Чем уникальна книга, в чем ее соль - не только в рассказе о Жане Ванье и его опыте "Ковчега", но в решении статуса человека с психическими отклонениями, в поиске его места и роли в мире. И это очень, очень интересный взгляд на "проблему".
Это взгляд с такого ракурса, что делается неловко, что чувствуешь себя достаточно ограниченным человеком с куцым жизненным опытом. Ошеломляющее, на мой взгляд, определение - "люди с интеллектуальными ограничениями живут с людьми, не имеющими такого жизненного опыта"... Опыт же - дело наживное, не так ли? Опять же, ты думаешь, что у тебя такого опыта нет, а твой друг или "друг" думает, что у кого бы и был такой опыт, как не у тебя.
И понимаешь, что без такого особенного, необычного опыта твой мир неполный. Ты думал, ОНИ не полные. Но на самом деле без НИХ мир неполон! Вот, наверное, наиболее короткая формула книги.
Жан Ванье, как известно, стал инициатором множества общин во всем мире, которые стремятся просто жить с особыми людьми (блин, мы все особенные, а понятием болезни после этой книги пользоваться уже и не хочется...), он пишет, что ему иногда проще с ними, чем с... нами.
Когда мы все вместе смеемся до коликов в животе, мы все одинаковы. Мы все просто смеемся.
Некоторые из наших людей действительно сумасшедшие и действительно смешные. Они смешные потому, что сумасшедшие, и сумасшедшие, потому что смешные. Это здорово - быть с ними.
С "ними" можно дурачиться за столом, можно хохотать. Главное правило общения одно - быть нежным! С "нами" часто гораздо труднее договориться...
Стэнли Хауэрвас пишет сложнее, используя аналитику, логические выкладки, жонглируя философскими формулировками "свободы", "воли". Он привык общаться с "нами", он свыкся с "нами" бороться - где уж тут место для "нежности".
...Там, где я вижу врага, которого нужно сокрушить, он [Жан Ванье... Христос?] видит рану, которую надо исцелить.
"Ах, несчастненькие", - реагируем мы часто на "них". А они счастливы! Счастливы в своих нездешних путешествиях сознания, счастливы в своем маленьком мире нежности, который не знает добра и зла. Счастливы, когда кто-то их любит. Когда мы не выбрасываем их из "нашего" мира, не хороним живыми в кирпичных склепах психушек.
Желая облегчить чьи-то предполагаемые страдания, якобы во имя сочувствия, мы очень легко соглашаемся на уничтожение тех людей, которых Бог сотворил и любит больше всего. Как странно! Я подозреваю, что ответ на вопрос о том, чье именно страдание мы облегчаем, абортируя детей с ограниченными способностями, зависит от того, кого мы спрашиваем. Очень редко наше общество удосуживается спросить самих людей с ограниченными способностями. Как странно!
Даже самые либеральные законы вычеркивают их из жизни, так как в определение человека, личности вводятся понятия свободной воли, выбора, а ИМ плевать на вашу политику и ваши выборы в разных значениях этого слова.
И получается, что хотя и "есть какая-то тайна, касающаяся людей с ограниченными способностями", они нужны нам, для НАШЕГО определения человека.
Па-беларуску
Чым адметная кніга, у чым яе соль - не толькі ў аповедзе пра Жана Ванье і ягоны досвед "Каўчэга", але ў развязанні статусу чалавека з псіхічнымі адхіленнямі, у пошуку ягонага месца і ролі ў свеце. І гэта вельмі, вельмі цікавы погляд на "праблему".
Гэта погляд з такога ракурсу, што робіцца няёмка, што пачуваешся досыць абмежаваным чалавекам з куртатым жыццёвым досведам. Ашаламляльнае, як на мой погляд, азначэнне - "люди с интеллектуальными ограничениями живут с людьми, не имеющими такого жизненного опыта"... Досвед жа - справа нажыўная, ці ж не так? Зноў жа, ты думаў, у цябе такога досведу няма, а твой сябра або "сябра" думае, што ў каго б ён і быў, як не ў цябе.
І разумееш, што без такога асаблівага, незвычайнага досведу твой свет няпоўны. Ты думаў, ЯНЫ не поўныя. Але насамрэч без ІХ свет няпоўны! Вось, мусіць, найбольш кароткая формула кнігі.
Жан Ванье, як вядома, стаў ініцыятарам мноства супольнасцяў ва ўсім свеце, якія імкнуцца проста жыць з асаблівымі людзьмі (блін, мы ўсе асаблівыя, а паняццем хваробы пасля гэтай кнігі карыстацца ўжо і не хочацца...), ён піша, што яму часам прасцей з імі, чым з... намі.
Когда мы все вместе смеемся до коликов в животе, мы все одинаковы. Мы все просто смеемся.
Некоторые из наших людей действительно сумасшедшие и действительно смешные. Они смешные потому, что сумасшедшие, и сумасшедшие, потому что смешные. Это здорово - быть с ними.
З "імі" можна дурэць за сталом, можна рагатаць. Галоўнае правіла стасункаў адно - быць пяшчотным! З "намі" часта значна цяжэй паразумецца...
Стэнлі Хаўэрвас піша больш складана, выкарыстоўваючы аналітыку, лагічныя выкладкі, жанглюючы філасофскімі фармулёўкамі "свабоды", "волі". Ён звыкся камунікаваць з "намі", ён звыкся з "намі" змагацца - дзе ўжо тут месца для "пяшчоты".
...Там, где я вижу врага, которого нужно сокрушить, он [Жан Ванье... Христос?] видит рану, которую надо исцелить.
"Ах, няшчасненькія", - рэагуем мы часта на "іх". А яны шчаслівыя! Шчаслівыя ў сваіх нетутэйшых падарожжах свядомасці, шчаслівыя ў сваім маленькім свеце ПЯШЧОТЫ, які не ведае дабра і зла. Шчаслівыя, калі хтосьці іх любіць. Калі мы не адкідаем іх з "нашага" свету, не хаваем іх жывымі ў цагляных магільнях вар'ятняў.
Желая облегчить чьи-то предполагаемые страдания, якобы во имя сочувствия, мы очень легко соглашаемся на уничтожение тех людей, которых Бог сотворил и любит больше всего. Как странно! Я подозреваю, что ответ на вопрос о том, чье именно страдание мы облегчаем, абортируя детей с ограниченными способностями, зависит от того, кого мы спрашиваем. Очень редко наше общество удосуживается спросить самих людей с ограниченными способностями. Как странно!
Нават самыя ліберальныя законы выкрэсліваюць ІХ з жыцця, бо ў азначэнне чалавека, асобы ўводзяцца паняткі свабоднай волі, выбару, а ІМ пляваць на вашу палітыку і вашы выбары ў розных значэннях гэтага слова.
І атрымліваецца, што хоць і "есть какая-то тайна, касающаяся людей с ограниченными способностями", ЯНЫ патрэбныя НАМ, для НАШАГА азначэння чалавека.
