Поросль

Эта повесть оказалась для меня очень личной - она затронула мои расстроенные струны, оттопталась на мозолях и разбередила раны. Хотя с первых строк мне и почудилось, что это специфическая непроглядная чернуха чернушная с оголтелым бесправием, хтоническим пьянством и форменной безысходностью. Потом я понял, что так оно и есть, с той только поправкой, что это не чернуха, а хроника. Что это не кривое, а вполне себе нормальное зеркало, которое просто повёрнуто своей поверхностью к не столь отдалённым от благополучных буржуа местам. И я примерно из этих же мест родом. Было неприятно признавать, что я, теперешний восьмипудовый жлоб на четвёртом десятке с профессией, зарплатой, душем, смартфоном и велосипедом, два десятка лет назад был где-то там же, где герои. Я общался с такими же примерно…