Богомолье

Прослушала книгу в прекрасном исполнении Герасимова - одного из моих самых любимых чтецов.

Впечатление от книги двоякое. С одной стороны - это одно из самых ярких детских воспоминаний, которые мне довелось читать. Шмелеву удается передать это ощущение детского восприятия реальности, такое сильное, свежее, многокрасочное, и, главное, ощущение того что все так здорово, но все самое-самое еще впереди... Ведь это и есть детство! Ужасно интересно шмелевское бытописание - даже язык у него это страноведческая реалия купеческого замоскворечья.

С другой стороны, меня не покидала неловкость какая-то - господи, ну до чего ж они темные, богомольцы-то, со своей дремучей религиозностью, вопиющими представлениями о гигиене, суеверной благостностью и наивными рассказами о житиях святых (я теперь понимаю,…

Странная книга. С одной стороны - очень красивая, живая, мелко-детальная. Со вкусом свежесорванной ягоды, утренним туманом, с нежной травой под ногами и перезвоном в звонком небе. Ощущение ребенка. С другой - все немного чересчур. Травушка, колоколенка, паломнички, церквушка, ботиночки, лошадочка... Это лубок. талантливо, красиво написанный лубок. А с третьей - может, таким и бывает порой детство? Таким в чем-то нам, взрослым, приторным... Написанным очень взрослым писателем в далекой эмиграции. Кажется, это у Кея, о том, что наше настоящее порой меняет наше прошлое...

Жизнеутверждающая, а в трудные и унылые периоды лечащая книга. Это воспоминание себя самого в детстве: мальчонки-москвича, который сначала долго просился, чтобы взяли богомольником, потом, будучи отпущенным отцом, шел пешком вместе с воспитателем, соседями и работниками, а потом сподобился и помолиться в Троице-Сергиевой Лавре. История источает счастье, и не осознанное взрослое, а детское, которое заключается в безмятежном существовании среди людей, в родной и нужной зависимости от них, в необъятности времени впереди, в простоте, в кровной вере. Такое бывает только в детстве и проглядывает в великом множестве детских же наблюдений — все расписано до крошечных деталей и мелодично. «Сено гуще каши», «пьем чай на траве, в цветах. Пчелки валятся в кипяток — столько их! От сарая длиннее…

Среди любимых писателей у меня есть три любимых Ивана: Тургенев, Шмелёв и Бунин. Люблю их за прекрасный русский язык! В начале 30-х годов прошлого века А.И.Куприн писал: «Шмелёв теперь – последний и единственный из русских писателей, у которого ещё можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка. Шмелёв изо всех русских самый распрерусский…».

Повесть «Богомолье» Шмелёв писал почти одновременно с романом «Лето Господне». Светлее книг я не читала. Оба эти произведения написаны в Париже, в эмиграции. Шмелёв очень тосковал по России (фраза Куприну: «Доживаем дни свои в стране роскошной, чужой. Всё – чужое. Души-то родной нет, а вежливости много…»), поэтому так сильны у него ностальгические нотки.

Повесть очень тёплая и воздушная. Лето, сияющее солнце, синее небо, бескрайние поля,…

Не аудиокниги здесь, увы, нет. Книга о хождении на богомолье, детские воспоминания автора. Большего тут не скажешь.

Дальше...

Я совсем не приверженец православия, но, когда читала эту книгу, прониклась радостным и светлым чувством. Язык такой. Язык русский, живой - и ты идёшь по овражкам и лугам, выглядывая цветочки в траве, и небо над головой голубое, прозрачное, святое. Глазами ребёнка православие уже не выглядит таким страшным и бессмысленным, каким оно кажется сегодня. Да и вообще в то время всё было совсем иначе - люди верили, а вера многое значит. Очень порадовало описание быта. Радушие, с которым встречали богомольцев на пути, сейчас уже кажется выдумкой, сказкой. Чуть ли не в каждом мало-мальски знакомом доме тебя и накормят, и напоят, и беседой развлекут. Бесконечные названия блюд…

Из аннотации: "Богомолье" - повествование о паломничестве. Сюжет соткан из дорожных эпизодов, свидетелем которых становится мальчик Ваня, из описания судеб богомольцев". Поначалу меня напрягала лубочность рассказа - тут тебе и мужички, и тележки, и иконочки, и просвирочки, и солнышко, и все блаачестииииво и блаалепно. Но где-то уже главы со второй-третьей к этому сначала привыкаешь, а потом и вовсе уже начинаешь ловить кайф. А если уж представить, как Шмелев писал эти воспоминания в эмиграции, ностальгируя по старой матушке-Руси и без надежды туда вернуться, то слеза наворачивается и сразу прощаешь ему тот лишний сахар, который, надо признаться, в книжке есть. По части быта и нравов тут все в полном порядке, и любители подробных описаний, что ели, что пили, будут довольны. Забавно…

Шмелев-то крутой, но начитано так монотонно, что я едва не уснула. И это бы еще полбеды, но зачем НОМЕРА СТРАНИЦ ЧИТАТЬ??? "Государь ему и говорит - ничего так, ласково, страница триста девяносто восемь, покажи нам свой секрет".