5

— Ну и что тут у нас приключилось? — воскликнул он. — К чему эти слезы, а, королева?
— Мне кусок в горло не лезет, — отозвалась ее величество, скорбно глядя на горшочек с медом.
— Вот уж не удивляюсь! — фыркнул король. — Ты же только что позавтракала двумя индюшачьими яйцами и тремя анчоусами.
— Да не в том дело! — снова расплакалась королева. — Моя деточка, ох, моя деточка!
— Ну и что не так с твоей деточкой? Она не застряла в трубе и не провалилась в колодец. Слышишь, как хохочет?
Однако и сам король не сдержал вздоха, но тут же сделал вид, что закашлялся, и проговорил:
— Право же, с легким сердцем и жить лучше, наша уж она там дочь или нет!
— Зато ветер в голове — это плохо, — отрезала королева, пророческим взором прозревая будущее.
— Хорошо, если скажут: «легка на подъем»! — не отступался король.
— Плохо, если скажут: «легка на помине»! — отвечала королева.
— Хорошо, если рука у нее легкая! — настаивал король.
— Плохо, если… — начала было королева, но король оборвал ее на полуслове.
— Собственно говоря, — объявил монарх тоном человека, который завершает спор с воображаемыми противниками, и, разумеется, остается победителем, — собственно говоря, легковесность во всех отношениях хороша.
— Зато в легкомыслии ровным счетом ничего хорошего нет, — отпарировала королева, понемногу выходя из себя.
Последние слова супруги привели его величество в замешательство, так что он развернулся на каблуке и отправился назад в бухгалтерию. Но еще на полпути его настиг голос королевы:
— На голове золото, и то неполновесное! — закричала она, решив, что одним последним словом ограничиваться не стоит, раз уж она и впрямь распалилась не на шутку.

Я думаю король просто хотел чтобы он победил в споре, а в душе он был согласен с королевой.

Применимо ли к принцессе слово «сидела», — ведь поддержки от кресла ей не было никакой! — я утверждать не берусь.
— Милое дитя мое! — промолвил король. — Ты, должно быть, уже успела понять, что слегка отличаешься от других.
— Ой, милый папочка, до чего ты смешной! У меня есть нос, два глаза, и все остальное тоже, верно? В точности как у тебя и у мамочки.
— Милочка моя, попытайся хоть раз подойти к делу серьезно, — вступила королева.
— Нет, мамочка, спасибо; что-то не тянет.
— Разве тебе не хотелось бы научиться ходить, как все люди? — спросил король.
— Ну уж нет, увольте! Вы же еле-еле ползаете. Вы такие копуши!
— Как ты себя чувствуешь, дитя мое? — продолжил король после минутного замешательства.
— Хорошо, спасибо.
— Нет, я имею в виду, что именно ты чувствуешь?
— Да ничего такого особенного.
— И все-таки: как?
— Я чувствую себя принцессой, у которой такой забавный папочка и такая милая лапушка королева-мамочка!
— Право же! — начала было королева, но принцесса ее перебила.
— Ах, да, вспомнила, — добавила она. — Иногда меня не оставляет странное ощущение, будто я — единственный в мире человек, у которого есть хоть сколько-нибудь здравого смысла.
До сих пор принцесса пыталась держаться с достоинством, но теперь расхохоталась без удержу, перекувырнулась назад через спинку кресла и принялась в исступленном восторге кататься по полу. Король с легкостью подхватил дочку, — точно пуховое стеганое одеяло, — и вернул ее в прежнее положение относительно кресла. Какой здесь уместен предлог, я понятия не имею.
— Неужто у тебя нет ни одного заветного желания? — не отступался его величество, который к тому времени уже усвоил: сердиться на дочку бесполезно.
— Ох, дорогой ты мой папочка, конечно, есть! — отвечала она.
— Какое же, родная?
— Я об этом только и мечтаю — и так долго! — прямо-таки со вчерашнего вечера.
— Так расскажи, что за желание.
— А ты пообещай, что исполнишь!
Король уже собирался ответить «да», но дальновидная королева удержала его легким движением головы.
— Сперва скажи, что это, — не отступался король.
— Нет, нет! Сперва пообещай!
— Я не рискну. Так что это?
— Изволь запомнить: я ловлю тебя на слове. Хочу… чтобы меня привязали на веревку — длинную-предлинную! — и запускали на манер змея. Ой, до чего потешно! Я буду разбрызгивать розовую воду вместо дождя, и разбрасывать леденцы вместо града, и взбитые сливки вместо снега, и… и… и…

Принцесса была глупой и витала в облаках. Каждое слово она воспринимала как шутку, самую смешную шутку.