Рецензии на книги издательства «Вира-М»

"Мы уже обнажили мечи свои
И Горюч-камень жаждой лижем
Терпим дань, выжидаем срок.
Но тевтонцы сейчас к нам ближе!"
Романы Вальтера Скотта с 1814 года и особенно вышедшая в 1818 году "История государства Российского" Карамзина послужили толчком к возникновению и развитию русской исторической прозы. Первым взялся за это непаханое поле Бестужев-Марлинский, который на регулярной основе стал выпускать серии повестей на историческую тему. Его вторая повесть "Роман и Ольга" имеет привязку к конкретным годам конца XIV века и примыкает к его "ливонскому циклу", так как основной конфликт сюжета - противостояние Новгородской республики и Московского княжества, вызванный мирным договором Новгорода с Ливонией. Впервые в отечественной прозе описывается время сына Дмитрия Донского Василия Первого. Уже тогда Москва сувала свой нос во все сопредельные государства и пыталась указывать кому с кем дружить и кому чего нельзя. А в наказание за непослушание отбирала территории. В данной истории - Двинские земли.
Симпатии Бестужева, как декабриста, явно на стороне республиканцев-новгородцев и он с явным удовольствием описывает, как новгородцы в итоге наваляли москвичам.
С точки зрения исторических реалий повесть составлена добротно: здесь в каждом предложении какая-то историческая подробность касающаяся быта, обычаев, одежды и прочего.
Даже спустя два века повесть Марлинского читается легко и с удовольствием.
5 из 5.

Рыцарь фон Серрат: Обида моя требует крови, и я повергаю перчатку к ногам обидчика.
Великий магистр: Мне низко нагибаться за твоей перчаткой.

В послевоенные годы жанр исторической прозы делал первые робкие шаги в лице Ивана Лажечникова, повестью "Малиновка", которую автор счел неудачной и скупил весь сборник, чтобы его уничтожить, и Фёдора Глинки, который было начал эпичную "Освобождение Малороссии", да так и не закончил. И всё.
Двадцатые годы XIX века открылись первой исторической повестью Бестужева-Марлинского.
Более того, автор впервые обратил своё внимание на исторические события вне пределов России, на орден Меченосцев в Прибалтике.
Как же вели себя "цивилизованные европейцы" в восточной Европе?

Рыцари, воюя Лифляндию, покоряя дикарей, изобрели все, что повторили после того испанцы в Новом Свете на муку безоружного человечества. Смерть грозила упорным, унизительное рабство служило наградой покорности. Новообращенные христиане были угнетаемы под игом суровейшего рабства, ставившего их наряду с животными бессловесными. Вооружаясь за священную правду, рыцари действовали по видам алчного своекорыстия или зверской прихоти.

Основной конфликт повести - использование магистром ордена фон Рорбахом чужих вассалов в личных целях. На лицо нарушение правила феодальной лестницы: вассал моего вассала - не мой вассал.
Но в том то и штука, что западные правила всегда пишутся для запада, и на нас, восточноевропейцев, они никогда не распространяются, если только кого то из нас нужно будет прикармливать, чтобы противопоставить против других нас, для ослабления. Что тогда, что сейчас.
Первый опыт исторической повести оказался удачным, и Марлинский, а так же другие авторы, как Булгарин, Полевой, Сомов, Корнилович, и даже Пушкин продолжили этот новый для России жанр.
Современный вид Вендена.

Грин - это для меня всегда родник с ледяной водой. В жару освежает, зимой пробирает до костей. Но не пить оттуда нельзя. Иначе забываю, кто я, зачем я и зачем вообще всё в этой жизни. А он - возвращает меня к себе. Парой слов, одним предложением.

Вот сейчас, начитавшись статей Вадима Нестерова, пошла перечитывать "Серый автомобиль". Исключительно, чтобы вспомнить сюжет. А он, как море - идешь ножки помочить, а тебя раз - и окатывает с ног до головы внезапной волной, и тащит к себе, и невозможно противостоять, ибо стихия.

Сегодня моей наградой, моей жемчужиной оказалось вот это простое объяснение:

"Слушайте: лучше всего мы помним те слова, которые произносим сами. Если эти слова рисуют что-либо заветное, они должны совершенно отвечать факту и чувству, родившему их, в противном случае искажается наше воспоминание или представление. Примесь искажения остается надолго, если не навсегда. Вот почему нельзя кое-как, наспех, излагать сложные явления, особенно если они еще имеют произойти: вы вносите путаницу в самый процесс развития замысла."

Именно. Не стоит говорить о только-только зарождающихся идеях, мирах и видениях, пока не сложишь их в свою и только в свою шкатулку. Иначе их не увидят другие настолько же красивыми, как видишь ты.

Что до сборника - его совершенно невозможно пересказать. Да и незачем. Это как описывать лунную дорожку над морем, слов обычно не хватает. Можно только любоваться и быть с ней, пока она сияет.

А кроме этого - Грин прекрасен в любое время года, во все его месяцы, и в каждый день.

Ушла нырять за новыми жемчужинами.

Сначала я совершенно случайно наткнулась на фильм с Любшиным и Костолевским в главных ролях. Фильм моментально приковывает внимание запутанным сюжетом и обволакивает этим "мороком достоевскости" -нарастающая тревога, мучительные беседы, рефлексирование, пронзительная жалость. Все как мы любим. Осталось только скачать книгу и разобраться в деталях.
Два главных героя : "вечный муж" Трусоцкий, человек, которому в жизни (по мнению Вельчанинова) кроме как  вступить в брак, и отличиться-то  нечем, и подзахиревший светский лев Вельчанинов. В последнее время Вельчанинова (с чего вдруг?) преследуют воспоминания о собственных прошлых грешках.

Достоевский обрывает корочки с раны, пододвигает читателя к бездне и приглашает заглянуть... Пытает трогательным ножичком.

Вот девочка, умирающая в тоске по отцу. Вот муж, требующий у любовника жены сатисфакции в форме.. поцелуя. Вот топор палача и звяканье колокольчика, возвещающего о казни.

все призрак, и мираж, и ложь, и стыд, и неестественность, и – не в меру, – а это главное, это всего стыднее, что не в меру! И все вздор: оба мы порочные, подпольные, гадкие люди

Один жалок, другой великолепен в обществе, один любит, другой глумится, один живёт в блаженном неведении, другого уже корежит горькая нестерпимая правда; но каждому зазвенит колокольчик, каждый услышит приговор.

Достоевский, кажется, тем и мил, что резонирует  в такт с израненым сердцем читателя, видишь-не только тебе так больно и страшно жить в этом мире, где обычная семейная жизнь способна принести столько разнообразного несчастья.
Классика, по моему, недооцененная. Небольшой объем, но глубоко и многогранно. И неоднозначно, как все гениальное.

Пусть простит меня классик, но это тот редкий случай, когда киноверсия по всем статьям даёт сто очков фору литературной основе. Впрочем, А.Н.Толстой не может так уж сильно досадовать на такую мою оценку: Г.Горин и М.Захаров тоже, без сомнения, классики, и их фильм теперь уже классика.
Несомненно, и актёры добавили немалую часть обаяния фильму.

Единственное, в чём фильм "Формула любви" уступает повести, это в силе описаний. Не отношу себя к ценителям этого дела, но даже я чувствую, что написано мощно. Вот как граф Калиостро подъезжает к поместью Алёши Федякина в глуши Смоленской губернии:

Вдруг в доме бухнула оконная рама, посыпались стекла и раздались испуганные голоса. Алексей Алексеевич подошел к окну. Огромная и густая, как ночное небо, туча низко, над самыми полями, ползла на усадьбу. Вода в реке посинела, стала мрачной. Замотались, смялись и легли камыши. Сильный вихрь подхватил гусиный пух на берегу, сорвал с дуплистой ветлы воронье гнездо, раскидал ветви, погнал по двору кур, распушивших хвосты, закачал деревянный забор, задрал юбку на голову бабе и со всей силой налетел на дом, ворвался в окно, завыл в трубах. В туче появился свет и пробежал извилистыми, ослепляющими корнями от неба до земли. Раскололось, затрещало небо, рухнуло громовыми ударами. Задрожал дом. Печально зазвенела в ответ часовая пружина в часах на камине.

Подобное по силе описание выходило из-под пера разве что Булгакова, больше никого не могу вспомнить.

В общем, спасибо Игорю Волгину и его компании из программы "Игра в бисер". Это из-за них я сподобился прочитать повесть.

И в самом деле этот маленький рассказ Бунина очень напоминает недавно прочитанную мной чеховскую "Даму с собачкой". Солнечно-любовный удар на курорте закончился для обоих мужчин двух разных рассказов душевными осложнениями, образовавшими любовную петлю. У Чехова более очевидно, потому что показаны дальнейшие отношения курортных любовников. А здесь... Финал открыт, рассказ крайне мал, но вот эти мысли и ощущения поручика обещают подобное повторение и неожиданные перемены в душе мужчины :

"Чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью было еще живо в нем необыкновенно, но теперь главным было все-таки это второе, совсем новое чувство — то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство, и о котором уже нельзя было сказать ей теперь!"

Здесь каждый читатель волен, конечно, думать всё, что угодно его душе. Кто-то сочтёт это мимолетной связью, ошибочно принятой за серьёзное чувство. Кто-то, как и я, всё-таки обратит внимание на только что приведенную мною цитату, которую опять таки можно по-разному трактовать, ведь каждый в прочитанном всегда видит своё. Но меня особенно тронуло самое последнее предложение рассказа:

"Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет."

Как чутко и верно подмечено - постарел... Некое предчувствие несчастной любви, которая будет теперь "сосать кровь" из человека, потому что она запретная и недоступная, даже если будет разделённой. Зря считают, что любовь - сама по себе уже счастье, даже если и не свободная. Я про настоящую любовь, разумеется, а не про интрижку или мимолётную влюблённость, которая дарит людям гормональный и эмоциональный подъём, украшая серые будни. Настоящая - она изнуряющая, как зубная боль, с небольшими передышками во время тайных свиданий, она медленно выжигает человека изнутри, как тлеющий фитиль свечу. Она хочет взять своё и в нужной ей мере, а поэтому её жертва, словно заблудившийся путник в жаркой пустыни с постоянным и мучительным чувством жажды. И да, от неё можно постареть, верно заметил Бунин. Именно эти слова и наводят меня на мысль, что отныне у главного героя всё пойдёт не так, как раньше...

В сборник входят два рассказа - "Красногубая гостья" и "Голодный блеск". Несмотря на название, второй рассказ никакого отношения к ужасам не имеет, хотя история - как доведённый голодом и завистью к богатым молодой человек крушит всё: произведения искусства и свою собственную жизнь, конечно, страшная, но скорее психологически.
"Красногубая гостья" - это настоящее вампирское произведение, отличающееся той же напряжённостью, как и книги основоположника жанра. Помимо явного влияния Стокера, в образах, особенно бледной, зеленоглазой Лидии с невероятно алыми губами, чувствуются отголоски внешности, поведения, всей стилистики героинь из Леопольд фон Захер-Мазох - Демонические женщины. Повести (сборник) . Это не удивительно, крайне популярный был автор среди российских декадентов.

Радость её была злая и победительная...

А ещё Лидия упрямо желает называться Лилит... Только явление юноши в белоснежном хитоне спасает несчастного влюблённого.

Совершенно точно могу сказать, что книжечка не получила бы у меня такой оценки, если не мастерская, очень театральная работа Вадима Яковлева. Это чтобы все представили себе, каким голосом начитана книга:

Тихий уездный городишко начала прошлого века, жизнь течет своим чередом. Пыльные улицы, небольшие домишки, скука и грязь. О жителях города Уездное пойдет в повести речь, а главным героем станет сын сапожника Анфим Барыба, пятнадцатилетний олух, неуч и шалопай.

Анфим умом не блистал, а потому по несколько лет в каждом классе просиживал. Батя учиться заставлял, стращал, высечь и из дому выгнать обещал, коли тот очередной экзамен провалит. Провалил. Зная злобный характер отца, Анфим не стал дожидаться пока тот исполнит обещанное, сам из дому сбежал. И как-то сразу из детской жизни окунулся во взрослую. Какую? А как батя научил, иначе откуда он такой "прыткий" выискался. Вроде как отец воровать не учил, нет об этом в повести ничего, но и любовь к какому-то делу привить не смог. Все, чем занимался Анфим в свои пятнадцать с гаком лет - купался в реке до посинения, играл с мальчишками в орлянку, шарманщика дразнил, да, по лесу с утра до ночи бегал. Мечтал сапожник, чтобы сын наукам выучился, а не сапоги тачал, а для этого розгами поучал. В итоге "что выросло, то выросло".

Первое время вдова Чеботариха "сиротку" приютила, обула, одела, накормила. Понятное дело не за просто так, а как мужики сказали "брондохлыстом" или "потешником" у вдовы стал. Прислуга же Анфим Егорычем величала. Недолго то "счастье" продолжалось, выставила Чеботариха Барыбу за дверь. После, чтобы добыть пропитание, Анфим воровал, подличал, мошенничал, так и жил. Жил, не задумываясь над поступками, руководствуясь только инстинктами, потребовалось и приятеля предал, точнее продал. Заговорившая было совесть, уснула крепким сном, так и не проснулась более.

Мерзким и гадким Замятин рисует блудного сына Анфимку, будет, как и в Библии возвращение к отцу, но встреча произойдет совсем не по библейскому сюжету.

Тургенева я люблю. Помню как в детстве читала и перечитывала его "Бежин луг", "Записки охотника". В школе это были "Отцы и дети". Самостоятельно прочитано было многое.

А вот "Несчастная" прошла мимо меня.

Времена другие, а тема вечная - любовь и предательство.

Несчастная по рождению, жизни, любви, смерти Сусанна. 28 лет. В наше время это расцвет,

Клевета. Оговорили несчастную отчим со своим сыном. Уехал возлюбленный. А она так жить не может и не хочет.

Дневник. Из него мы узнаем о жизни героини. Кто она по роду. Как жила, какие чувства испытывала. Страдание. Безграничная любовь к матери.

Было интересно прочитать и увидеть эти характеры персонажей, которые мы и сейчас повсеместно встречаем.

С любопытством наблюдала за повествованием от лица главного героя Петра Гавриловича (на момент событий 18 лет). Его мысли, наблюдения, описания, на мой взгляд, больше свойственны более взрослому человеку. Но тогда все таки времена были другие.

Фустов. Большая любовь Сусанны. Или ее несбывшиеся надежды?

Обидно, что даже похороны героини проходят как насмешка над ее жизнью. С хохотом и дракой.

Очень реалистично и откровенно печально.

Сборник коротких и даже коротеньких (некоторые всего в несколько предложений) рассказов. Которые по сути представляют собой какие-то бытовые зарисовки, основанные либо на непосредственных наблюдениях автора, либо извлечённые из его памяти — большинство рассказиков датируется 1930 годом, когда Бунин уже жил в заграницах, а между тем описываемые события относятся ко временам ещё дореволюционным и происходящим в России.

Трудно сказать, как формировался этот сборник, то ли это были реплики из записной книжки автора, то ли Бунин осознанно создавал эту окололитературную груду. Вообще возникло ощущение, что автор просто тренирует, разминает свою литературно-писательскую мускулатуру, а может — опять же в виде тренировки, работает со своей способностью наблюдать и описывать наблюдаемое, или же в этот момент был одержим графоманством и тем самым утолял страсть к писательству. А может быть хочет показать обыденность и безыскусность просто жизни, без заморочек и умностей, а жизни как она есть и какой она представляется ему, Бунину…
Во всяком случае литературного нобелиата в этой грозди я не увидел. Вполне может быть, что это у меня со вкусом что-то…

Далеко не все мне нравится у По и этот рассказ один из таких. Это своего рода мастерство на паре страниц создать атмосферу, заинтриговать, напугать и логично закончить рассказ. И я признаю, что По мастер короткой прозы. Но лично в моем случае этот рассказ очень похож на все множество других, которые я читала. Я читала их и у По и у других авторов мистических рассказов. Плюс временные промежутки между мной и авторами создают некий барьер для полного погружения в произведение. Мы, совеременные читатели уже очень разборчивы и придирчивы. Нас просто так не напугать. Можно конечно читать ради знакомства со слогом и манерой письма автора, можно оценивать его мастерство, но и получение удовольствия от чтения тоже важная часть. А в данном случае все примерно понятно с первых строк. Может быть еще дело в том, что я не читала не в то время и не в том месте. Для полного погружения в творчество писателя нужно быть готовым к тому как он сейчас будет рассказывать свои истрии, особенно если уже читал автора и знаешь к чему готовиться.
Меня этот рассказ больше не напугал и хоть атмосфера была создана мастерски, я больше жалела бедную девушку на картине и злилась на художника. Средства достижения целей для многих людей искусства не важны, важен результат. В своей одержимости модно дойти до крайней точки и совершить ужасную ошибку. Это рассказ к слову поход на рассказ из предыдущей моей рецензии, только в тем различием, что ученый сменяется на художника. А бедные жены этих одержимых, которые стали для них музами, почти всегда страдает от гения своих избранников.

Я любил заглядывать в их души и подмечать там все сокровенные движения и все тайные пружины их поступков, честных и бесчестных, добрых и злых.

Слова автора в одной из последних глав романа доказывают, что для создателя персонажей интересны все герои. Хотя, скажу честно, от многих личностей, фигурирующих в этой книге, делается тошно. А с учётом того, что в романе около 1300 страниц или же, в случае аудиоверсии, как у меня - больше 67 часов, и персонажей великое множество, то сами понимаете - неприятных ощущений... с избытком.

Итак, Петербург. Книга охватывает время с 1838 по 1861 год. По сути своей это всё же семейная сага, как ни странно. Всё действо крутится вокруг княжеской семьи Шадурских. Почти одновременно любовные (хотя я скорее назвала бы их просто постельными) приключения князя и княгини дают неожиданный приплод: княгиня рожает сына от слуги, князь же становится отцом внебрачной дочери княжны Анны Яковлевны Чечевинской. Обоих детей отдают: мальчика уволенному отцу, в будущем злобному закладчику, девочку же через "специального человека" пристраивают почтенной бездетной паре. Злоключения обоих - основная канва сюжета. Но попутно история обрастает неимоверным количеством картин и подробностей. Может быть, сложность восприятия книги ещё и в том, что самого незначительного персонажа писатель предъявляет нам во всей "красе" чуть ли не с пелёнок и со всеми делами-грехами. Перед нами панорама жизни в основном не высшего света Петербурга.

Тут вам бросается в глаза непрерывное людское движение, слышны смешанный гул человеческого говора, детский плач, женское тараторство, возгласы продавцов по части съедобного и носимого, мужская ругань и бесшабашная песня. Словом, вы чуете, что тут жизнь трущобная кипит, и кипит в полном, обычном, ежедневном своем разгаре.

И пожалуй, портреты мазуриков всех мастей получились более яркими и выпуклыми, чем образ честной (ну почти!) Маши или безвольного Вересова. Луку Летучего - бандита и гуляку, Осипа Гречку - пьянь и душегубца, Фомушку-блаженного с своеобразной и ловкой логикой смышленого мошенника, Акима Рамзю - вечного тюремного сидельца, всё же сохранившего какие-никакие этические, понятия ещё можно как-то понять (так и хочется написать: и простить:D). Они - продукт среды, в которой обитают с детства.

Его дети – Болезнь и Нечестие. Иуда тоже был его порождением, и сам он – сын ужасной матери, отец его – Дьявол, мать – Нищета. Имя ему – Разврат.

А вот великосветские развратники - просто отвратительны. Чемпион среди них, безусловно, молодой князь Владимир Шадурский, ради своих похотливых прихотей губящий честных девушек и женщин, а позже скатившийся до продажи припоя под видом золота.

Сами же картины трущобного, воровского Петербурга напоминают многократно описанный в литературе парижский Двор чудес.

Малинник – это в некотором роде главный и общий клуб петербургских мазуриков, центральное место их сборищ, представляющее для таковой цели всевозможные удобства.

А ты, ребята, вот что смекай: это дело нам очинно на руку. Толпа-то ведь большая будет — только не зевай да трекай бойчее, а работать граблюхами по ширманам вволю, значит, можно при эфтом случае — самое разлюбезное дело!

И эти образы города, его грязной подоплёки, с Вяземской лаврой, районом Сенного рынка и Лиговки гораздо более убедительны, чем, скажем, бедная Маша, как будто перескочившая из романов Достоевского...

Умереть – духу не хватило… жить – тоже не хватает решимости…

...ясно-тихая, кротко-покорная улыбка, которая вся была – всепрощение.

Язык же произведения довольно странный: много жаргона, что оправдано, и чересчур много канцеляризма, что, на мой взгляд, совершенно не нужно, только утяжеляет повествование. Одним словом, на чтение этой книги надо серьёзно решиться. Рекомендовать не стану, дело такое...

Люблю Гоголя за его острый и цепкий взгляд, за его иронию, за его музыкальный и метафоричный язык. Да много за что я люблю Гоголя, но в этот раз моя любовь столкнулась с ощутимым препятствием.

Первые звуки голоса чтеца (Р. Ильин) заставили меня поморщиться – по мне так очень неприятный голос. Дальше - больше. Резкие, крикливые интонации просто царапали ухо. А когда господин Ильин озвучивал диалоги, так он просто орал мне в ухо, доводя концовку фразы до истерических ноток, хотя персонаж по сюжету «проговорил», «пробормотал», «прошептал». Озвучка во многом подпортила моё впечатление от этой небольшой повести. Всю первую часть – описание Невского – я пыталась отвлечься от голоса, но, увы…

Невский проспект Гоголя удивительное место, где в разное время появляются разные персонажи, привлекающие внимание стороннего наблюдателя. Представьте себе Николая Васильевича, поднявшего высокий воротник и немного ссутулившегося, прохаживающегося по этой широкой улице и вглядывающегося в проходящих, вслушивающегося в их разговоры, улавливающего своим острым носом как ароматы женских духов, так и душный запах трущоб. Гоголь видит всё: от модной завязки на модной шляпке до сбитого каблука, от вышитого носового платочка до вытертой шинели. Гоголь предстаёт перед читателем тонким знатоком женских туалетов. Уж не дамский ли угодник он?

Поводив читателя по следу надушенных и нарумяненных дам, Гоголь сводит нас с двумя приятелями – Пироговым и Пискаревым. Один – молодой блистательный офицер, второй – бедный художник. Они, как и многие здесь, идут вслед за красотой и блеском и, когда их внимание привлекут совершенно разные дамские типы, они разойдутся в разные стороны, каждый за своей «то ли девушкой, а то ли виденьем».

И вот здесь Гоголь расскажет две совершенно разные истории, суть которых, впрочем, сводится к одному: за яркой обложкой красоты часто можно увидеть гнилое дно. Один будет мучительно переживать крушение невинности, попытки спасти красоту из разврата и потерпит поражение. Другой легко приспособиться к окружающей пошлости.

«Невский проспект» - очень метафорическое произведение, у всякой строки – двойное дно.  Читать описание Невского было весьма увлекательно,похождения Пискарёва немного утомляли, а флирт Пирогова просто утомлял. Надеюсь, когда я соберусь с илами и просто перечитаю повесть, я испытаю большее удовольствие.