Последнее дело Шерлока Холмса

Взглянув в зеркало насвоё отражение, я остался доволен увиденным - накрахмаленная белая сорочка,твидовый светло-коричневый пиджак в ёлочку, жилетка из кармашка которойвыглядывала цепочка подаренных мне коллегами-врачами серебряных часов,тщательно выглаженные брюки. Красный галстук только дополнял картину. «Онделает тебя ярким, дорогой» - говорила мне Мери смеясь так будто в комнатезвенели волшебные колокольчики. Воспоминание о покойной супруге больно укололов груди.

- Джон, да вы будто наприём к премьер-министру собрались! – раздался позади голос Шерлока Холмса, чтозаставило меня растянуть губы в улыбке. Впрочем, ненадолго. Она тут же спала слица, ведь мой дорогой друг скончался чуть более двух лет назад от внезапногосердечного приступа. Довольно часто после этого я слышал его голос, но никогдане видел. А жаль, мне бы очень хотелось.

Великого детектива убилни клинок грабителя, ни пуля убийцы и даже не удар кастета в подворотне, асердечный спазм наступивший в субботу утром после вкусного обильного обеда вовремя чтения газеты «The Times». Всё произошло так быстро, что я нечего не успелсделать. На всю жизнь запомню бледное лицо Шерлока с синими губами до болисжавшего мне руку. Мой друг улыбался сквозь боль словно пытаясь сказать: «Этовсего лишь смерть Ватсон. Мы это уже проходили».

Бросив взгляд на свойпотрёпанный саквояж на стуле у окна, из которого заранее вынул медицинские инструменты,заменив их необходимыми мне в скором будущем вещами, я расправил складки нашторах и выглянул в окно на улицу. Бейкер стрит жила своей жизнью – людиспешили по делам, кэбмены подбирали пассажиров, уличные торговцы горланя дохрипоты рекламировали свой товар.

Да, после кончины Мэри яснова жил на Бейкер стрит 221 б. Но теперь я не снимал жильё у миссис Хадсон,теперь я являлся его владельцем. К моему большому удивлению перед смертьюстарушка завещала апартаменты не своей младшей сестре, проживающей в графствеКент, а доктору Джону Хэмишу Ватсону.Её мне тоже не хватало.

Наша хозяйка быстро сдалапосле смерти Холмса и мне пришлось нанять для неё сиделку. Сначала онаперестала выходить из комнаты, а затем в один морозный февральский день простонавсегда заснула. До сих пор раз в месяц я просил мисс Тули приготовить мнепирог с патокой являвшийся коронным блюдом милой старушки. Наполнявшие домзапахи, бренчание, звяканье посуды на кухне вызывали приятные воспоминания имне порой даже казалось, что миссис Хадсон всё ещё со мной и вот-вот стучакаблучками («женщина без изящных туфель, не женщина» - любила говаривать она) принесётв гостиную приготовленное собственными руками лакомство.

Внимательно оглядев нашус Холмсом гостиную, проведя пальцами руки по гладкой поверхности стола, покреслу в котором всегда сидел Шерлок, коснувшись ладонью его скрипки на каминнойполке, я отправился в комнату товарища и некоторое время стоял там, спрятавруки в карманы брюк.

- Что ж, доктор, времяпришло, пора, - произнёс наконец я вслух, надевая пальто, шляпу и осторожно,будто боялся кого-то разбудить, прикрывая дверь на второй этаж.

Семнадцать покрытыхковровой дорожкой ступенек лестницы вниз, под подошвами ботинок, словно магическимобразом превратились в сто девяносто три ступени станции Ковент Гарден и растянулись до бесконечности.Я спускался и спускался, ведя рукой в кожаной перчатке по перилам, а лестницавсё не желала заканчиваться она будто не отпускала меня.

На крыльце, ваш покорныйслуга остановился ещё раз, чтобы запечатлеть в памяти дверь с бронзовой литерой221 б, покрытую чёрным лаком. Дверь, когда-то открывшую мне новую жизнь. Жизнь полнуюэмоций, опасностей и приключений.

Решив, что сегодняпройдусь пешком, я под разочарованными взглядами стоявших у тротуара кэбменовнадвинул котелок на глаза и направился вверх по улице.

Мне предстояло закончитьпоследнее дело моего друга Шерлока Холмса. Дело, которое так и осталосьгазетным выпуском «The Daily Telegraph» не рабочем столе детектива, да парой заметок,начертанных карандашом на полях.

Преступника звали АртурКопленд. Сорок лет, высокий худой, он был выходцем из бедной аристократическойсемьи, десять лет прожил в Америке, имел магистерскую степень по истории. Коплендгромко заявил о себе в столице и за последние пять лет заставил плясать подсвою дудку несколько крупных опасных банд.

«Он ещё хуже Мориарти, Ватсон.Он превратил зло в бизнес. Копленд совершает преступления не потому что ему этонравится или он хочет почувствовать себя особенным, всемогущим, в конце концов.Он даже не играет с нами загадывая головоломки и загадки. Вы знаете, уапологетов этого образа жизни всегда есть слабости. Нет! Он творит зло простопотому что оно приносит ему деньги», - за неделю до смерти сказал мне Холмс вовремя вечерней прогулки по берегу Темзы.

Похоронив друга, язабросил свою медицинскую практику, писательскую деятельность и вплотную занялсяКоплендом. Как мог, как умел. Поначалу используя информацию полученную отбеспризорников, я сумел навести Скотленд-Ярд на два огромных склада буквальнозабитых контрабандой - товаров со всего света завезённых в Англию нелегально, вобход таможни. И что бы вы думали сделал Копленд? Он просто перестал заниматьсяторговлей контрафактом и начал заниматься публичными домами. Жестоко,талантливо и крайне практично. Отлынивающих от работы женщин пытали и убивали,иногда при этом присутствовал сам Копленд, не для того чтобы насладитьсязрелищем, для того чтобы показать кто тут главный.

С большим трудом мнеудалось найти одну из его жертв. Девушка была готова дать показания в обмен назащиту, но в последний момент её обнаружили с перерезанным горлом в канаве сдождевой водой. Её раскрытые в изумлении зелёные глаза редкого изумрудногооттенка на бледном лице не на шутку напугали старую торговку решившую почиститьизмаранную грязью обувь возле злополучной канавы. Один из беспризорников описалмне внешность убийцы. Им был Гарри Бим - ближайший сподручный и телохранительКопленда.

Дни сменялись неделями ивсё-таки мне удалось кое-что накопать на этого мерзавца, вот только случилосьэто слишком поздно. Теперь он занялся продажей опиума, который в парламентенаконец-то запретили свободно продавать в аптеках.

Копленд был словнохамелеон скидывающий свою кожу. Как только чувствовал опасность тут же всёбросал и брался за другое дело. Но самое главное, он никогда не оставался внакладе. За два года его преследования, я не продвинулся ни на шаг. Ловкиймерзавец со своими адвокатами только смеялся надо мной и полицией, аорганизация его меняя названия и офисы продолжала творить зло. Почему я непризнался в поражении? Неужели дело в глупости или старческом упрямстве? –спросите вы. Всё просто - это последнее дело Шерлока, а значит во что бы то нистало я обязан был его закончить.

Шагая по мощёным брусчаткойулочкам, я улыбался махавшим мне прохожим и внутри груди становилось тепло. Вотиз двери своего кафе меня поприветствовал рыжий толстяк Келли, супругу которогомы с Шерлоком как-то оправдали доказав, что она не совершала кражи подвески сбриллиантами миссис Фортескью. А вот поклонившийся мне возле ворот парка старикЛипман чью дочь мы спасли от Хайгейтского насильника или отдавший честь ДжеремиПикок – молодой офицер кавалерии, убийство отца которого мы раскрыли буквальностряхнув с дела пыль.

Сумерки, как и всегда вЛондоне наступили неожиданно. Вот вроде бы только что солнышко играет лучами нановомодных металлических крышах поместий аристократов и вдруг ты уже не можешьразличить даже башни Тауэра на другом берегу Темзы.

Ворота бывшей усадьбыграфа Шеффилда были приоткрыты. Когда-то прекрасная, засаженная дубами аллеяпроизводила гнетущее впечатление. Деревья умерли, засохли на корню. Мёртвыеветви кривыми копьями уставилась в закатное небо будто пронзая его. Дубы будтоне смогли существовать рядом с новым хозяином отравлявшим своим ядом всё к чемуон прикасался.

На втором этаже гореловсего одно окно в котором располагался кабинет преступника. Я пообещалКомпленду, что явлюсь один и сдержал слово.

Дверь мне открыли почтисразу. На пороге с язвительной улыбкой меня встречал Гарри Бим. Бросивпристальный взгляд на кожаную папку в моих руках, он, поведя широкими плечами,обтянутыми тёмно-синим шерстяным пиджаком, не опустившись до приветствия,посторонившись, просто указал тяжёлым подбородком внутрь дома.

В кабинете с книжнымшкафом во всю стену, за массивным столом из ясеня, единственным украшениемкоторого была медная сигарная пепельница, сидел сам Копленд. С широкой улыбкойон указал мне рукой на кресло напротив.

- С чем на этот размистер Ватсон? – произнёс он, сверкнув серо-зелёными глазами. - Опятьбеспочвенные обвинения?

- Вы лучше меня знаете,что они не беспочвенные, - буркнул себе под нос я, опускаясь в кресло ирасстёгивая плащ.

- Так что ж из этого?Толку-то от вашей суеты всё равно нет. Хотя не скрою, вы доставили мне пару-тройкунеприятных мгновений, - глаза говорившего буквально впились в папку которую япристроил на подлокотнике кресла.

«Он всё-такизаинтересовался. А значит не так уж безупречен и допускает, что я могу чем-тонавредит ему», - подумал я, мысленно улыбнувшись и даже поаплодировав себе.

Вытащив из кармана Colt «Миротворец» Бим сделал несколько шагов вперёд из-за спины хозяинаи будто ястреб схватил мою кожаную папку, тут же оказавшуюся в руках Копленда.

Расстегнув её, преступник с изумлением уставился на вывалившуюся наружустопку «The Strand Magazine» с моими рассказами о расследованиях Холмса. ГлазаКопленда расширились от изумления, а лицо вытянулось. О, это надо было видеть!Как жаль, что Шерлока не было рядом.

Тем не менее преступник быстро взял себя в руки и несколько эмоциональносмахнул рукой со стола журналы.

- Я так и знал, что договариваясь о встрече вы лгали мне! Вы идиотВатсон! Просто одинокий старик живущий прошлым! Холмса больше нет! И я искреннерад этому! Думаю, не только я!

«Не все преступники поверили в смерть великого детектива. Он уже погибалраз на Райхенбахском водопаде. Уровень преступности в столице Англии дажеспустя пару лет всё ещё был крайне низок», - незаметно для мужчин я подвинулсяв кресле выставив левую ногу вперёд, а правую руку положив на колено правойноги. И это несмотря на то, что я находился под прицелом оружия Бима.Правда держал он «Colt»расслабив кисть, как дилетант. Конечно, Гарри больше привычнее управляться сбритвой и дубинкой.

«А ведь они даже небоятся меня», - неожиданно понял я, внимательно разглядывая мужчин перед собой.Эта уголовная мразь не боится меня ветерана трёх войн! Зря...

Армейский револьвер появившийсяв моей руке сначала дважды выстрелил в грудь Бима (в последний момент убийцапопытался перехватить оружие поудобнее и нажать на спусковой крючок, но опоздал),из-за чего тот выронил оружие и рухнул на персидский ковёр сотрясаясь отпредсмертных судорог, а потом уставился на хозяина кабинета.

И без того тонкий рот,превратился в две узкие полоски, а кончик языка Копленда будто змеиный облизалпотрескавшиеся губы.

- Я недооценил васВатсон... - только и успел произнести он перед тем как я нажал на спусковойкрючок из-за чего прямо посреди лба преступника образовалось небольшое отверстие.

Встав с кресла, я убрал «Webley»в карман и некоторое время молча стоял посреди комнаты. Наверное, прошло многовремени потому что в себя меня привела залаявшая где-то вдалеке собака. Обойдяпо кругу стол с поверхности которого тонкой струйкой стекала кровь натёкшая изголовы Копленда, я поднял трубку телефонного аппарата. Такие сталиустанавливать в городе совсем недавно и поэтому я знал только один единственныйномер, который тут же и продиктовал телефонистке.

- Лестрейд, это докторДжон Ватсон. Я должен сообщить вам о двойном убийстве...

* * *

Всего через полчаса внизухлопнула дверь, раздались осторожные крадущиеся шаги, а затем в кабинетпрошмыгнул старший инспектор.

Лестрейд ещё большепостарел после железнодорожной катастрофы в Саутгемптоне унёсшей жизнь егосупруги Лили и старшей дочери. Виски полицейского были покрыты сединой и безтого острое лицо стало почти треугольным. И всё же он был полон энергии, аголубые глаза его сверкали также, как и в наше первое знакомство.

Спрятав длинноствольныйревольвер под одежду, он хмыкнув взглянул сначала на меня, а потом на трупы.

- Неужели сам АртурКопленд? – указательный палец полицейского брезгливо толкнул голову хозяинакабинета отчего тот повернул лицо набок.

- Собственной персоной, -кивнул я, закуривая папиросу к которым пристрастился в последние недели.

- А это значит Гарри Бим,- носок ботинка Лестрейда закрыл распахнутый рот головореза. - Отъявленныймерзавец! Как же я мечтал надеть на него наручники и отправить на виселицу...

Папиросный дым тонкойзмеиной струйкой вылетал в приоткрытое мной окно словно снаружи его ждал факирс трубочкой.

- За что вы их? –обернулся ко мне полицейский. - Нет, я понимаю, что причин могло быть много, новсё же?

- Я просто закончилпоследнее дело Шерлока. Пытался действовать в рамках закона, но...

- В рамках закона? –Лестрейд неожиданно во весь голос рассмеялся из-за чего я даже подавился дымоми закашлялся. – Доктор, да у него четверть состава Палаты Лордов в кармане!Плевать ему на полицию!

О чём-то подобном яконечно догадывался.

- Теперь это уже неважно. Саквояж я собрал, он на Бейкер стрит. Заберём его и могу следовать завами в тюрьму хоть сейчас.

- Да подождите вы со своимивещами и тюрьмой доктор! – резко перебил меня старший инспектор и лицо егопокраснело. – Если вы думаете, что я арестую хорошего друга...

- Почему нет? Раскроетепреступление, станете суперинтендантом. Карты вам в руки.

Теперь Лестрейд вдругпобледнел и презрительно сощурил глаза.

- Плевать мне на новуюдолжность! Я сейчас больше ценю время проведённое с внуками! А убийство...убийство произошло так...

Склонившись над поломсловно напавший на след пёс, старший инспектор некоторое время метался покабинету, правда ни одного предмета не сдвинул и картину преступления ненарушил. Даже через ложу крови возле стола он перепрыгивал с изяществомрусского танцора балета.

- Преступник проник в домчерез окно. Застрелил Копленда и его охранника, а затем выбрался тем же путём.

- Почему через окно, а нечерез дверь? – спросил я, туша папиросу в сигарной пепельнице на столе.

- Потому что! – резкопарировал Лестрейд выхватывая из моих рук массивную медную тарелочку и вытряхиваяпепел и окурок в распахнутое окно. – Точно так же убили Багза Камбербэтча –ростовщика и шантажиста на прошлой неделе. Уверен, что сделали это не местные ив городе их уже нет.

Вздохнув, я осмотрелся посторонам и меня неожиданно охватил озноб из-за неправильности происходящего.

- Не могу допустить,чтобы вы совершили должностное преступление! – решительно возразил я. - Стольковерой и правдой отслужив короне и британцам вы...

- ВАТСОН! – неожиданнозакричал полицейский буквально подпрыгнув на месте, - Вам не кажется, что этомне решать?!

- Всё равно! – настырно вздёрнулподбородок вверх я. – Это неправильно! К тому же я готов понести наказание исмирился с этим!

Наверное моя решимостьубедила Лестрейда потому что он опустил плечи и вытянул руки вдоль туловищаснова превратившись в мелкого, худого коротышку. На секунду мне даже показалсяподозрительный влажный блеск в его глазах.

- Всё закончилось дорогоймой доктор. Надо уходить.

- Но я совершилпреступление. Я убил их.

Старший инспектор хотел былоуже снова накричать на меня, но в последний момент передумал. Вместо этого онулыбнулся и переступив через тело Гарри Бима сдвинул свою кепку на затылок.

- Как говорят русские:утро вечера мудренее. Давайте-ка Ватсон сначала выпьем по кружечке пива. Воткакое пиво пил Шерлок Холмс?

Сбитый с толку резкой сменойтемы, я смущённо почесал лоб согнутыми пальцами:

- Он редко пил пиво, но,если такое случалось предпочитал светлое, без горчинки.

- Отлично, вот такое ивыпьем. И ещё я немного на вас обижен мой друг.

- Правда? Из-за чего же?– удивился я.

- Вы до сих пор не написалирассказ о Брикстонском поджигателе. А ведь наш друг Холмс блестяще, блестяще тогдаего распутал. Да и вы не сплоховали! – подхватив меня под локоть Лестрейд нежнои одновременно неожиданно сильно поволок меня вниз по лестнице со второгоэтажа, через прихожую и к входной двери. - А я? Помните? Моё появление в финале?Оно поистине стало кульминацией расследования! Хотя не спорю я тогда немногострухнул. Всегда боялся огня, но признаться в этом нашему общему другу нерешился...

Странно, но слушая безумолку тарахтевшего старшего инспектора я не чувствовал раздражения. Наоборот,на губах моих появилась улыбка, а оставшийся за спиной дом в конце аллеи сзасохшими деревьями и пара мёртвых холодных тел на его втором этаже, словноушли на второй план. В какой-то момент (я клянусь вам!) мне даже почудилсясилуэт моего друга Холмса, бодро шагавшего рядом в своём тёмно-зелёном плаще и внелепой кепке охотника за оленями с двумя козырьками. Отмеряя тростью ссеребряным набалдашником шаги, он тоже смеялся над глупыми шутками Лестрейда...