5 Шедевр Грина с ядовитой начинкой

Строго говоря, как по мне, Грин писатель очень неровный, особенно в ранний период его творчества. Воображения у него не отнять, но фабулы некоторых рассказов скучны и наивны, а текст коряв как бурелом после десяти ураганов.

Но, начиная примерно с 1910 года у него выходит все больше очень интересных рассказов, изобретательных по фабуле и совершенных по стилю изложения.

Грин великолепен, когда перестает играть в иностранного писателя, которого переводят отвратительные переводчики, и начинает писать правильным русским языком, хотя, на мой взгляд, иногда слишком цветистым и вычурным, там же, где ему удается обуздать собственное стремление нарисовать слишком уж витиеватый лубок, читать его ни с чем не сравнимое удовольствие.

Вот и в рассказе "Зурбаганский стрелок" он показал все свои возможности как стилист и писатель. Фабула увлекательна настолько, что от чтения не оторваться, язык напоминает лучшие творения мировой русской литературы, я не помню, когда я в последний раз читал Грина с таким наслаждением. Грин создал шедевр. И все же...

И все же этот шедевр с ядовитой начинкой.

Я бы никогда не порекомендовал этот рассказ для детского, подросткового или даже юношеского чтения.

Да и для взрослых я бы рекомендовал читать этот рассказ только после хорошего предисловия к нему.

Вы наверняка будете удивлены такой суровой оценкой и спросите меня, а что, собственно, не так с этим рассказом у Грина, что настолько опасно, что я рекомендую не давать его читать детям и юношам?

На свете существует масса книг, которые противопоказаны к чтению неокрепшими умами или даже окрепшими, но если у людей, их читающих нет иммунитета против сидящей в этих книгах заразы.

К этим книгам можно отнести "Протоколы Сионских Мудрецов", фальшивку известного антисемита Авенариуса, "Майн Кампф" всемирного людоеда Гитлера, массу работ Ленина и Сталина.

Из художественной литературы советского периода я бы отнес как минимум девяносто девять процентов книг, прославляющих коммунизм и советскую власть и излагающих в ложном свете подлинные события истории Советской России и партии большевиков, сюда я бы отнес все книги о чекистах без исключения.

Уверен, что многие сейчас в России со мной не согласятся с такой постановкой вопроса, что свидетельствует только об одном: они уже поражены ядом этих произведений и спорить с ними и доказывать им что-либо и бессмысленно и бесполезно.

Поэтому вернемся к нашим баранам, то бишь к "Зурбаганскому стрелку" Александра Грина.

В этом рассказе Грин полностью расписался в своем затянувшемся инфантилизме, ведь он не только не осудил своих внутренне пустых героев, но даже как бы одобрил их путь выхода из внутренней пустоты и возвращения к полнокровной жизни.

Что это за герои, в чем их пустота и что за выход, найденный ими?

Тут мне придется немного раскрыть фабулу рассказа.

Валу, главный герой рассказа, с очень тяжелой наследственностью, в роду которого были умалишенные, поджигающие собственные дома и погибаюшие в пламени, алкоголики и экзальтированные релиозно настроенные верующие, детские игры которого заключались в представлении того, как и каким лучше образом можно умереть самому и кого-то убить, (хотя для детей игры в войну и обычная вещь, но не с такими же акцентами!), к тридцати годам погрузился в полное отчаяние и безнадежную тоску. Жизнь для него потеряла всякий смысл и привлекательность. (Заметим в скобках, что в момент написания рассказа Грину было примерно столько же лет, что и главному герою рассказа).

Опустошенный и во всем разуверившийся герой возвращается в родной город Зурбаган, который в это время ведет войну с какими-то соседями.

О причинах войны и кто на кого напал в рассказе ничего не сообщается, да это и не интересует главного героя даже в малейшей степени, герой занят только собой и поисками хоть немного ослабить тиски хандры и отчаяния.

Он попадает через друга детства в своеобразный клуб самоубийц, который невольно воскрешает в памяти произведение Роберта Стивенсона, но с некоторыми существенными поправками от Грина. Герой не принимает и не понимает условия этого клуба, щекотать себе нервы и обретать смысл жизни, играя в русскую рулетку, ему не хочется, вполне достаточно одного раза. Он разочарован.

Далее он встречает охотника и в поисках смысла жизни отправляется с ним на охоту на медведей.

Не буду полностью раскрывать сюжет, но герою придется сражаться с тем войском, которое хочет захватить его родной Зурбаган, и только тут в пылу сражения, больше походившего на выстрелы по мишеням в заурядном тире, герой обретает снова смысл жизни, он снова начинает ощущать жизнь во всех ее красках и звуках, кровь снова ровно движется по его артериям и венам, сердце бьется ритмично, дышится спокойно и глубоко, а жизнь, наконец, прекрасна.

Получается, чтобы обрести снова смысл жизни и избавиться от скуки, хандры и отчаяния,достаточно просто лишить жизни несколько десятков себе подобных. (!)

Ничем не лучше в этом отношении главного героя и "зурбаганский стрелок" Астарот, который ради славы решил убить как можно больше солдат и офицеров противника, причем именно ради славы, а не ради того, чтобы спасти родной город, ведь дикий и гордый сын лесов и гор всю жизнь мечтал выйти один против всех, против всего света, выйти и победить, даже, если придется погибнуть, выйти не ради справедливости и правды, а ради самоутверждения, ради тщеславной цели быть всегда первым, как же можно отказаться от поединка со всем войском противника, ведь такой шанс может больше не выпвсть никогда!

Вся тональность рассказа была бы совершенно иной, если бы Грин добавил хотя бы одну фразу, осуждавшую подобные настроения его литературных героев, но такой фразы нет, нет ни предложения, ни слова. Вот так.

И поэтому некоторые его читатели и воспринимают рассказ так, что война присуща имманентно самому человеку, то есть причина всех войн кроется в самом человеке, в его стремлении убивать себе подобных, в его стремлении щекотать себе нервы, убивая других людей, дабы разнообразить свою собственную жизнь и привнося тем самым в свою жизнь весьма своеобразно понимаемый ими "смысл жизни".

Итак, повторюсь, следуя уже самому Грину, а не его литературным героям: "Хочешь жить осмысленно и с удовольствием -- убивай себе подобных".

Я категорически против этого.

Надеюсь, что с годами Грин повзрослел и избавился от романтизации и героизации войны и убийства себе подобных, ибо, что бы ни писали и не говорили о войне и убийствах, война и убийства это самое грязное дело, которое только существует на свете.