Как тяжело нести бремя лжи о том, что ты читал «Преступление и наказание»

В начале апреля, в чрезвычайно дождливое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал у жильцов в Хампстэде, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, положил томик Преступления и наказания в сумку.

Книгу он, конечно же, купил (он же не какой-нибудь преступник!), но все же благополучно избегал встречи со всеми знакомыми и никому не рассказал о своей покупке — менее всего ему нужны были надоедливые и глупые вопросы («Аааа, до сих пор не читал?»). И действительно, почему бы ему не почитать замечательное произведение Достоевского ? Он был неглупым малым! Хотя, был шанс, что его высмеют: «Ты что, в бункере жил?» или «Мистер Луковичная глава!» (разновидность купольного покрытия, имеющая форму луковицы — прим. пер.) Мысль, что кто-то обязательно сделает отсылку к русской архитектуре, не давала ему покоя.

В таких разрозненных чувствах, которые мучали его уже много дней, он обнаружил себя в пабе, в окружении приятелей, в месте, где произошла роковая случайность: его разум, измученный, лишенный хоть сколько-то интересных новостей — за последний год не произошло ровным счетом ничего, а он уже рассказал о своем «великом пересмотре Клана Сопрано», словно это было что-то важное, — он разразился новостью о том, что купил «Преступление и наказание».

На лицах появилось выражение удивления, а один из его друзей уже открыл было рот, чтобы что-то сказать. Молодой человек, конечно, ожидал ответа, но внезапно, переполненный виной за то, что никогда не читал великую классику, не смог больше этого вынести. Без единой мысли — в яркой быстрой вспышке безрассудства, будто сам дьявол завладел его языком, он обрушил на их головы ложь, острую и тяжелую, словно острие топора, будто он не просто купил книгу, но и целиком ее прочитал. Целиком.

И был в восторге, сказал он:

— Шедевр, вне всяких сомнений.

Лишь только он произнес эту постыдную фразу, как стол, словно душной красной вуалью, накрыло легким флером скептицизма. Двое из его друзей были впечатлены. Другой разулыбался и подался вперед:

— Обожаю этот роман. Невероятно точное описание падения человека в бездну безумия. Словно ты видишь его мысли.

Молодой человек замер. Был ли это сарказм? Различить было сложно: этот друг вечно над чем-то насмехался, но в то же время изучал литературу. Действительно сложный вопрос.

— Да, — молодой человек ответил мудрым уверенным голосом, — из-за преступления.

— Ну… да. А как тебе сон с кобылой? Со старой клячей, из первой части.

«Сон с кобылой? Какой еще сон с кобылой? Когда же придет конец этой пытке?» — думал он. Что здесь вообще можно было сказать? («Сон с кобылой?!!») Его друг догадался? Они все догадались? Он чувствовал, что его могут раскрыть. Они расставили воистину коварные силки! Секунды медленно текли одна за другой, время тянулось словно мед. Он должен был что-то сказать.

— У меня создалось впечатление, — он начал свою речь, делая паузы, чтобы подобрать слова достаточно четкие, чтобы показать его знания, но и абстрактные, оставляющие простор для воображения, — будто сон был метафорой, ведь сны это проявление самых глубоких слоев нашего разума, и они часто кажутся («О боже…» — подумал он) каким-то («...вот оно», — когда слово пришло к нему на ум) наказанием.

Именно в этот момент к ужасающей сцене присоединился его сосед.

— Найдется место еще для одного? — спросил он, подставляя стул к столу. — О чем разговор?

«Нет, — подумал молодой человек. — Нет, нет, нет. Он точно поймет». Что, если он видел книгу на его столе, в хрустящей обложке, с корешком, не носящим ни одного следа, что её открывали? Заметил ли его сосед, что последние пару ночей он провел за PlayStation, а книга просто одиноко лежала неподалеку? «Что мне стоило, — подумал он, — просто засунуть туда закладку?»

— Мы говорили о «Преступлении и наказании», — радостно заметил его друг. — Ты читал?

— Не приходилось, — ответил сосед, глядя на молодого человека. — Но ты, вроде, как раз купил ее на прошлой неделе. Нравится?

У молодого человека уже кружилась голова.

— Понравилось, — поправил все тот же друг. — Он уже все прочитал! Как раз объяснял важную сцену со сном.

Молодой человек чувствовал горячие капли пота, которые собирались на лбу и тяжело скатывались на щеки. Все, сидевшие за столом, выжидающе смотрели на него. Может, просто признаться? Он хотел прочитать эту книгу, правда хотел, но теперь, кажется, весь враждебный мир наблюдал за ним, ситуация становилась все хуже, в голове его потемнело, а губы задрожали.

— Я думаю… — в глазах начало темнеть. — Сон это… Достоевский, он… Дело не в преступлении, которое совершает персонаж, а в наказании… Не знаю. Я не знаю. Я не могу, не получилось, я не…

И он потерял сознание.

Молодой человек очнулся спустя пару минут. Все сидевшие за столом склонились над ним, с их лиц постепенно сходила тревога.

— Я не читал, — выпалил он свое признание. В тот же миг тяжелая ноша покинула его тело, а кровь снова прилила к мозгу. — Я только ее купил. Я соврал. Соврал!

— Да мы поняли, — засмеялся друг, читавший книгу, протягивая ему чек из книжного. — Ты купил ее три дня назад, в 17:30. Чек выпал из твоего кармана, кода мы искали, что бы использовать как веер.

— Как бы там ни было, приятель, это просто книга… ты же никого не убил.

Стивен Карлик (Stephen Carlick)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ