3 «Люди делятся на...», или Приплыли

111: Всё правильно, не важно, какая национальность, главное, чтобы человек был хорошим и не Мексиканцем)
222: А также неважно, какого цвета человек: черный, желтый или нормальный.
333: И китайцы и люди, мы все с одной планеты
(с)етевое

Всё время, пока читала мартовский бонус ДП, пока обсуждала его со всеми желающими и нежелающими, мне хотелось назвать книгу «Корабль уродов». Подсознание иногда упрямее нас. И порою с ним приходится соглашаться.
В романе К.Э. Портер ни одного нормального персонажа не увидела. Не все, конечно, такие в прямом смысле слова ненормальные, как Графф и графиня :)) но кривые-перекошенные, болезненные и одержимые, истеричные и неадекватные, социопаты, нимфоманки, параноики, неврастеники... плавучее собрание диагнозов.
Как бы ни оценивали роман его читатели (профессионалы, любители, дилетанты), все сходятся в очевидном: лайнер «Вера» — модель человеческого общества. Да, у миссис (а судя по биографии — так даже миссисипи) Портер для нас плохие новости.
Я не обольщаюсь, где уж мне, но (как уже неоднократно декларировала) толерантна ко всему, кроме нетолерантности. А этой последней «Корабль дураков» перегружен, того и гляди погрузится выше ватерлинии.
Кого из персонажей ни возьми — а выбор обширен — у каждого свои тараканы, решающие за него, по какому именно месту человечества провести линию разреза.
Христиане и евреи.
Католики и протестанты.
Белые и цветные.
Я и остальные.
Настоящие белые и «ненастоящие».
Первый класс и третий.
Команда и пассажиры.
Богатые и бедные.
Мужчины и женщины...
Да-да, опять эти гнусные бабёнки, никуда от них не денешься, так и садятся не на шею, так на голову, даже посреди Атлантики одолеют! Кстати уж: ломаю голову, чем вызвана такая авторская позиция. То ли Кэтрин Энн мужикам потрафить хотела, да заодно и ЦА расширить, то ли отмежеваться от своей половины человечества под хэштегом #янитакая
И тут имеет смысл обратиться к персонажу-резонёру (хотя все они там порезонёрствовать большие специалисты). Фрау Риттерсдорф расхаживает по палубе, то и дело занося в блокнотик наблюдения над соплавателями и собственные размышления — в равной степени сколь лживые либо ошибочные, столь и мерисьюшные. Фрау, ваша фамилия случайно не Портер?.. И ещё одна деталечка: автор чуть не в самом начале упоминает о том, что фрау Р. никогда свои блокноты не перечитывала. Видимо, и она сама поступала так же, если за двадцать лет, которые ушли на создание этой многопалубной махины, так и не удосужилась перечитать собственный роман.
Пример? Извольте. В одной из ключевых сцен — изгнания Фрейтага из-за капитанского стола — одна из присутствующих дам с удовлетворением отмечает, что теперь их в избранном кругу осталось семеро, придавая этому особое значение. Семеро?.. Позвольте *загибая пальцы* капитан Тиле, фрау Шмитт, герр Рибер, фройляйн Лиззи, доктор Шуман, фрау Риттерсдорф, профессор Гуттен с супругой... Восемь же! Ну и ну.
И если бы только это. Сюжетные линии, которых население корабля предоставляет множество, знай пиши в своё удовольствие (кстати: в качестве сценариста мыльной оперы автору цены бы не было!), почти все оканчиваются ничем, пустышкой, провисают и хлопают, как заштилевшие паруса. Подавляющее большинство их завершается не кульминацией, не развязкой, даже не «мораль сей басни такова», а глубокомысленным покачиванием авторской головы: «вот ведь как бывает». Стоило из-за этого огород городить, в смысле, в плавание пускаться. И фраза из аннотации: «Роман воспринимается как призыв к добру, терпимости, разуму, к нравственному очищению человечества», — выглядит насмешкой, в крайнем случае, «паровозиком», задача которого — протащить произведение в печать. Ни к чему он такому не призывает. Пассажиры и команда «Веры» — обширная коллекция кривых зеркал. Только читателю, право, не до смеха. Единственное, в чём от такого чтения польза — может быть, кто-то из нас, в следующий раз занявшись размежеванием на «мы и они», вспомнит паноптикум «Корабля дураков» и увидит себя в этой кунсткамере.

Людей можно делить по-разному. Например, на людей и нелюдей.
— А я их делю на головы и туловища, — сказал удивлённый палач.
© Станислав Ежи Лец