Цитаты из книг — Владимир Бабков

Нет на свете ничего интереснее, чем узнавать новое, говорят ученые. Нет ничего прекрасней, чем создавать новое, возражают художники. Мы, переводчики, скромно стоим в сторонке и помалкиваем - но нам удаётся и узнавать, и создавать, пускай немножко.

Войдя в комнату и увидев на полу труп с перерезанным горлом, русский никогда не воскликнет: "О нет!"; в английском же "Oh no!" сквозит характерное для носителей этого языка активное отношение к миру, как бы стремление сделать бывшее небывшим (и наивная вера в то, что это возможно).

Нам, переводчикам, всю жизнь поющим арии и куплеты с чужого голоса, пестовать свою оригинальность не положено. Свой голос мы должны искать только ради того, чтобы уметь его заглушить.

Вся история русской художественной литературы укладывается примерно в три столетия; англоязычная существует гораздо дольше (не говоря уже о том, что она гораздо разнообразней). Поэтому для создания нужного впечатления переводчику лучше взять за образец отечественную прозу более поздней эпохи, чем та, которой принадлежит…

Текст, вернувшийся от корректора с большим количеством исправлений, неизбежно будет звучать по-новому, и эта перемена звучания может оказаться роковой: исправить две-три фальшивые нотки на одной из многих рядовых репетиций не так уж трудно, но если на генеральной репетиции обнаруживается, что весь оркестр играет вразброд,…

Синтаксис тесно связан с образом мыслей носителя языка – фактически он и есть этот образ мыслей. Именно различия в синтаксисе наших языков служат отражением наших различий в отношении к миру.

Переводчики получаются из читателей, что очень логично, поскольку, как мы убедимся позже, переводчик в одной из его ипостасей – это самый неравнодушный, самый вдумчивый и в то же время самый доброжелательный читатель на свете.

Для уверенного попадания в тон оригиналу переводчик должен точно выбрать уровень разговорности повествования — назовем его "индексом разговорности".

Ни один переводчик не в силах заметить даже в чужом, а тем более в своем переводе все шероховатости, да и мнения о том, насколько шероховата каждая шероховатость, частенько расходятся.

Постоянно принимая неидеальные решения на основе неполного набора данных, ты лучше приспосабливаешься к обычной жизни, потому что она чаще всего требует от нас именно этого.

Но на практике перед каждым переводчиком часто встают два непростых вопроса. Первый: в какой момент следует все-таки завершить “ловлю блох” и с чистой совестью отправить свой перевод редактору? Ведь, при всем уважении к автору, у нас есть и собственные представления о том, как должен выглядеть по-настоящему хороший текст.…

Впервые увидев выражения word of mouth или abominable snowman, мы можем не распознать в первом идиому, эквивалентную нашему “сарафанному радио”, а во втором – застрявший в английском языке неправильный перевод с тибетского, который вовсе ни к чему переводить на русский как отвратительный снежный человек, тем более что…

С формальной точки зрения нельзя объяснить, почему человек может обронить замечание, но не может его уронить, отчего душа у нас уходит в пятки, а не в ступни и не в кончики пальцев на ногах, и по какой причине сердце хочет иногда выпрыгнуть или выскочить из груди, но никогда не пытается оттуда вылететь или вырваться.…