Чрево Парижа

эта книга вызвала противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, восхищает натурализм, с которым золя описывает рынок. Иногда прям начинают течь слюнки от восхитительных описаний фруктов, иной раз разыгрывается аппетит от разносортной колбасы, а порой до тошноты доводят запахи, которые источают рыбные лавки, кухня кюри и т.д. Поражает система персонажей в этом романе: противопоставление толстых и тонких (сразу вспоминаются "Мертвые души", но здесь несколько другие критерии), мещанство толстых, сплетни, которыми окутан рынок (образ старухи Саже, на мой взгляд, великолепен, я думаю в каждом дворе есть такой разведчик, который знает про всех все и не упускает возможности поделиться своими наблюдениями, конечно, приукрасив их для "правдивости"), их жестокость, дикость, равнодушие к друг…

Весьма своеобразное художественное произведение, суть которого как ни странно, оказывается на поверхности, хотя ты и ищешь ее в глубине. Первая половина книги уныла чуть больше чем полностью, потому что наполнена описание жратвы разных мастей и типов: каждый шаг героев описывается в контексте вони полугнилой рыбы или запахов мидий и устриц. Было весьма грустно осознавать, что следующие 40 страниц будут посвящены трем шагам героя по центральному рынку Парижа с многоликим и "сочным" описанием всех продуктов, которые попадаются его взору. Создавалось впечатление, что Золя чрезвычайно хотел есть, жрать или просто умирал с голода когда писал эту книгу. Но затем именно вот эти описания, которые по началу кажутся тормозом для сюжетного развития становятся скелетом книги: все герои и все события…

Натурализм в ущерб психологизму – так бы я определила содержание этого романа классика французской литературы.

Описания рынка и гор громоздящейся снеди, безусловно, дивные. Поначалу их действительно читаешь с удовольствием, ощущая желание немедленно броситься все это рисовать (хотя рисовать я не умею абсолютно). С середины книги натюрморты изрядно приедаются, остается только скользить замыленным взглядом (раз уж читать через страницу я тоже не умею). Слишком однозначные герои, слишком упрощенное разделение на «толстых» (непорядочных, занятых наживанием денег и – совсем уж плоско – чревоугодников) и «худых» (порядочных, занятых деланием революции или сочувствующих ей).

Я, наверное, могу понять замысел, при котором подобными чрезмерными описаниями достигается эффект почти физического…

- Каин наверняка был толстым, а Авель - тощим, - сказал Клод. - С тех пор как совершилось первое убийство, прожоры всегда пьют кровь тех, кто досыта не ест... Вот он, вечный пир жизни: начиная с самого слабого и кончая самым сильным, каждый пожирает своего соседа и в свой черед пожирается другим... А следовательно, милейший, остерегайтесь толстых.

В отличие от прочих романов Золя, что я читала, здесь на первом месте не сюжет и не характеры. Просто жизнь, моменты натуральной, трепещущей, копошащейся жизни, показанной под микроскопом - всего несколько кадров снятых одновременно, но в разных местах. Париж. Центральный рынок, именуемый "Чрево Парижа". Вечно враждующие семьи - Кеню, Меюден. Клошары - коренные обитатели рынка. Кабачок Лебигра, где по вечерам собираются революционеры. Разные…

Голод голодность и сытость сытых! Ну наконец-то натуралист Золя попал в самое яблочко с символикой! На каждой странице здесь дьявольский накал - два полюса, два враждующих мира, с грохотом сталкивающиеся - мир тонких и мир толстых. Количественное различие между ними превращается в качественное. Сюжет оказывается вторичен по отношению к зловеще-враждебным гастрономическим полотнам: пища подпитывает зло, вздувает жирную плоть мещанства, угрожая задушить все на свете. Привычный скрупулезный реализм вдруг обращается в отсвет борьбы могущественных знаков (а вовсе не наоборот, как это обычно бывает у данного автора). Пучок петрушки над Парижем простер совиные крыла. Неземная мощь в этом произведении. Рекомендуется всем и в отрыве от остального цикла.

Не в добрый час строгой диеты взялась я слушать эту книгу. Но кто же мог подумать, что название ее следовало понимать так буквально! Я думала "чрево" - дно, среда, где живут инстинктами, подноготная... Что угодно, но не желудок в прямом смысле!

Эта книга о еде! То есть, разумеется, не только о ней - но на 50 процентов она состоит из еды. Еды и тошнотворных запахов - ужасных, проникающих под кожу читателям. Жир, рыбный дух, и снова жир, много гадостного, отвратного жира... Золя описывает Кеню на самом деле с восхищением - но этот вечный жир, всюду - снаружи и внутри, ужасен. Я имею в виду внутри буквально. Потому что политические воззрения Лизы - лучшее, что есть в этой книге. За них я была готова поставить оценку "четыре", но потом поняла, что это не совсем справедливо по отношению к моим…

Впервые читаю книгу, в которой ВСЕ события отходят на задний план!!! Здесь такие роскошные описания, сравнения, что голодным ее читать просто невозможно! Скушать хочется буквально все: морковку, капусту, редис, зелень. А как описана рыба!!!

Глубинные водоросли, среди которых дремлет таинственная жизнь океанских вод, отдали по воле закинутого невода все свое достояние вперемешку: треску, пикшу, плоскушку, камбалу, лиманду, – простую рыбу, серовато бурую с белесыми пятнами; коричневых с синевой морских угрей, похожих на крупного ужа, с узкими черными глазками, таких скользких, что, казалось, они еще живы, еще ползают; были здесь и плоские скаты с бледным брюхом, окаймленным светло красным ободком, с великолепной спиной, которая покрыта шипами и вплоть до торчащих плавников испещрена…

Я так и знала, что еще вернусь к Золя. Но в отличии от прочитанных мною книг, эта имеет совершенно другую структуру. Я привыкла к тому, что в первой главе мы знакомимся с другими персонажами и только во второй главе появляется главный герой из семьи Ругон-Маккаров. Аналогичный персонаж был и в этом произведении, и даже не один, но отнюдь не он играет главную роль в "Чреве Парижа", а Флоран, никакого отношения к семье не имеющий. Впрочем, вообще трудно сказать играет ли кто-то из персонажей главную роль, так как на первый план выносятся не люди, а "чрево Парижа", рынок со всей едой в нем находящейся. На протяжении всей книги он преследует нас, не давая забыть о месте, где происходит действие. Мне было жалко Флорана. С самого начала было понятно, чем обернется желание революции для…

«Это все ваш подлый Париж нагоняет на вас такой мрак… Право, от больших городов один лишь вред».

Прочитать роман, который дал название Центральному рынку Парижа Ле –Аль (Le Halle), расположенном в первом округе, было делом чести. И прямо скажем, делом не самым простым.

Я, как человек, не привыкший пустословить, расшаркиваться и напускать туману в свои слова, как человек, привыкший говорить по существу и немного, была совершенно нокаутирована этим романом.

Я не буду рассказывать о том, как развивалось действие, кто куда вернулся, где он стал жить, кем его назначили, с кем он связался, кому…

Вот и прочитала... Это не та книга, которую хочется прочитать быстро и узнать развязку. На мой взгляд, сюжет здесь не главное, хотя после прочтения можно задуматься о вселенской несправедливости и вреде чревоугодия! Эту книгу стоит читать медленно, погружаясь в эту красочную, живую, смрадную, пугающую и одновременно прекрасную атмосферу парижского рынка, которую создал автор. Богатство речи автора завораживает!