь, и я не любитель размашистых измышлений, но здесь, ухватив нить одной мысли, довольно легко следовать за ней на протяжении многих страниц. Небольшая характеристика: книга шикарна с точки зрения православия, православной эстетики и теории искусства (точнее, иконописи). А теперь краткий обзор, который я оставляю на случай своей забывчивости. Сначала в книге автор рассуждает о дольнем и горнем мире, небе и земле, а также о том, где находится граница между этими двумя обычно не пересекающимися пространствами. Флоренский утверждает, что во сне, и его повествование становится едва не эзотеричным,…

Воспоминания Павла Флоренского о своем детстве производят потрясающие впечатления своей честностью, вдумчивостью и искренностью. Он был необычным ребенком. Будучи одаренным с рождения сильнейшим, оригинальным восприятием природы, красок, запахов, звуков, вкусов, он пребывал в состоянии непрерывного экстаза. Сюда же наложилась общая "благородная" обстановка семьи, где никакая "грязь" извне не могла существовать ни секунды. Даже деньги считались чем-то постыдным. Павел практически сознательно жил в эдемском раю много лет, хотя и не знал Бога, потому что и мать, и отец не были религиозны. Но в 17 лет Бог пришел! Сам, без спросу. Читая его воспоминания, можно явно увидеть его натальный гороскоп, если брать григорианский календарь. Он фактически озвучивает его своими словами. Его странное…

Павла Александровича Флоренского (1882–1937) принято считать великим православным философом, богословом, учёным, поэтом и даже математиком. Собственно, эта работа — основная, связанная с математикой. Первые семь параграфов были написаны в 1902 году (во время обучения на физ.-мат. фак. МГУ), последние два — в 1921–1922, когда и была издана работа за счёт личных средств автора. В первых семи параграфах излагаются мысли про альтернативное истолкование мнимых величин; суть сводится к идее о том, что у плоскости есть две стороны, обычная геометрия работает с точками на лицевой стороне (это действительные числа), однако часто совершенно естественно возникает понятие "обратной" стороны — и вот тут, по мнения автора, мнимые величины как раз и применимы (как точки на ней). В целом, автору явно не…

Эта книга могла бы отлично вписаться в шаблон "что я ожидал" - "что я получил". Но это, конечно, как всегда, очень субъективно. Дело в том, что до прочтения книги я прослушала лекцию, где профессор очень здорово пояснял за символы и метафоры в живописи. Ну и, как-то, я такие ожидания возложила и на эту книгу. (Теперь-то я знаю, что иконопись не суть живопись, поэтому позор мне.) То есть я, конечно, понимала, что автор - духовное лицо и это философская теологическая литература, а не развлекательный нон-фикшн, но.. Это не мешала мне формировать неадекватные исходным данным ожидания. А потом я открыла книгу и попала в математику сновидений, а потом долгие объяснения почему икона это не просто икона и пишет её не художник, а святой отец, даже, если физически это делает художник, и мне стало…

В 1922 году еще можно было (спокойно ли?) поразмышлять о культуре, подвести неутешительные итоги ее РАЗВИТИЯ(?): -Мы перестали охватывать ЦЕЛОЕ культуры как свою собственную жизнь; уже давно личность...не может подняться к высотам культуры, не терпя при этом величайшего ущерба...попытка обогатиться покупается жертвой личности... И что там было в России в том году такого, что не могло не корежить и ломать людей-личности и личность самого Флоренского? -Культура-среда,растящая и питающая личность; но если личность в этой среде голодает и задыхается...то не свидетельствует ли это о коренном "НЕ ТАК" культурной ЖИЗНИ? Отчуждение закрадывается в самое единство отдельной личности, себя самое личность не понимает, сама с собою утратила возможность общения...Отвлеченные схемы ВЫТЕСНИЛИ из жизни…

Икону нельзя ставить в один ряд с картинами и мерить их одной меркой, как это иногда кому-то хочется сделать. У неё совершенно иные задачи и другая суть. Раскрытию этой сути и посвящён "Иконостас" о. Павла Флоренского. Написан он интересно и хорошо. Объясняет многие вещи, после чего взгляд Стоглава в XVI веке на иконопись уже не выглядит чем-то диким. Икона рассматривается с разных сторон. Затрагивается и прочая живопись, включая фаюмские портреты, Ренессанс, гравюру. Книга пользуется заслуженной славой, однако надо сказать, что, во-первых, она очень православная, то есть желающих почитать беспристрастный искусствоведческий взгляд ждёт разочарование, во-вторых, даже для верующих здесь могут быть некоторые перекосы и странности, которые надо иметь ввиду. Так, "Иконостас" начинается…

Очень хорошая мемуарная проза. Это не автобиография и, скорее всего, исходя из названия, книга не предназначалась для печати., По этой причине, она неровная. Например, есть описания чисто бытовых вещей, лично мне не очень интересных. Но это неизбежно для подобного жанра. Так, например, я остался в полном восторге от двухтомника писем Марины Цветаевой, но, понятно, что там были как захватывающие дух письма, так и простые записки, типа "зайди ко мне вечером, захвати с собой какую-нибудь книгу". Вот, но в целом читать воспоминания Павла Флоренского очень интересно. Во-первых, сам по себе человек уникальнейший, обладавший сознанием, работающим не так, как у большинства людей. А во-вторых, большая часть книги - это детские воспоминания. И любопытно смотреть, насколько детально он их…

Пересказ глупым человеком того, что говорит умный, никогда не бывает правильным, поскольку он бессознательно превращает то, что слышит, в то, что он может понять. Бертран Рассел, «история западной философии».

Любая философия это тяжелое чтение. Тут уместно сравнение с математикой - думаю, каждый испытывал это ощущение, когда ты следишь за материалом и все кажется очень очевидным и легким, а потом моргнул, и как будто пропустил несколько лет, которые уже никогда к тебе не вернутся. Если я правильно понимаю (в чем я далеко не уверена) Флоренский рассуждает о значении и предназначении иконы в жизни человека. Он ищет метафорическое значение в технических особенностях создания иконы. Например, то, что иконописец движется от темных цветов к светлым - Флоренский сравнивает эту технику с…

Эта лаконичная книга содержит в себе выдержки из основного труда Павла Флоренского «Столп и утверждение Истины», а также несколько его малых работ. По-моему, это хороший способ познакомиться с живой мыслью автора.

Основной материал предваряет статья составителя Константина Исупова «Житие и миросозерцание Павла Флоренского», которая позволяет увидеть всё в целостном контексте (даже произведение «Эмпирея и Эмпирия», само по себе по большей части, на мой взгляд, малоубедительное, в предложенном контексте становится вразумительным и просвещающим).

П. А. Флоренскому свойственен поэтический философский и мистический язык, который не просто корнями врос в древность, вобрав в себя самое лучшее из русско-православной и классической культур, но, на мой взгляд, ещё и в значительной мере предвещает…