Соленое детство. Документальная повесть выпускника детдома

Небольшое эссе Гезалова, посвящено его трудному детству. Он - сирота, воспитывался в детских домах, с жестокими условиями. Он не жалуется, Александр хочет донести до читателя то, что происходит в такого рода учреждениях и пытается хоть как-то помочь. На телевидении очень много программ, показывающих всю "кухню" соц. учреждений. Зрителю становится страшно. Да и после чтения этой небольшой книги тоже становится страшно. Кто читал Гальего "Белое на черном", тот поймет ту безнадежность, то одиночество и беспросветность в будущее воспитанников. Многие выросшие сироты уже умерли, многие находятся в местах лишениях свободы (так легче, там кормят бесплатно), борделях и других злачных местах. И только немногие идут вперед, становятся личностью, не молчат о том, что творится в детских домах,…

Cпокойно, без пафоса, без героизма, без надрыва. Просто, набросками, штрихами, даже где-то оправдываясь, только не понятно за что. Просоленное слезами детство.

Фраза «Все мы родом из детства» и про меня и не про меня. Не было у меня детства того, что бывает у всех. Сладкого, беззаботного, веселого, с Мамой и Папой. Я знаю лишь того, кто меня создал. Он там наверху… Так легче. Представить тех, кто меня родил и оставил, трудно, мучительно трудно… За что? Мятые строки корявой записки: «Отказываюсь от сына, потому что не могу…»

Детей так надо любить и не бояться баловать, чтобы нашей любви хватило им на всю оставшуюся жизнь, чтобы эта любовь защищала и оберегала их, чтобы не было у них соленого детства.

Тяжелые воспоминания о жизни в советском детском доме, которые Александр решился записать берут за душу. Они навевают ощущение безысходности, замкнутого круга, жестокости и всеобщего безразличия. Детские и сознательные годы автор провел в многочисленных детских домах, ничем не отличающихся друг от друга ни по содержанию, ни по иерархии. "Все они были крайне убоги и стары, как будто детство "такого" ребенка может проходить только в "таком" месте - чтобы не смущать, не давать надежду, не соблазнять." Так называемые "нянечки" и "воспы" обращались с детьми жестоко, обворовывали их, новую одежду выдавали лишь перед проверками вышестоящих инстанций, побои прикрывали занятиями спортом. На детский плач, драки и разборки реагировали жесткими воспитательными мерами на грани зверства. Вместо…

Мне бы очень не хотелось, чтобы, читая эти строки, вам не показалось, что я хочу разжалобить кого-то, чтобы меня кто-нибудь пожалел. Нет. А хотелось бы, чтобы, прочитав воспоминания о «соленом» детстве, у кого-то дрогнуло сердце.

И действительно, читая автобиаграфичное эссе Гезалова, сердце дрогнуло не один раз, заставляя его то биться в бешенном ритме, то словно бы замирать. Всегда тяжело читать о детях-сиротах, и вдвойне тяжело читать невыдуманные истории, истории об искалечанных детских душах. Но я восхищаюсь автором, который, помня о своем тяжелом детстве, все силы бросил на то, чтобы сделать жизнь других хоть чуточку лучше.