19 августа 2023 г. 19:47
1K
4 Бессмысленные потери
Небольшая повесть погружает читателей в атмосферу отчаяния, ощущения бессмысленности происходящего, ненужных смертей и отсутствия здравого военного руководства. Поначалу, приступая к данной книге, я полагала, что речь пойдет про подольских курсантов, тех, кто отчаянно дрался, задерживая врага, и чью трагичную гибель никак не назовешь напрасной. Но тут писатель пишет о совсем иных курсантах, которым не повезло оказаться под началом неудачного, неопытного и слабохарактерного командира, так что они действительно оказались лишь «мясом», которое бросили закрывать брешь, по факту ничего не изменив в расстановке сил и зря сложив свои головы.
У автора отлично получилось нагнетать это ощущение безнадежности, растерянности, чувства, что «все зря, никого мы не спасем и сами погибнем бесславно», так что произведение вышло очень «пораженческим».
— Разве рота не получит хотя бы несколько пулеметов? – тихо спросил Рюмин, а подполковник сморщил лицо, зажмурился и почти закричал:
— Ничего, капитан! Кроме патронов и кухни, пока ничего!..Ты что… – Он осекся, с писком сглотнул слюну и отнял руку. – Это вы, товарищ лейтенант? Не бойтесь! Нас тут не найдут… Вот увидите! – зашептал он в глаз Алексею.
— Вставай! – крикнул Алексей. – Там… Там все гибнут, а ты… Вставай! Пошли! Ну?!
— Не надо, товарищ лейтенант! Мы ничего не сможем… Нам надо оставаться живыми, слышите? Мы их, гадов, потом всех… Вот увидите!.. Мы их потом всех, как вчера ночью! –
При этом особо не успеваешь привязаться к героям, по моим ощущениям, текст весьма «холодный», безжизненный и сумбурный. Я начинала слушать его в аудиоформате, но доступная в сети версия выполнена совсем неудачно, чтец озвучивает текст очень непрофессионально, неправильно расставляя ударения в словах (словно русский для него неродной), так что, несмотря на трагические события сюжета, испытываешь лишь раздражение. Но и переход на электронную версию не сильно мне помог, перечитывая повесть с начала, я по-прежнему испытывала некую досаду оттого, что никак не могу понять, что происходит, кто куда идет, что это за чуждые герои, о которых автор не стремится рассказать, поэтому-то они и выглядят некой серой массой.
То было первое боевое распоряжение Алексея, и хотя этого совсем не требовалось, он побежал по окопу, отрывисто выкрикивая команду и вглядываясь в курсантов – испытывают ли они при нем то облегчающее чувство безотчетной надежды, которое сам он ощущал от присутствия здесь старшего? Сразу же после его команды курсанты пружинисто садились на корточки спиной к внешней стороне окопа, зажав между коленями винтовки, и, встречаясь с его взглядом, каждый улыбался растерянно-смущенно, одними углами губ – точь-в-точь как это только что проделал Алексей под взглядом политрука.
После завершения книги я даже стала искать объяснения от профессионалов, что вообще хотел сказать писатель, как воспринимать написанное, что надо читать между строк. К чему была эта странная встреча с наглыми НКВДшниками, то ли прохлаждающимися в поле, то ли прячущимися от реальных боев (и почему у капитана даже не возникло мысли, что это вражеские диверсанты, или это современный читатель привык везде видеть шпионов?) К чему было нападение на немцев, если потом капитан опустил руки и решил самоустраниться? И многие другие вопросы, которые возникают по мере чтения, но, к сожалению, толком объяснения я так и не нашла, возможно, тут скорее надо чувствовать, а не размышлять.
Подводя итог, я не могу рекомендовать данное произведение, хотя и не жалею, что его прочла. Ведь война состоит и из таких моментов поражения, растерянности, паники и неудачного руководства. Думаю, что в прошлом было достаточно примеров бегства высших военных чинов, когда пряталась своя форма, а генерал мог переодеться в рядового, ситуаций, когда из-за горе- начальников бойцы оказывались без направляющего руководства, погибали при паническом отступлении или же бестолково бросались своими командирами прямо в пекло.
— Мы вышли из окружения! – озлобленно сказал капитан и носком сапога сбил комок глины в ров. – И нечего нас тут допрашивать, лейтенант! Накормите вот лучше людей! Двое суток, черт бы его драл…
— Почему вы сюда… Где фронт? – торопясь и все больше пугаясь чего-то непонятного, перебил Алексей, и в наступившей тогда тишине к нему тяжело пошел безоружный красноармеец.
— А ты где находишься? Ты не на фронте? Где ты находишься? А? – не вынося из-за спины рук, кидал он под свой шаг гневным, устоявшимся в обиде голосом.
Алексей едва ли осознал, зачем он пошел навстречу красноармейцу и почему спрятал руки в карманы шинели. Он столкнулся с ним грудь с грудью и, задохнувшись, визгливо выкрикнул за два приема:
— Где ваша… винтовка, товарищ боец?!
— Я воевал не винтовкой, а дивизией, лейтенант! – тоже фальцетом крикнул красноармеец и стал по команде «смирно». – Приведите себя в порядок! Как стоите? Я генерал-майор Переверзев!
Эта книга показывает одну из множества граней войны (хотя автор, видимо, скованный некими рамками, все же пытался и тут несколько «героизировать» своего главного персонажа), поэтому горечь поражения и переживание о погибших тут вполне органичны.
Прекрасные иллюстрации Гусева Евгения
Ветка комментариев
Все комментарииЖаль, что вы не можете меня понять или может я плохо объясняю, я такой большой комментарий выше написала) То что диссонирует -ну да, мы все разные, отношение к литературе тоже различное, но вы словно одно только слово видите) Вот цитируя ту же Википедию
...питании малодушия, сознания бессилия и безнадёжности военных действий в собственных рядах
Вот о сознании бессилия и безнадёжности военных действий, как мне кажется, автор и пишет.
И почему вы думаете, что я критикую этот настрой?Он ведь соответствовал той ситуации которая была, но читать подобное для меня очень тяжело. Я скорее говорю, что ничего не поняла, кроме того что все было безнадежно и заранее обречено на провал, не зря еще в Испании всем все стало понятно, а НКВД злобно усмехаются в спину юношам.
Вот Бек писал примерно о том же периоде, а его книга совсем иной получилась, так что тут лишь вопрос о том, что читатель предпочитает читать, что ждет от художественного произведения.
«Волоколамское шоссе» Бек писал в 1942—1944 годах, первая публикация (первые две части из четырёх) — 1943 г. Ясно, что книга этого времени должна была излучать оптимизм, поднимать дух бойцов и тружеников тыла.
Повесть «Убиты под Москвой» Воробьёв написал в 1961 г., через 20 лет после Московской битвы. Это уже рефлексия. можно было показать и тёмную сторону событий. Но начальство и тогда не особо рекомендовало такое чтение советскому народу. Окопная правда - кому она нужна?
Ну зато современное начальство активно рекомендует это школьникам, при этом, как я писала выше в комментариях, судя по школьным сочинениям в сети, дети должны видеть в этом патриотизм и героизм. Может со мной что-то не так, но кроме горечи я тут ничего не вижу, какой может быть патриотизм в таком печальном рассказе, в котором все пронизано мыслью, что "свои" не лучше, а то и хуже врагов
Это уже рефлексия. можно было показать и тёмную сторону событий.
можно и нужно, как мне кажется, ведь после ХХ съезда приветствовалось "разоблачение" прошлого и осуждение Сталина?
На меня произвел впечатление рассказ Каверина
Более того, когда в середине шестидесятых годов издательство «Художественная литература» печатало мое собрание сочинений, редактор Л.М.Красноглядова обратила мое внимание на то, что в трилогии нет той атмосферы сталинского террора, который неизбежно должен был отразиться на поведении в любых обстоятельствах личной и профессиональной жизни моих героев.
«Теперь, когда культ личности разоблачен и безоговорочно осужден правительством и народом, — сказала она, — не думаете ли вы, что надо внести в некоторые главы соответствующие перемены?»
Мне почему-то кажется, что НКВД и Испания именно для этого вставлены в рассказ, это скажем - штрихи, которые сходу не поймёшь, но именно на это они и намекают. А как вам кажется?
Мне кажется, что НКВД и Испания вставлены по следующим причинам:
- реально существовали войска НКВД и загранотряды;
- Второй мировой войне предшествовала гражданская война в Испании, некоторые советские офицеры там реально воевали на стороне республиканцев, много чего там видели, и делали для себя какие-то выводы, каждый свои.
"У автора отлично получилось нагнетать это ощущение безнадежности, растерянности, чувства, что «все зря, никого мы не спасем и сами погибнем бесславно», так что произведение вышло очень «пораженческим»".
Цитирую Википедию: "Пораженчество — политические настроения, соответствующие желанию поражения правительства собственной страны в войне". Я думал, что это все знают. Вы полагаете, что Воробьёв хотел поражения СССР? Из плена не бежал? Партизанской группой не командовал?
Мне непонятно, что Вы, собственно, хотели сказать об этой повести, критикуя её мнимый пораженческий настрой. Во всяком случае, Ваше восприятие резко диссонирует с моим собственным.