Рецензии — стр. 4

С этой книгой я открыла для себя удивительный мир православной литературы и целую плеяду авторов, которые пишут о духовном поиске на пути к Богу. Это чрезвычайно вдохновляющее произведение – словно вышла в утренний весенний сосновый лес и вдохнула полной грудью наполненный ароматом хвои воздух, мысли становятся чище, на душе воцаряется покой.
Книга наполнена удивительными героями, которые живут незаметной для нас, а порой и вовсе непонятной, но чрезвычайно духовно насыщенной и наполненной глубоким смыслом жизнью в беспрестанном молитвенном служении Богу. Мне бы хотелось иметь возможность общаться с такими чудесными людьми и вдохновляться беспримерным служением.
Эта книга переворачивает мироощущение, зарождает в душе желание, нет, даже жгучее стремление продолжать духовный поиск и открывать новые грани духовной в жизни. В книге содержатся истории становления на монашеский путь различных юношей, а также описание впечатлений от общения со старцами, изложение доподлинных свидетельств божественного чуда и божьего промысла. Людям, вставшим на путь монашеского подвига, Господь открывает совершенно непостижимые грани, например, прозорливость. Такие люди ближе к Богу, оттого молитвы их действеннее. Да и молятся они не за себя, а за всех страждущих. А сами мы приходим к Господу только в минуты самых тяжелых испытаний, когда молитва становится самой искренней. Именно в такие минуты к нам Бог ближе всего….
Но чтение этой книги навело меня вот еще на какое размышление…Святость есть везде, нужно просто уметь ее увидеть… Где? Да, везде, в каждом явлении природы, в каждом человеке. Да! Хоть крупинка святости есть в каждом человеке. Разве мама, выносившая троих детей, и беззаветно отдававшая всю себя тому, чтобы дети выросли здоровыми и счастливыми человеками, не спавшая ночами, когда они болели, или когда в пору подросткового бунтарства загуливали до поздна, - не свята в глазах детей?! А отец, работавший на трех работах, чтобы детям было что поесть, и от того в старости своей совершенно немощный, но беззаветно любящий своих детей – не свят?! А старушка соседка, сидящая у подъезда и встречающая словами «Приехали? Ну и слава богу! Слава богу!», не свята?!.. Вот они – наши несвятые святые люди.
Господи, продли дни наших родителей, избави их от болезней и страданий, наполни жизнь их радостью! И пусть будет, как Тебе угодно, ведь только Ты устроишь все самым наилучшим образом!
Книгу Архимандрита Тихона (Шевкунова) безусловно советую к прочтению и надеюсь еще перечитать.

Не ожидала, что мне настолько понравится книга о людях, чья жизнь и желания совершенно отличны от моих собственных. Я как человек, далекий от церкви, не думала найти здесь так много созвучного моему восприятию жизни и долго откладывала чтение сборника (тем более, что и объем у него немаленький). И зря! Потому что здесь абсолютно нет места долгим нравоучениям и настойчивым попыткам обратить в свою веру. Это просто короткие истории о разных людях, нашедших себя в служении Богу. Некоторые смешные, некоторые грустные, некоторые невероятные, некоторые обыденные, но неизменно пронизанные светом и верой в торжество справедливости. Любопытно было заглянуть в мир монахов и священников, всегда хотелось узнать о них чуть больше общеизвестного.
Не советовала бы книгу ярым противникам религии, как и тем, кто слишком рьяно к ней относится. Этот сборник как раз для тех, кто находится на перепутье, и для тех, кто принимает разные точки зрения в вопросах веры.

Это действительно драматичное произведение, однако без слезливого драматизирования, зашкаливающей наивности и излишнего пафоса, как часто бывает у Лиханова. Именно поэтому странно было увидеть его в серии «Любимые книги девочек». Хотя бы потому, что перед читателем предстаёт глубокая литература, поднимающая ряд вечных, а потому актуальных проблем.
Проблема детдомовских детей.
Главный герой НИКолай ТОпоров – сокращённо НИК ТО – по большему счёту действительно оказался никем:
• ни для родителей, которые его бросили в младенческом возрасте,
• ни для педагогов, которым зачастую элементарно не до него,
• ни для сверстников, которые помочь ему и как-либо поддержать либо не в силах, либо попросту не хотят.
Он как та монетка, которая валялась себе у дороги, не нужная никому, и которую в конце концов подобрал… тот, кто подобрал.
Это не значит, что о нём не заботились. Наоборот, ему попался относительно приличный детдом. С педагогами, которые если и не отдавали сердце воспитанникам, то, по крайней мере, не создавали им дополнительных проблем. Кольча не голодал и не страдал от дедовщины. При желании мог получить образование. Имел право на жильё и все положенные льготы.
Вот только одно НО: не находилось никого, кто помог бы ему сформироваться как личности. Потому, что таких, как он, в детдоме двести пятьдесят человек. Справиться с таким количеством элементарно не под силу ни одному отцу и ни одной матери.
И если любой относительно адекватный родитель всё же в состоянии дать своему ребёнку определённую долю любви, пусть даже на уровне инстинктов, то казённый работник по отношению к чужому ребёнку по большей части равнодушен.
Если родители худо-бедно, но определяют для своих детей какие-то рамки поведения, то детдомовские дети в этом смысле практически безнаказанны. Не отправишь же их в самом деле в колонию только за то, что те курят, начиная с пятого класса. Или за воровство банок с тушёнкой, пусть даже трёхлитровых – ибо с одной стороны неохота связываться с целой группой воришек, с другой - неохота напрочь перекрывать им возможные шансы начать потом относительно нормальную жизнь.
Если родители всё же объясняют своему ребёнку, что у него самого свой ум, а детский коллектив бывает не всегда прав, то в детдоме – круговая порука и коллективная ответственность, что зачастую освобождает от необходимости думать, снимает часть вины и… избавляет от необходимости делать выводы.
Если родители дают какое-никакое, но воспитание, то в детдоме этим вопросом занимаются в лучшем случае казённые работники, убеждающие (с каждым годом менее убедительней) учиться, чтобы потом получать профессию и работать, а в худшем – тот же детский коллектив, делящийся своим, мягко говоря, негативным опытом.
Да и положенные от государства бонусы – отнюдь не панацея. Достаточно вспомнить историю Макарки, не желающего возвращаться в положенную ему по закону квартиру, в которой получил серьёзную психологическую травму. Или Гошмана, умирающего от лейкоза в отсутствии донора, родного ему по крови.
Проблема выбора.
Вероятно, это здорово, когда у тебя неожиданно появляется взрослый друг или старший брат, который всегда помогает и поддерживает, не впадая при этом в покровительственный тон и уважая тебя как равного. А если он прекрасно ориентируется в этой довольно непростой жизни и по-человечески обаятелен… В общем, главного героя понять можно.
Нет, Топоров изначально не планировал ничего предосудительного. Он просто радовался знакам внимания и подаркам, не понимая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке (банальная вещь), а дьявол прячется в деталях (вещь ещё более банальная).
Но как не согласиться на, казалось бы, нравственно нейтральную работу: чинить машины и развозить людей своего новоявленного «брата» Валентайна по определённым адресам в свободное от учёбы время? Правда, адреса одни и те же, и дело одно и то же – сбор дани. Но Кольча же только возил. А впоследствии – только передавал. Но ведь это было нетрудно – просто передать конверт из рук в руки. А потом эти деньги ему приходилось пересчитывать лично, но ведь пересчёт - вполне нормальный процесс. В дальнейшем Кольчу не очень настораживает необходимость взять инициативу на себя – а что такого? Занимаются примерно тем же инкассаторы.
Как не согласиться на квартиру, куда можно хотя бы приходить ночевать? Из общаги, где тебя недолюбливают. Ну, разумеется, Кольча понимал, что в этой квартире временно, только посторожить, и не перемещался дальше кухни и дивана. Правда, время от времени там появлялись подозрительные чемоданы с подозрительными деньгами – но если Валентайн сказал, что так оно и надо, может, так оно и надо?
Как не сопроводить нового друга и по совместительству нового работодателя в командировку? Правда, там приходится менять эти самые подозрительные деньги на валюту - по своему паспорту. Но валюта – не водка.
Как, наконец, не принять то, что дают? Нет, материальные блага для Кольчи не самоцель, но привыкнув к красивой жизни, очень трудно возвращаться назад – в училище, где так и не овладел нужными знаниями, или в детдом, где его считали крутым.
Нет, конечно, тревожные сигналы поступали постоянно. Это и подозрительная скрытность Валентайна, и намёки его людей на то, что, мол, Кольча - а точнее уже Топорик - не вполне совершеннолетний, посему ненаказуемый, и убийство одного из телохранителей. Будь главный герой более склонен задумываться, он бы их не пропустил и хотя бы испугался. Но он изначально воспринял себя как часть коллектива с разделённой на весь коллектив ответственностью. А затем просто втянулся. Тем более что Валентайн был рядом, говорил множество правильных вроде бы вещей и выступал в роли своеобразного Робин Гуда…
Какова цена такому «робингудству» стало ясно, когда потребовалась реальная помощь: закатив громкий скандал, «благодетель» бесследно исчез. И поди пойми – то ли в самом деле был убит, недооценив уровень интеллекта и преданности своих же людей, то ли устроил своеобразный розыгрыш с целью наказать строптивого подчиненного, а сам вскорости пойдёт подбирать себе нового «наследника», благо детдомовцев для этой цели более чем достаточно.
А вот ценой грехопадения Топорова стала если не утрата им всего человеческого – а мальчик пока ещё не переставал тянуться к большому, чистому настоящему – то, по крайней мере, постепенное усвоение бандитских понятий, приобретение соответствующих замашек, а под конец и понимание: обратной дороги к честной жизни у него нет. Остаётся лишь преданность хозяину. Кстати, хозяин под конец начал обучать Топорова стрелять из снайперской винтовки. Нет, пока ничего серьёзного: всего лишь в лампочку чужой квартиры, затем в корову… Но пойди события по-другому, и, вероятней всего, из неглупого и наделённого сильным нравственным инстинктом Кольчи сформировался бы киллер Топор.
Проблема государства.
Действие происходит в воспетые либералами и проклятые народом 90-е. Когда не только развалилась страна, а жившее в ней население вынуждено было ожесточаться и выживать, но и изменились к худшему моральные ценности как таковые.
Будь система устоявшейся, и из Валентайна с его задатками вполне мог получиться космонавт или генерал. Или актёр. Или педагог. А из Кольчи - вполне себе неплохой рабочий. Или служащий. Или водитель. Или военный. Но при сломе системы и массовом отсутствии элементарного уважения к закону, при отсутствии в обществе нормальной идеологии, согласно которой работать – хорошо, а воровать – плохо, наконец, при потоке всевозможных соблазнов – оба они идут в криминал – один осознанно, другой – нет, потому, что именно там для них реализоваться проще всего. Тем более что воровство тогда процветало почти во всех сферах: от низового бандитизма до печально знаменитой прихватизации, от массового ухода от налогов до фактической продажи детдомовских детей американцам. Причём чем больше человеку удавалось урвать от государства, тем больше он был уверен, что государство ему недодаёт. Отголоски такого подхода, кстати, слышны и сейчас.
Нет, Лиханов не приводит каких-то шокирующих подробностей и не сгущает краски. Но рисует достаточно правдивую картину: разорванная и обескровленная страна как она есть.

В настоящее время эти проблемы притупились, но полностью не решены. Рецептов решения Лиханов не даёт. Да и не может дать. Он всего лишь пытается убедить оставаться человеком в имеющихся условиях. И не бросать своих детей.

Вообще-то я не верующая и не атеист, а самый настоящий агностик. Т.е. допускаю существование высшего божественного начала, но не нахожу для себя истины ни в одной из известных мне религий. Однако, это не значит, что не ищу ее. Ищу постоянно, задумываюсь, ломаю голову, рассуждаю, спорю сама с собой... Крещена я в Православии. Потому и стараюсь обращать свое внимание на подобную литературу на пересечении мирского и христианского.

Религия - удел слабых. А я слаба. Я не уверена в себе, мне трудно принять на себя полную ответственность за свои решения и поступки. Постоянно ищу в окружающем мире какие-то знаки одобрения или недовольства происходящим. Обостренное чувство справедливости заставляет искать ее даже там, где, кажется, и быть ее не может. Мне очень нужен Бог. Бог-хранитель и руководитель. Бог-заступник. Справедливый и разумный властелин мира. Тот, в кого я бы захотела поверить, смирилась, покорилась и беззаветно отдалась во власть.

Но есть в Христианстве много такого, чего я как человек образованный и мыслящий принять не могу. И большую часть таких неприятных моментов я встретила в этой книге.

1. Служитель веры - работа, служба, почти такая же, как офицерская. Аналогия настолько близкая, что иногда мне становится страшно. Офицер дает присягу, следует уставу и отвечает за судьбы личного состава. Священнослужитель рукополагается, чтит Библию и Евангелие и молится за свою паству. Назначение на должности, раздача приходов в православной церкви происходит практически так же, как и в министерстве обороны.

2. Трактовка одних и тех же событий и человеческих деяний зачастую кардинально различается даже у священников одной обители. Догматы веры легко трактуются нужным образом, любые грехи прощаются. А если даже служители веры не могут прийти к согласию, как же быть нам, овцам-то заблудшим? Кому верить? На кого равняться?

По правилу святых апостолов, священник, ударивший человека, подлежит каноническому наказанию и запрещается в священнослужении.
...
- Ты что ко мне под епитрахиль лезешь? Это не ты ударил, это Ангел!

3. Понятие святости опошляется и теряет смысл с каждым днем. Святыми провозглашают, кажется всех, кого не лень. Слишком много в Христианстве развелось очень даже сомнительных "святых". Не смогу с этим согласиться.

4. Церковь и политика связались в неразрывный гордиев узел. Вера окончательно превратилась в средство управления людьми. Хотя, собственно, о чем это я? Религия изначально была задумана именно для этого. Хочется же, чтоб это было не так. Верить искренне хочется.

5. Те самые чудеса, вроде нетленных мощей, мироточения икон и проявления нерукотворных ликов, которые официально церковь признала таковыми, мне всегда казались чем-то вполне обыкновенным, но еще неизученным человеком, а то и банальными трюками. Настоящие же чудеса окружают нас постоянно и часто остаются незамеченными. Красота природы, мерцание звезд, солнечное тепло и свет, уникальность и идеальная продуманность строения человеческого организма, удивительные возможности разума, разнообразие животного и растительного мира, явления природы... Вот настоящие чудеса! Кому нужны другие? И чем больше узнаешь об окружающем тебя мире, тем очевиднее участие в его устройстве некого высшего вселенского разума.

- Комета, говорите?.. Галлея?.. - затряс бородой отец Нафанаил. - Значит, если с кометой все подсчитали, то и Господь бог не нужен? Н-да, понятно!.. А вот представьте - если меня поставить у железной дороги и дать бумагу и карандаш. Ведь я через неделю точно смогу сказать вам, когда и в какую сторону будут ходить поезда. Но ведь это не значит, что нет кондукторов, диспетчеров, машинистов?.. Министров путей сообщения? Ведь не значит? Начальство - оно везде нужно!

Ой, да что уж тут... Пора остановиться. Стоит ли в очередной раз перечислять все то, что и так всем знакомо?

По моему мнению, ценность и популярность данной книги в значительной мере наносная. Автор красуется со страниц перед читателем, бахвалится знакомством с необычными людьми, категорично делит мир на черное и белое, рассказывает притчи, профессиональные байки и анекдотцы... в общем, окончательно низводит священнослужение до обычной работы. Хотя о работе этой написано интересно и довольно подробно. Всегда любопытно заглянуть в другой, незнакомый для тебя мир. И, конечно, не могу не признать, что после этой книги РПЦ стала гораздо ближе и понятнее.

Все на нашей земле - простое и сложное, маленькие человеческие проблемы и нахождение великого пути к Богу, тайны нынешнего и будущего века - все разрешается лишь загадочным, непостижимо прекрасным и могущественным смирением. И даже если мы не понимаем его правды и смысла, если оказываемся неспособными, оно само смиренно приоткрывается нам через тех удивительных людей, которые могут его вместить.

Но я в очередной раз убеждаюсь, что в церкви Бога нет. Выжили его оттуда уже давно и заменили никому ненужными обрядами, строгими правилами, интригами, спорами и фарисейством. Бог живет в душах некоторых людей, но это не зависит от того, носит человек рясу или нет, осеняет себя крестным знамением или возносит молитвы Аллаху. И конкретно в этой книге искать Бога тоже нет смысла.

- Я - русский священник, епископ Василий!
- Епископ Василий? А кто же тогда Владимир Родзянко?
- Это тоже я.
- А Мария Георгиевна Жукова?
- И Мария Георгиевна Жукова - тоже я.
- Так!.. А живете вы?..
- В Америке.
- А паспорт?
- А паспорт у меня британский.
- А здесь?..
- А здесь я - Мария Георгиевна Жукова...

Как же у меня болел живот, когда я смеялась, читая эту сцену.
А оказывается в монастыре живут самые обычные люди, которые организовали другой город со своим укладом. А еще с хорошим чувством юмора))) Например, как они организовали голосование, а как казначей Нафанаил подтрунивал над всеми. И, кстати, никакой он не вредный, просто он прикольный.
Прочитав книгу, понимаешь выбор монахов, почему они оказались в монастыре. Видишь этот мир изнутри и понимаешь, что это не показуха, это настоящая жизнь, настоящий труд.

У каждого своя встреча с Богом, своя дорога к Нему, и дальнейший путь после этой встречи тоже свой, у каждого.

Я не буду писать о том, как хорошо быть верующим, не хочу заниматься дискуссией.

Потому, что каждому из нас открылся прекрасный, не сравнимый ни с чем мир. И этот мир оказался безмерно притягательнее, нежели тот, в котором мы к тому времени прожили свои недолгие и тоже по-своему очень счастливые годы. Об этом прекрасном мире, где живут по совершенно иным законам, чем в обычной жизни, мире, бесконечно светлом, полном любви и радостных открытий, надежды и счастья, испытаний, побед и обретения смысла поражений, а самое главное, - о могущественных явлениях силы и помощи Божией я хочу рассказать в этой книге.
Мне не было нужды что-либо придумывать - все, о чем вы здесь прочтете, происходило в жизни. Многие из тех, о ком будет рассказано, живы и поныне.

И этот мир другой, чем видится со стороны, взгляд изнутри на жизнь... Какую? Интересную и невероятно богатую, не внешне нет, не сундуками, набитыми золотом, а духовно, теми сокровищами, которые нельзя пощупать руками, но которые можно увидеть сердцем.

Светлые, грустные житейские рассказы.

Кузнецов Ф. Ф. «Тихий Дон». Судьба и правда великого романа / РАН; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького; Науч. ред. А. Л. Гришунин. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. — 864 с.: ил.

Хорошими делами прославиться нельзя. Журналист и литературовед Феликс Кузнецов сделал в своей жизни много хорошего, но прославился (в далёком 1979 г.) как гонитель свободного слова – беспощадно раскритиковав самиздатовский альманах «Метрополь». Заслужив доверие партийного начальства, Кузнецов укрепил свои позиции в сообществе советских функционеров и со временем поднялся до поста директора ИМЛИ (Института мировой литературы имени А. М. Горького). На этой высокой должности он сумел удержаться с 1987-го по 2004-й год, при всех политических переменах этой сложной эпохи. Между прочим, именно Кузнецов запустил в оборот, в одном из интервью 2004 года, выражение «духовные скрепы», так полюбившееся потом обслуживающим власть пропагандистам.

Феликс Кузнецов. 13 апреля 2015 г.
Но все грехи Кузнецова, сколько бы их ни было, спишет его книга о «Тихом Доне», в которую вложена бездна труда. В сущности, здесь подведены итоги противостояния подлинной науки и так называемого «антишолоховедения» — уродливого явления российской культурной жизни, взращённого в своё время Солженицыным и долгое время подпитывавшегося ненавистью либеральной общественности к Шолохову. «Злословие даже без доказательств оставляет прочные следы»; эта пушкинская формула справедлива для всех времён. Даже после введения в научный оборот рукописей 1-й и 2-й частей «Тихого Дона» авторство Шолохова эпизодически оспаривалось некоторыми нашими провинциальными историками и журналистами (да ещё и затесавшимся в их компанию странным персонажем из Тель-Авива, лишний раз доказавшим, что без евреев нигде и никогда не обойтись). Учитывая живучесть «антишолоховедения», обширное и многогранное исследование «Тихого Дона», предпринятое Кузнецовым, нельзя не признать актуальным.

Первая часть исследования посвящена анализу рукописей 1-й и 2-й книг «Тихого Дона», выкупленных в 1999 г. Институтом мировой литературы у скрывавшей их женщины за 50 тысяч долларов, выделенных Министерством финансов РФ. Сделка была очень странная: кругленькую сумму из госбюджета получил человек, владевший рукописью незаконно! Попрание известного западноевропейского девиза правосудия – pereat mundus et fiat justicia – здесь вполне очевидно. Кузнецов, в то время директор ИМЛИ, оправдывает свои действия ссылкой на позицию наследников Шолохова, фактически отказавшихся отстаивать свои права и поддержавших запланированную им сделку (с. 43). Любопытный факт: в своей книге Кузнецов забыл указать дату покупки рукописи (!), но не преминул упомянуть о роли «тогдашнего Председателя Правительства РФ В. В. Путина» и процитировать его «распоряжение» тогдашнему министру финансов: «М. М. Касьянову. Прошу рассмотреть совместно с Российской Академией наук и найти возможность решения данного вопроса» (с. 44, без ссылки на документ, содержащий эту неоднозначную резолюцию, и без даты). Ниже упомянута мимоходом (с. 46) дата первого отклика в прессе на приобретение ИМЛИ шолоховских рукописей: 26 октября 1999 г.

Шолоховская рукопись, черновик

Книга Кузнецова, изданная в 2005 г., содержит между с. 96 и 97 вкладку из 16 листов мелованной бумаги. Здесь воспроизведены в цвете 32 избранные страницы шолоховских рукописей (годом позже рукописи были изданы факсимильно в полном объёме, т.е. сейчас доступны для изучения всем желающим поупражняться в текстологии). Анализ рукописей Кузнецовым весьма содержателен; особый интерес, с моей точки зрения, представляет история разработки Шолоховым генеалогии рода Мелеховых (с. 82-86). Вообще рост и развитие авторского замысла отчётливо прослеживаются. А вот выделить некий чужой «протограф», существование которого априорно предполагалось «антишолоховедами», рукописи не позволяют (что, впрочем, нисколько не мешает некоторым прохвостам ещё и в наше время об этом мифическом протографе рассуждать).


Вторая часть книги Кузнецова отведена прототипам героев «Тихого Дона». Эта тема давно разработана донскими краеведами, и Кузнецов опирается здесь главным образом на опубликованные исследования, цитируя их чуть ли не целыми страницами; собственная его роль сводится к систематизации материала (в других случаях, впрочем, Кузнецов широко привлекает и архивные данные). Целая глава посвящена Харлампию Ермакову – ключевой фигуре в истории создания «Тихого Дона» (с. 129-190; ср. ниже 390-391).

Харлампий Ермаков в 1927 г.

Если бы Ермаков не делился с Шолоховым воспоминаниями о своей бурной жизни, романа в известном нам виде попросту не было бы. Кузнецов показал это очень убедительно: «служивская» биография Григория Мелехова полностью заимствована у Ермакова, он же был основным источником сведений о Вёшенском восстании, ход которого описан в 3-й части «Тихого Дона» с поразительной точностью, причём именно на том участке фронта, где командовал дивизией повстанцев Ермаков. После соединения казачьих частей с Донской армией белых хорунжий Ермаков получил чин сотника, а всего через два месяца дослужился до есаула (высший обер-офицерский чин в казачьих войсках). Собственно, Ермаков и есть тот таинственный «белый офицер», которого упорно навязывают Шолохову в соавторы его враги, равно как и мнимые доброжелатели (вроде Мариетты Чудаковой, см. её длинные рассуждения на с. 434 – великолепный образец особо утончённой, по-своему даже красивой клеветы). Но всей этой публике непременно надо, чтобы «белый офицер» писал сам, чтобы Шолохов использовал не устные рассказы, а некий готовый чужой текст (тогда остаётся почва для обвинений в плагиате). Ясное дело, что о есауле Ермакове настроенные против Шолохова дамы и господа знать ничего не желают.

Письмо Шолохова Ермакову от 6 апреля 1926 г., с. 1.

Ещё одна глава второй части рассказывает о судьбе Павла Кудинова – человека, руководившего во время Вёшенского восстания всей казачьей армией и выведенного Шолоховым в романе под его собственным именем. После разгрома белых Кудинову удалось эмигрировать, он долго жил в Болгарии, где и прочитал в1934 г. «Тихий Дон», обнаружив там самого себя в числе действующих лиц. Вот фрагмент его позднейших воспоминаний:

Читал я “Тихий Дон” взахлёб, рыдал-горевал над ним и радовался — до чего же красиво и влюблённо всё описано, и страдал-казнился — до чего же полынно горька правда о нашем восстании. И знали бы вы, видели бы, как на чужбине казаки — батраки-подёнщики — собирались по вечерам у меня в сарае и зачитывались “Тихим Доном” до слез и пели старинные донские песни, проклиная Деникина, барона Врангеля, Черчилля и всю Антанту. И многие рядовые и офицеры допытывались у меня: “Ну, до чего же всё точно Шолохов про восстание написал. Скажите, Павел Назарович, не припомните, кем он у вас служил в штабе, энтот Шолохов, что так досконально всё мыслию превзошел и изобразил”. И я, зная, что автор “Тихого Дона” в ту пору был ещё отроком, отвечал полчанам: “То всё, други мои, талант, такое ему от Бога дано видение человеческих сердец и талант!”. Скажу вам, как на духу, — “Тихий Дон” потряс наши души и заставил всё передумать заново, и тоска наша по России стала ещё острее, а в головах посветлело. Поверьте, что те казаки, кто читал роман М. Шолохова “Тихий Дон”, как откровение Иоанна, кто рыдал над его страницами и рвал свои седые волосы (а таких были тысячи!), — эти люди в 1941 году воевать против Советской России не могли и не пошли.
(с. 838)

«Тихий Дон» буквально соткан из реалий той жизни, которой жили земляки писателя, которая пропущена через биографию, память и душу М. А. Шолохова. И никого другого, поскольку роман насыщен огромным количеством таких подробностей, деталей, наконец, персонажей, реальных людей, явившихся прототипами многих героев, знать о существовании которых мог только человек, который прожил жизнь в этих местах. Эти реальные факты жизни, перенесенные воображением и гением писателя в роман и ставшие его художественной плотью, не вытравить никакой клеветой.
(с. 163)

Третья часть книги рассказывает об истории создания «Тихого Дона», о преодолении автором сильнейшего идеологического давления, о тяжкой борьбе за публикацию третьей части романа в полном виде (в конечном итоге понадобилось персональное распоряжение Сталина). Для меня особенно интересными оказались следующие разделы:
- О юности Шолохова (распространённые представления, носителем которых был и я, оказались полностью ложными, см. с. 340-346).

Шолохов в молодости. Одна из самых ранних фотографий.
- О первой клеветнической кампании против Шолохова (1929 г.), оставшейся на уровне слухов и сплетен, однако серьёзно задевшей молодого автора, потребовавшего от руководителей РАППа создания специальной комиссии для разбора обвинений в плагиате (с. 427-430).

Шолохов в молодости. Таким он был, когда привёз в Москву рукописи первых двух книг «Тихого Дона».
- О реакции на роман Шолохова в среде казачьей эмиграции (с. 465-470). Особенно интересный факт: казачий генерал П.Х. Попов, живший в Болгарии и прочитавший «Тихий Дон» в одно время с Кудиновым, догадался даже, что «автор не казак, — живёт он на Дону, казачий быт изучает» (с. 470).
- О взаимоотношениях Шолохова со Сталиным (с.512-524).

Четвёртая часть книги, составляющая 35% объёма её основного текста, полностью посвящена полемике с «антишолоховедением». Рыться в говне – занятие неблагодарное, особенно если говно не успело ещё окаменеть. Кузнецов не побрезговал выполнить эту работу, и за это ему, конечно, спасибо; но к первой главе данной части книги («Версия литературоведа Д*») у меня есть серьёзные претензии. Речь идёт о второй клеветнической кампании против Шолохова, инспирированной Солженицыным. Уже в начальной стадии (1967-1975 годы) это была настоящая феерия глупости и подлости; особенно отличились тогда модный поэт Андрей Вознесенский, литературовед И. Н. Медведева-Томашевская (вдова известного пушкиниста) и знаменитый диссидент Рой Медведев (кандидат педагогических наук, которого Кузнецов ошибочно принимает за «дипломированного историка», с. 580). Рассказывая о попытках всех перечисленных лиц очернить Шолохова, Кузнецов строго придерживается нейтрального академического тона, что совершенно неуместно и даже возмутительно (-1 балл в моей оценке книги). Здесь нужно было не показное бесстрастие в духе Тацита, а «ювеналов бич».

Но с музой пламенной сатиры
Не дружен Феликс Кузнецов,
И ярко показать бессилен
Дела глупцов и подлецов.

Более того – он их даже выгораживает! Директор ИМЛИ есть директор ИМЛИ, ему приходиться соблюдать известный политес: фан-клуб поклонников Солженицына многочислен и влиятелен, ссориться с этими людьми невыгодно и даже небезопасно. Поэтому роль Солженицына в травле Шолохова Кузнецовым не акцентируется, и основное внимание уделяется сочинениям его единомышленников. Самую пикантную деталь мы узнаём не из главы о зарождении «антишолоховедения», а много ниже, ближе к концу книги. И не из авторского текста, а из цитируемого на нескольких страницах письма автору Миры Геннадьевны Петровой (научной сотрудницы ИМЛИ, в прошлом помогавшей Солженицыну в его исторических изысканиях и морально его поддерживавшей). Хотя Петрова терпеть не может Шолохова, она априорно не приемлет стартовый опус «антишолоховедения», книгу Медведевой-Томашевской, которую даже «не удосужилась прочесть». По свидетельству Петровой, Солженицын не сразу нашёл человека, способного бездоказательно обвинить Шолохова в плагиате у малоизвестного писателя Крюкова:

...Александр Исаевич в начале 70-х годов сватал и меня на эту роль. Я отказалась, сказав о Крюкове — «не тянет», а о самой затее — «недоказуемо»
(с. 738-739)

...Но необходимо было доказать эту гипотезу фактами, либо, проанализировав факты, — отказаться от нее, — если они не подтвердят эту гипотезу.
Не вина, а беда И. Н. Медведевой-Томашевской, что она ушла из жизни в самом начале этого пути. К тому же, работая в условиях экстремальных и, в основном, в Крыму, вдалеке от библиотек, она не смогла получать в должном объеме тот источниковый материал, который был необходим для окончательных строго научных выводов.
А стремилась она именно к ним. «Дело ведь не в разоблачении одной личности и даже не в справедливом увенчании другой, а в раскрытии исторической правды, представленной поистине великим документом, каким является изучаемое сочинение» — писала Медведева-Томашевская Солженицыну за месяц до смерти.
(с. 549)

Собственно, у нас в Советском Союзе ни один мало-мальски понимающий человек никогда Шолохова автором “Тихого Дона” не считал.

Спрашивается: какая была необходимость так разухабисто лгать? Если бы он сказал «ни один мало-мальски понимающий человек из моего ближайшего окружения», это было бы уже похоже на правду. И следовало бы ему помнить, что архивы хранят много интересных документов, в том числе и его собственное письмо Шолохову от 20 декабря 1962 г. Кузнецов в своей книге его приводит, и правильно делает – шила в мешке не утаишь!


Посмотрим теперь, как атаковал Шолохова рой медведев (игра с именем известного диссидента не нова, но удержаться от неё трудно). Рой Медведев ничем не лучше Солженицына с его злосчастной марионеткой, но может показаться более оригинальным. Начинает он с критики самых слабых мест книги «литературоведа Д*», т.е. Медведевой-Томашевской, а заканчивает... принятием её главной идеи, с аргументацией прямо анекдотической (с. 566-573). Не брезгует сей автор и сочинительством чистой воды, и даже демонстрацией собственного бесстыдства: туманное выражение «по имеющимся у меня сведениям» (с. 589) в переводе на общечеловеческий язык означает «до меня дошли смутные слухи, которые я сейчас вам с удовольствием перескажу». Удивительно, что Кузнецов и здесь сохраняет бесстрастие и лишь мягко пеняет Медведеву на отсутствие «конкретных ссылок».

Дальнейшей истории «антишолоховедения», точнее – неуклонной деградации этого окололитературного направления, которое и начиналось-то вполне бесславно, Кузнецов уделил много места, выполнив эту неприятную работу очень качественно. И всё-таки читать эти главы тяжело, поскольку говно пованивает... Единственное светлое пятно – экскурс в область чистого литературоведения, многостраничные рассуждения о поэтике и языке двух очень разных писателей, Шолохова и Крюкова.

Хотя книга Кузнецова в целом очень хороша, рекомендовать её могу только тем, кто, подобно мне, перечитал «Тихий Дон» совсем недавно. В противном случае повествование может показаться чрезмерно растянутым и занудным, тем паче что композиция книги несколько рыхлая (я бы её решительно перекомпоновал). К тому же серьёзной редактуры явно не было: отсюда – забегающие вперёд полемические выпады против «антишолоховедов», повторы и даже одна курьёзная фактическая ошибка (в романе Мишка Кошевой не зарубил, как утверждает Кузнецов на с.686, а застрелил деда Гришаку). В примечаниях попадаются плохо оформленные ссылки (с. 744, прим. 55). Именной указатель безобразный; кто хочет знать, как он должен выглядеть в приличном научном издании – пусть обратится, например, к советскому Собранию сочинений Белинского (начала 1980-х годов). Если вспомнить, какой высокий пост занимал Кузнецов – делается страшно от осознания того, сколь низко пала в современной России культура научного издания.

К достоинствам книги относятся хорошая полиграфия и многочисленные иллюстрации: куча редких фотографий и 16 рисунков замечательного донского художника-самородка С. Г. Королькова (это был ровесник и хороший знакомый Шолохова, с его иллюстрациями «Тихий Дон» выходил вплоть до Великой Отечественной войны). В книге Кузнецова воспроизведены, видимо, только те рисунки, оригиналы которых хранятся в ИМЛИ, но вообще их множество, кому интересно – ищите в Сети; для примера несколько здесь покажу.

Григорий и Аксинья

В курене Мелеховых

Кружок Штокмана

Встреча Григория со Степаном Астаховым на фронте

Григорий в глазной больнице беседует с хохлом-большевиком

Замечательная книга, добрая и светлая, она показала мне - далекому от церкви человеку, мир христианства с необычной стороны. В самом деле, чаще приходится читать и слышать о неблаговидных поступках священнослужителей - то резкое высказывание, то демонстрация роскоши, то прелюбодеяние, или рассказы о том, как служители церкви делят между собой и своими семьями пайки для бедных, а для них оставляют самое бесполезное... Когда я узнаю об этом, то у меня пропадают всякие сомнения насчет моей неопределенной позиции в вопросах веры (я считаю себя агностиком).

Но книга Архимандрита Тихона заставляет сомневаться, заставляет верить в чудеса, она показывает скрытый мир церкви, и служителей монастыря, стойкость настоящих подвижников и почти мистические чудеса веры. Автор не настаивает, хоть и показывает свою твердую позицию. Он рассказывает о себе, о священнослужителях и подвижниках, верующих и неверующих, которых он знал, о том, как вера помогает людям. Без какого-либо страстного осуждения он рассказывает и о волках в овечьей шкуре - тех, кто скрывал за ликом священника гнилую натуру, а также, о чистых искренних людях, которые не могут перебороть скверный характер, но по-своему делают добро, а еще о маленьких людских искушениях.

С особенным интересом я читала о мистических происшествиях в мире церкви. Я как маленький ребенок с открытым ртом (правда, мысленно) читала все эти рассказы, думая, неужели это все правда? Меня впечатлили предчувствия старцев из монастыря, которые оказывались пророческими, благоухание захоронений священнослужителей монастыря, помощь простым прихожанам, основанная на предчувствиях... Хотя, каюсь, я не могу воспринимать это уж слишком реально, никак не убрать скептицизм - а вдруг это все преувеличено, придумано с целью привлечения публики?

Впервые я прочитала эту книгу в электронном варианте, потом уже приобрела бумажный вариант, который обязательно со временем перечитаю. С чистым сердцем, рекомендую ее к прочтению. Думаю, верующих людей, она еще больше утвердит в своей вере, а неверующим будет интересно почитать в общем о стойкости людей во времена Советского Союза. Ведь в любом случае, такая борьба за свои убеждения, достойна похвалы.

БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА! БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА! БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА! БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА! БУДЬ ПРОКЛЯТА ВОЙНА!
Слезы на глазах, тяжело, очень-очень тяжко...Страшная книга. Слишком много в ней страдания,смерти,жестокости обречености. Но прочитать ее необходимо каждому. Нет в ней красивых сражений, эпических битв и пылких речей. Есть только война, ставшая привычкой. Чужая. Неправая. Ненужная. Одно дело-защищать свою землю от врагов. И совсем другое-быть солдатом чужой войны, интервентом. ВО ИМЯ ЧЕГО? ЗА ЧТО? ЗАЧЕМ УМИРАЛИ ЭТИ ЛЮДИ, ЧЬИ-ТО СЫНОВЬЯ,МУЖЬЯ,ОТЦЫ???
Воспоминания Виктора об Афгане-вереница смертей, перестрелок, боев. Герои появляются на страницах,чтобы уйти в вечность. В т.н. "вечную память". Уходят по разному-в честном бою, убитые и пытаемые "духами", подорвавшись на минах. Везут "черные тюльпаны" "грузы двести" по всей России. Матеря, растившие своих детей для жизни, для радости получают цинковые запаянные гробы... Даже попрощаться с родным телом-нельзя. А зачастую и тела-одно название. Так, кучка мяса-все,что удалось собрать после взрыва.
И наконец вот он-вывод войск из Афганистана. Те,кто выжил-навсегда помечены войной. И не будет так как раньше. Нельзя просто вычеркнуть этот ужас из жизни.
А дальше-история личной войны Виктора с болезнью. Потрясающе написано, до дрожи. Вера в милость Божию и высокая квалификация врачей совершают чудо и помогают Виктору исцелиться.
Спасибо автору за эту книгу.

Эта книга - событие, она не может оставить кого-то равнодушным. Для тех кто верит и для неверующих также, дает возможность заглянуть в другой, таинственный, параллельный мир. Там живут по другим законам и чувствуют и воспринимают все не так как мы. Ряд историй о таких разных но схожих в главном людей, об их буднях и праздниках, о рождении и смерти, о Нем и нас. Данная книга - путь и может изменить путника.

Ця книга - подія, що не може залишити когось байдужим. Для тих хто вірить і для невіруючих також, вона дає можливість заглянути в інший, таємничий, паралельний світ. Там живуть за іншими законами і відчувають та сприймають все не так як ми. Низка історій про таких різних і схожих в головному людей, про їх будні і свята, про народження і смерть, про Нього і нас. Ця книга - шлях і може змінити подорожнього, якщо він зможе роззернутись і перестати концентруватись тільки на собі.

Прежде всего должна сказать, что я очень далека от христианского мировоззрения в целом и от понимания монашества в часности. Тем не менее мне было необычайно интересно читать эту книгу, поскольку она рассказывает о конкретных людях, а не о религиозных догмах.

Я понимаю и уважаю стремление к духовному поиску. Эта потребность в Высшем Смысле, который освящает жизнь и делает более значимым каждый наш поступок, - удел немногих. Думаю, с этой потребностью рождаются. И человек начинает искать: кто-то долго и мучительно, отчаиваясь, спотыкаясь, с трудом продираясь сквозь повседневность, ломая себя и собственные привычки. А для кого-то этот процесс менее болезненный - человек перерождается с такой легкостью, будто приобретенные черты характера всегда жили в нем и просто вышли на первый план. Наверное, так и есть.

По моему убеждению, по-настоящему религиозный человек обладает рядом особенностей: среди них - наблюдательность, умение всматриваться в жизнь, в окружающий мир, и видеть в них проявления Б-жественной мудрости, чувствовать, ощущать Его присутствие во всем. Книга написана таким вот наблюдательным и вдумчивым человеком о том, сколько чудес окружают нас в повседневной жизни, а мы их не замечаем, поскольку не утруждаем себя всматриванием. В книге приведены истории из жизни самых разных людей. Их объединяет желание жить в мире, которым управляет Б-г, жить в соответствии с Его законами, как они их понимают.

Очень любопытное, увлекательное, ненавязчивое чтение. Ну и предисловием, в принципе, все сказано:

Открыто являясь тем, кто ищет Его всем сердцем, и скрываясь от тех, кто всем сердцем бежит от Него, Бог регулирует человеческое знание о Себе — Он дает знаки, видимые для ищущих Его и невидимые для равнодушных к Нему. Тем, кто хочет видеть, Он дает достаточно света; тем, кто видеть не хочет, Он дает достаточно тьмы.

Блез Паскаль

Хорошо, когда пустота заполняется искренней верой и служением людям. Или богу? Кто святее - папа римский или санитарка в хосписе? Если святость человека определяется верностью избранному пути, смиренным служением во благо людей, то неважно воцерковлён человек или нет, он на своём месте.

Трудных вопросов или глубины проработки темы в книге нет, всё однозначно, написано просто, легко и мило. Вероятно, поэтому так нравится читателям. Колоритные персонажи, интересные коллизии в антураже монастыря и сугубо иезуитский посыл - без религии нет веры. Неудивительно, книга написана священником, догмат православной церкви для автора мерило ценностей. Если на минутку отвлечься от темы религии, то книга действительно хорошо и быстро читается, примерно как книги Данелия.

Моё спасибо автору за митрополита Введенского: помнится, бабушка плевалась, поминая этого "обновленца", но за давностью лет я об этом эпизоде в истории РПЦ забыла основательно.

В моей личной библиотеке эта книга занимает место на одной полочке с Гарри Поттером и Хрониками Нарнии - как аптечка скорой помощи для поехавшей кукушки и изболевшейся души.

Впервые я читала её из любопытства, когда весь этот мир христианства был далёк и чужд. Тогда он стал на шажок ближе. Возможно, что-то и вызывало у меня недоумение, не помню. Теперь у меня есть свой опыт удивительных встреч, находок и "совпадений" и я всё больше понимаю, о чем пишет отец Тихон.

Конечно, это в первую очередь рассказы о людях с православием головного мозга (кажется, так нас называют?). Тех, кто жертвует комфортом, благополучием, успехом ради чего-то, что невозможно съесть или надеть. Не ради неведомого счастья когда-то в будущем - а прямо сейчас, в этой жизни. И о чудесах, наполняющих каждый день - не в награду, а просто потому что. Слава Богу.

Если меня попросить назвать сходу самые запомнившиеся советские сериалы, то моим ответом станут "Вечный зов" и "Тени исчезают в полдень" по мотивам произведений Анатолия Иванова. На основе жизни одной деревни/семьи нам показывали историю России первой половины ХХ века (а иногда и чуть позже). Неудивительно, что я с воодушевлением взялся за роман Михаила Попова, обещавший нечто подобное в неизведанных для меня просторах.
ᅠ
В центре сюжета стоит небольшая вёска (то бишь деревня) Порхневичи, затерянная в лесах где-то на Западе современной Беларуси. Впрочем, такая кажущаяся удалённость не помешала населённому пункту овладеть крайне бурным анамнезом жизни: за короткий по меркам мировой истории период времени, описанный в книге, Порхневичи успели побывать под крылом Российской империи, Республики Польской и Белорусской ССР, естественно, застав все связанные с этим кровавые и не очень события. Добавьте к этому канонические своеобразные - для маленькой деревни, конечно - отношения между жителями, с убийствами, погромами, религиозными распрями, скрытым благородством, запретной любовью и прочими скелетами в шкафу, и перед вами станет вся сермяжная правда этого романа.
ᅠ
Книга позиционирует себя как источник информации о партизанском движении в Беларуси в период ВОВ, но, как по мне, именно этой части произведения не хватает чуть более подробного описания. Хотя, может быть, это есть хитрый план автора, показывающий то, что народное сопротивление было совсем разным по духу и причинам и не каждый день спускало поезда с рельсов. Зато всё остальное прям на высшем уровне: каждый герой - от витающего в облаках и кактусах дореволюционного графа до местного "сына полка" тщательно прописан, поступки персонажей неиллюзорно доставляют, матчасть писателем, чувствуется, изучена досконально.
ᅠ
В итоге роман оказался весьма познавательным с исторической точки зрения, да и художественная основа не подкачала. Ежели кто-то интересуется описанными мною особенностями, то "На кресах всходних" станет отличным выбором для ознакомления.

Атеист, православный, католик, баптист, мусульманин, иудей – не имеет значения, если только вы не упертый фанатик-фундаменталист. Эту книгу можно брать в руки любому человеку с живой душой, потому что она сама имеет душу. Это что-то совершенно уникальное, впервые мною встреченное, а уж книг я перечитала…

Не стоит шарахаться от слова «святые» в заголовке, здесь нет житий в каноническом смысле. И пусть она о монахах, архимандритах, игуменах и послушниках, нет никакой нужды разбираться в тонкостях церковной иерархии. Книга бесконечно ценна совсем другим:

- Она – сама Доброта и Любовь. В каждой строчке. Назидания, нравоучения, религиозная пропаганда? Что за чушь? Доброта и Любовь, и нечего тут расшифровывать, потому что если душа читателя не зачерствела и не обленилась донельзя, она все почувствует сама.
- Книга эта – ответ на множество неудобных вопросов, на претензии «они священники, они должны быть безупречны». Сколько лет я и сама считала именно так! Вот, на этих страницах живые люди, настоящие, обычные. Узнавайте, знакомьтесь, понимайте. Дайте себе такой труд, если на самом деле этот вопрос вас беспокоит.

Я же от себя больше ничего говорить не буду, не меня надо слушать, свое мнение составлять, убеждена в этом. А все еще сомневающимся, что им будет интересно: есть книги о художниках, о шахтерах, учителях, инженерах, геологах, эту можно читать в том же ключе. Читать, и вдруг ощутить (или нет), что она о чем-то непередаваемо большем, чем рассказы об отдельных людях особой "профессии". Даже когда глава по жанру – явная байка, вызывающая неудержимый смех, она все равно гораздо больше, чем байка. Проверьте, откройте спойлер))

Не бывает атеистов в окопе под огнем (Егор Летов)

Война была такой чудовищной, такой страшной, что я дал слово Богу: если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь. Представьте себе: идет жестокий бой, на нашу передовую лезут, сминая все на своем пути, немецкие танки, и вот в этом кромешном аду я вдруг вижу, как наш батальонный комиссар сорвал с головы каску, рухнул на колени и стал… молиться. Да–да, плача, он бормотал полузабытые с детства слова молитвы, прося у Всевышнего, Которого он еще вчера третировал, пощады и спасения. И понял я тогда: у каждого человека в душе Бог, к Которому он когда–нибудь да придет…
(настоятель Псково-Печорского монастыря, отец Алипий)

Эта книга не о религии. В ней нет проповедей, намерения вдолбить в нечестивые головы какие-то догмы, нет осуждения грешных мирян и самолюбования. Но каждая глава, каждый рассказ стучится в сердце. Потому что они очень искренние. Если говорить по церковному, Тихону Шевкунову был дан потрясающий дар говорить и писать о тех людях, которых он глубоко уважает и восхищается, настоящим, классическим, певучим языком. Поэтому перед читателем или слушателем предстают те самые люди, такие близкие, понятные. Это не просто портреты, но образы, как живые. Вот мудрый старец Иоанн Крестьянкин, вредный отец Нафанаил, героический фронтовик отец Алипий или смиренная матушка Фрося.

Каждый из нас во что-то верит. Под стечением внешних обстоятельств некоторые поддаются и плывут в потоке, их захлестнувшим. "Страшно примкнуть к толпе". И лишь очень сильные духом способны сопротивляться и отстаивать свою веру и убеждения. Люди воцерковленные, монахи кажутся нам, обычным мирянам, непонятными и чуть ли не блаженными. Но на сколько они действительно сильны! Они, прошедшие искушения, войны, гонения, тюрьмы и лагеря, остаются смиренными, мудрыми, человеколюбивыми. Подставить вторую щеку врагу? Да любой из них защищал или готов был защитить свою веру, землю и народ ценой своей крови.

Я особенно рада, что послушала аудиоверсию книги. Она стала лучшей аудиокнигой в этом году. Я не понимаю таких предубеждений, что мол книга заранее плоха, "потому что о монахах" или "ее писал духовник ВВП". Последнее вообще полный бред, уж простите. Батюшка, как и врач, прихожан не выбирает и никому не отказывает. И пишет он не о себе, точнее он совсем не главное здесь лицо. В общем, книга очень ДОСТОЙНА сначала быть прочитанной или услышанной, чтобы уже в финале составить свое мнение. Большое спасибо russischergeist за совет!

На мой взгляд, самой первой темой для споров, является вера. Кто во что верит и чья вера правильная, настоящая, эти и другие, множественные эпитеты, по этому вопросу-вот тема, нисходящая с уст миллионов людей ежедневно.
Я не сторонница таких споров. У каждого всегда будет свое мнение. Да и зачем спорить. Каждый верит в то, во что желает. Был у меня знакомый, который говорил: "Если я найду на дороге камень и буду верить, что он мне поможет, что он мой оберег-то он станет таковым."
К чему мое отступление. К тому, что читая многочисленные отзывы/рецензии (не только на ЛайвЛибе) на эту книгу, понимаю, что отношение к этой книге такое же, как и к самой вере. Несмотря на более 2 000 000 общий тираж и перевод ее на 13 языков, все равно есть и будут противники, недовольные и многие другие.
Да - книга православная.
Да - книга о православии.
Все написано в описании и аннотации. И все равно, люди негативно относящиеся к православию пытаются ее оценить. Не получится. Да конечно, ее можно воспринять как художественную. Но без, хотя бы, маленькой веры и понимания, о чем говорит автор, оценить глубину книги не удастся. Не хочу, ни в коем случае, обидеть атеистов, именно тех, кто действительно убежденный атеист. (Просто сейчас это как-то стало очень модным.)
Книга несомненно о жизни. с этим никто спорить не будет. О том нашем выборе, который мы делаем ежедневно, о добре, о зле, о смирении, о вере, о друзьях, о промысле Божьем -о жизни.
Я долго думала, каким словом описать повествование. Я бы сказала, что оно мягкое. Такое неторопливое степенное и мягкое. Книга затягивает с первых страниц. Она одна, из немногочисленных прочитанных мною, которую хочется быстрее прочитать, узнать что же дальше и в тоже время очень не хочется, чтобы она заканчивалась. Несомненно я буду читать ее еще. Возможно и не раз. Но точно, буду читать ее с блокнотом и ручкой под рукой. Чтобы туда выписывать все то, что привлекло меня, зацепило. Те мудрые мысли, которые что-то мне открыли и к чему то сподвигли.
Эта книга замечательная. Светлая и воодушевляющая и очень очень добрая.
Я очень рада, что познакомилась с этой книгой. Я бы даже сказала так -я рада, что открыла для себя эту книгу.