Наркоманский Генри Миллер
Я много ожидала от этой книги, потому что в моем сознании мир Алисы - мир чистой фантазии, мир вдохновения. Я очень люблю книги Кэрролла, и признаться, поначалу книга мистера Полудня очень мне понравилась. Аккуратная стилизация, сделанная с уважением и любовью, с оригинальной идеей и интересным развитием. Получила несказанное удовольствие от языка и чУдных фразочек, таких очаровательно кэрролловских.
Всегда должно быть воскресенье, но, к сожалению, навряд ли оно всегда есть
Переводчик провел колоссальную работу, чтобы перенести всю эту шикарную игру слов и созвучий.
Но! Стараясь перенести Алису в конец 20 века, автор сильно..перестарался. К середине книги количество второстепенных персонажей становится неадекватно большим. А количество приключений превращает Автоматическую Алису из… Развернуть
Кэшэмптон, США. Город богачей, художников и извращенцев. Коммуна для творческих людей и их спонсоров, где продают все, что движется и не движется. Последнее пристанище Джейсона Поллока и де Кунинга — величайших художников-экспрессионистов прошлого века. Рассадник венерических заболеваний, насилия и наркотиков. Колыбель всего отвратительного, что есть в современном обществе.
Роджер Лаймон когда-то был популярным арт-журналистом. Писал о новейшем искусстве, брал интервью, критиковал и был вхож в дом каждого американца с деньгами или масляными красками. Но успех длился недолго. Когда его девушка устроила перформанс с погружением картофеля в свои недра и затем предложила Роджеру съесть его при всей честной толпе, а он взял и как затхлый консерватор отказался — акции Лаймона на рынке… Развернуть
«В бесконечной Вселенной обязательно и неизбежно должна была появиться добродетель — обнаруженная случайно, похожая на развороченные кишки и на вскрытые вены. И мы неминуемо стали лучше, чем наш творец» — подобно тому, как в случайных флуктуациях физических параметров появляется сцепление атомов, а может быть, и зарождается жизнь
Представители человечества, которым удалось хакнуть тонкий мир, обнаружили в нем Бога и ужаснулись, а добродетель, о которой идет речь, подразумевает уничтожение чудовищного существа, распространяющего себя по всем направлениям...
Безапелляционно злое настроение, яркий стилевой коктейль с поэтикой так называемой альтернативной литературы в основании. Похоже на киберпанк со всевозможными эзотерическими реминисценциями.
Это воинственный поход, наступление, о чем нас… Развернуть
Я вспоминаю старую добрую песню The Louvin Brothers для распевания под гитару у костра:
«Satan is real, working in spirit
You can see him and hear him in this world every day...»
Есть литература, о которой говорят, что она не для всех. При этом она все равно остается очень для многих, стоит лишь немного втянуться в литературный процесс в целом. Я думаю, что «Черные слезы Дьявола» действительно только для отчаянных, да и по отношению к вышеназванному процессу это незаконнорожденное, увечное дитя, издавшее первый вопль в нечистотах русского подполья. На переиздание романа, ранее выпущенного бог не знает как, денег собирали сектанты, краденохлебовцы
Еcли вы готовы отрицать присутствие диавола в природе себя, наверное не стоит это открывать, иначе веселья не получится. Однажды меня очень… Развернуть
Пимен Карпов у меня давно вызывал жгучий интерес. Выходец из крестьянской среды, он учуял, что необходимо тянуться к образованию и к слову, что привело к тому, что он вынес на свет самые потаенные субстанции, каковые только способна эманировать страшная русская деревня. И это несмотря на всю ненависть к интеллигенции, по его мнению, обкрадывающей народ духовно. Письмо его к Розанову невозможно забыть («Василий Васильевич! Вы мне враг...»), где совершается попытка убедить Василия Васильевича в том, что тот должен написать большой роман прославляющий русский народ, а иначе его ждет расправа!
В 1913 году в русском печатном слове случается лютый маргинальный всполох: роман «Пламень». Как, скорее справедливо, нежели наоборот, пишет Александр Дугин о главном детище Карпова: «Рискну утверждать,… Развернуть
В Воронеже вышла книга с малоизвестными текстами Пимена Карпова – «Светильник любви». В неё вошли сборники стихов «Звездь» и «Русский ковчег», а также стихи разных лет из всевозможных “солянок”; кроме того – проза: сборник рассказов «Трубный голос» и мемуары «Верхом на солнце».
Недавно в Москве прошла презентация этого издания. Николай Останин, главный исследователь Пимена Карпова, рассказывал о поэте, читал его стихи и отвечал на вопросы. В завершении вечера Ядвига Розенпаулис, художник и оформитель книги, показывала собственный фильм, в котором удалось запечатлеть родную для Карпова Курскую губернию, развалившиеся подворья, полудикие степи – видеоряд сопровождал рассказ о самом поэте, о его времени и, конечно, о сектантах – куда же без них?
Между сектой и литературой
Пимен Карпов –… Развернуть
Музыкант/если ты ищешь свою библию/то/она/перед тобой.
Эта книга/на языке струн/событий/фантасмагорий/Эллиот тире бас/Донна прочерк вокал/Двойка тире ударные/Донна во все стороны пульт-рекордер-сэмплер.
Кот-Игрун/теперь/шелудив и одноглаз/но всё так же/ведёт туда/куда нужно тебе прийти через дым/в глэм-треш/глэм-ущерб.
У тебя есть всё/что нужно/шарик/винил/игла/синь/крестообразные шрамы/музыка/вовне и внутри под кожей/в каждом органе/в пульсе приходом/любовью.
Читай и передай/старику Нуну/он/был/прав.
Дух винила живёт везде/даже в статическом электричестве поцелуя и голоса.
В моих венах жидкая музыка/слышишь?
Соль-ре-ля-ми/на всю голову/дитя тягучего звука.
Пластинка скользит под иглой/выплакав сердце.
разбудишь струны: пальцем проскользить
от лада к ладу - нерв, натянутый до дрожи
смять ноты друг о друга, напоить
пространство звуком. Да! И все же, все же, все же...
когда не отзывается душа
и обольстительной любовью ритм не бьется
будь даже техника безбожно хороша
фальшивой нотой сердце отзовётся
Эллиот – 24-летний бас-гитарист, когда-то живший музыкой, но теперь играющий в сомнительных малоизвестных группах. Однажды на концерте он знакомится с Донни – девушкой, в которую влюбляется. Донни знакомит его со своей группой, и Эллиот, поняв, что у этих ребят есть не только огромный талант, но и "огонь в груди", вступает к ним. Но вскоре он с ужасом понимает, откуда они черпают вдохновение и как рождается их музыка. И как только их новая песня попадает в десятку лучших во всех хит-парадах,… Развернуть
Ох как я люблю такое, ага! Сказки и истории, что ходили среди людей в эпоху средневековья. Да-да, некоторые из вошедших в сборник описывают времена феодальной раздробленности и рыцарские походы!
Короткие и жестокие. Смешные и саркастичные, а в чем-то искренне справедливые.
В них прекрасно считывается уже чуждое нам мировосприятие, наполненное раннехристианской моралью и демонологией, рыцарским кодексом чести и образом прекрасной дамы.
Давно ушедший мир (вздох), где разного рода нечисть была обыденным явлением и объяснением многих природных процессов и катастроф. Демоны Гоетии и теургия чистой воды.
Но это не значит, что люди тех лет были не образованы и глупы. В сказках чаще всего речь идет о простолюдинах, трансформировавших ученые и алхимические описания в привычные байки. Были среди… Развернуть
Навеяло уже опубликованными рецензиями. Во-первых, перевод совсем не так уже плох, скорее претензии корректору, потому что, действительно, знаки препинания иногда не на месте. О минорате не очень убедительно (см. Фрэзер, "Фольклор в Ветхом завете", глава о минорате.) Относительно того, что труд Бахофена "очаровательно" (С) устарел, то для начала современной науке требуется опровергнуть его главную мысль, а именно, что движущей силой всей истории человечества является развитие религиозных идей. Да, сейчас уже ясно, что главные открытия в сфере гуманитарных наук приходится ждать от естествознания. Но вот ведь что парадоксально: вопросов стало даже больше, чем во времена Бахофена. Но пока в научном методе превалирует способ "бинарных оппозиций", наверное, внятных ответов и не будет.
Перевод просто ужасен. Ощущение такое, что книга переводилась на коленке через гугл. Сам же Бахофен действительно безнадежно устарел. Например, в части касающейся Пифагора, он смешивает вообще все возможные источники о пифагореизме. Он не делает никакой разницы между поздними легендами о Пифагоре и ранними свидетельствами. Также не делает он никакой разницы между ранним, средним и позднем пифагореизмом, не говоря уже о неопифагореизме. Но этим, к сожалению, философ не ограничивается. На основании проведенного "синтеза" он строит собственное здание философии, выдумывая уже собственные мифы о якобы некоем матриархальном праве. Все это очень мало согласуется с позднейшими исследованиями.
"Догадка, что книги, искусство - все равно что описания подвигов и путешествий, предназначенные для тех, кто никогда никуда не поедет и никаких подвигов не совершит" Распад Атом, Георгий Иванов
Вы никогда не поедете в Нью - Йорк, чтобы вдохновенно и целиком предаться свободе и героину. Вы никогда не устроитесь работать на баржу, не будете вкалывать как собака несколько смен подряд, и просаживать все зарплаты на наркотики. Вы никогда не сможете пригласить на эту баржу девчонку, обкуриться с ней до беспамятства и бегать по барже голышом, обезумев от счастья. Вам не придется ночи напролёт всматриваться в черноту Гудзона разглядывая в темных водах узоры взаимоотношений со своим прошлым. Никогда на вас не выпадет счастья запереться в тесном кубрике баржи, блестящим от угольной пыли, отстучать… Развернуть
Неплохо переведено и увлекательный сюжет. Но повсеместные опечатки, периодически обрывающийся на половине страницы текст и т.д. портят всё впечатление - очень небрежно, наспех издали.
И хорошо все же,что наша страна отставала в развитии на много лет от всего мира.Современный мир был грязным.Книга о целом поколении,которое погибло в наркотическом запое,удивило,что быть героинщиком считалось чем то крутым и модным.В СССР же был железный занавес и люди строили,созидали,у них были другие идеалы,культ семьи и высокая рождаемость.
Согласно учению езидов, которому около четырех тысяч лет, Сатаны не существует — то есть в мире нет силы, способной противостоять Богу.
В двухтысячных у нас был свой литературный аналог Мэдчестера, когда Алекс Керви и причастные издавали знаменитую оранжевую серию «Альтернатива». Вышло в ней много сокровищ; с американскими авторами было всё более-менее понятно, кто есть кто, а британцы были совершенно неизвестны. Тем интереснее было открывать эту субкультуру. Главным в ней, наверное, стал Джефф Нун с трилогией про Вирт. Сейчас книжки оранжевой серии стали чуть ли не библиографическими редкостями, поэтому иногда хочется схватить их не глядя: то Стюарт Хоум из-за угла выглянет, то, вот, Стив Айлетт. Обычно всё равно понимаешь, что тебя ждёт под оранжевой обложкой, поэтому особого удивления… Развернуть
Это издание - в большей степени хрестоматия, reader или "избранные отрывки" (причём избирались они явно - см. издателя - довольно тенденциозным способом), чем полноценный сборник сочинений; но большего, пожалуй, и не надо - Бахофен слишком (очаровательно!) устарел, чтобы читать неподъемное, многотомное "Материнское право" целиком. Пожалуй, эссе об античной погребальной символике - даже более интересные: отсюда протягивается уже прямая ниточка к Юнгу, а то и где-то к некоторым структуралистским интерпретациям. Зато "Муттеррехт", конечно, оказал более явное влияние на науку и культуру XIX, да и XX века тоже.
Трокки сам несколько раз в романе, а издатель даже на обложке предупреждает: я поглощён реальным миром, а не литературой. «Моя проблема в том, я думаю, что, когда я пишу, я постоянно похотливо оглядываюсь назад и все время осознаю, что я вовлечен в жизнь, а не в литературу». Не стоит ждать от «Книги Каина» берроузовского уровня отвязности, хотя тощая изломанная тень Берроуза времён «Джанки» всё равно постоянно маячит где-то рядом, как тень отца. У Трокки получилось, во-первых, почти документальное откровение о собственной весьма неналаженной жизни, во-вторых – ностальгические этюды об отце, которые литературно уже ближе к рассказам Джойса. Об отце он, понятное дело, рассказывает чуть ли не с нежностью, а о своей нью-йоркской жизни – постоянно оглядываясь на свою провозглашённую… Развернуть
Муж , видимо, решил свести меня с ума, поэтому и посоветовал в годовом флэшмобе это.
Долго опасалась, а потом прочитала в одночасье.
Да, и неудивительно объем крохотный, а повествование, сначало неудобоворимое, абсурдное и дикое, начинает журчать, как ручеек и литься, как песня. Становится так весело, так понятно стеб над фантастической литературой, даже мне, читателю далекому от этого жанра.
