Проза поэта (сборник)

Ведёте ли вы дневник? Я - периодически. Обычно это какие-то эмоциональные короткие фразы в стиле «Как сегодня все плохо, убейте меня» или «Боже, какой охрененный день! Я счастлива!!» Да, бывают и другие сюжеты, но они редки и соответствуют какому-то особенному настроению. Говорят, что ведение дневника носит психотерапевтический характер - ты выплескиваешь эмоции, разбираешь свои проблемы, переживания и внутренние конфликты. В интернете можно найти массу рекомендаций о том, как и на какую тему вести дневник. И вот произведение Рильке - это особый жанр и вид дневника. Ты как будто попадаешь во внутренний мир автора, наполненного бесконечным множеством художественных образов (как никак Рильке в первую очередь поэт). Какого-то четкого сюжета нет, повествование как большой набор образов.…

Если я меняюсь, я уже не тот.... А чужим людям... я писать не могу.

Поэма в прозе - вот что читатель увидит в аннотации к этой книге. Избитое описание неизбитой исповеди. Автор этого небольшого, но очень ёмкого произведения отточенным слогом, порой сбиваясь на поэтический такт, рассказывает наполовину личную, наполовину выдуманную историю жизни Мальте Лауридса, датского аристократа, сына ненаследницы дома и поместья. Мальте живет в маленькой каморке огромного Парижа, почти ежедневно отправляется читать книги и столь же часто посещает врачей. Он потерял надежду, он кажется умирает, но старается делать это, не причиняя никому неудобств, думая "о красе ногтей" и статусе человека, что ещё не опустил руки.

Я ... самый жалкий из этих читающих, иностранец, и у меня - мой поэт. ...я…

Не поняла эту книгу. Несомненно, стоит отметить прекрасный стиль, очень тонкие и точные эпитеты и детали. Чувствуется, что Рильке – в первую очередь именно поэт, мастер образа. Но сюжет... его просто нет. Это действительно дневник, весьма сумбурно описывающий разные периоды жизни Мальте – фрагменты детских (совсем не радостных) воспоминаний, мытарства нищего молодого поэта в Париже - и все это переплетено с постоянными мыслями о смерти и одиночестве. Очень тягостные ощущения оставляет это произведение, и, если честно, наталкивает на мысли о душевном расстройстве то ли персонажа, то ли автора, причем в эту атмосферу очень легко погружаешься, следуя образности языка. Возможно это книгу изначально следовало понимать и воспринимать именно как просто размышления, возможно (и даже наверняка)…

— Никак.

На этом я бы и закончила эту рецензию, честно говоря, но я всё же попытаюсь. И стать писателем и объяснить, что я думаю по поводу этого романа.

Сказать, что я его поняла — нельзя. Я бесконечно узнавала себя в герое, «слишком понимала» (это я невзначай цитирую Достоевского) его мотивы, намерения, при этом ощущала его простые человеческие слабости — а человек — это всё же не бог, это даже не абстрактный лирический герой, и это всё же по умолчанию не писатель. Но поняла ли.

Итак, вот вы человек, и вас окружает мир. Мир нарисован полупрозрачными акварелями и сначала состоит из света и какого-то постоянного чувствования: материнской близости, любви родственников, вкусной еды. Потом всё это отходит на второй план, краски мира стремительно густеют, и он становится уже совершенно не…

После книги "Шум и ярость" я надеялась, что дневник "шизофреника" никогда снова не попадет в мои руки. Но насилие уже предначерталось свершиться. Неладное я почувствовала как говорится с первых слов. Редкие проблески воспоминаний снова и снова тонули в пучине несвязанных умозаключений про жизнь, любовь, предназначение. Филологи просто пищат от таких книг, для рядового читателя=меня, к сожалению, не то поле чтения. Из разряда = прочитала и стереть из память на веки вечные. Не рекомендую.

Начал читать Рильке только после описания его в книгах других авторов и его интересного мышления. Думаю, «Вуаля. Меня ждет интересное.»

Начал читать и на второй странице понял, что ошибся Вот что я думаю Много лишних никому не нужных диалогов Много лишних описаний ни о чем. Никакой полезной информации. Никому ни интересная история главного героя. И так всю книгу идет нытье. Герой ничего не получает. Не проходит квестов. Просто движется по спирали, по круге непонятному. В книге нет четкого движения времени, не понятно через какое время прошло событие. Возможно это не играет роль. Но неудобно.

Читать или не читать? По мне фигня. Не буду скромничать. Если бы почел ее лет 10 назад то был бы другого мнения.

Второй месяц подряд мне несказанно везет! Я читаю книгу, которая входит в сокровищницу мировой литературы. Это роман Райнера Марии Рильке. No comments. Sapienti sat. Chef d’oeuvre. Вклад австро-венгерского поэта в мировую литературу трудно переоценить. Его стихи – вершина европейской поэзии ХХ века. И вот когда он решил попробовать себя в роли прозаика, получилось снова превосходно. Похвальных отзывов современников и потомков не счесть, поэтому я не стану присоединяться к ним, ибо сказано об этой книге уже очень много. Я попытаюсь описать свое впечатление от прочитанного, изложить на листе, который все стерпит, мысли, посетившие меня в течение и в продолжение… Роман о молодом датском дворянине, потерявшем дом, деньги и семью, можно отнести к роману дороги, роману воспитания, но сам автор…

Вы не обманитесь, если возьмете эту книгу ориентируюсь на одно лишь название. Она действительно являет собой собрание писем, и их Рильке действительно адресовал молодому поэту, который в свою очередь страстно желал услышать мнение уже известного писателя, и по поводу своих первый шагов в поэзии и по поводу всех своих невеселых душевных терзаний.

Итак, это письма об искусстве, об эстетике, о жизни и смерти. В этом их главное достоинство и главный недостаток.

Безусловно, язык Рильке до безобразия поэтичен. Тут вам и огромные абзацы - мягкие и липкие, как сахарная вата, и беспрерывный поток удачных языковых оборотов и предложений, которые хочется растащить на цитаты. Это приятно поразило меня на первом десятке страниц, но чем дольше я читала - тем невыносимее мне стало продираться через эти…

Siebengesang des Todes, как у Тракля; только у Рильке смерть какая-то ручная, одетая в домашнее платье - тень за шкафом или многолицый рисунок на обоях, пугавший тебя в детстве. Впрочем, мне и Тракль всегда казался каким-то очень уютным, домашним и нежным. Хочу заметить, что русский текст читается очень тяжело (именно сам текст: тяжеловесные, несколько трудночитаемые, недостаточно "ясные" предложения). Не знаю, в чем дело - в самой ли книге или в переводе Суриц; по-немецки я читаю плохо, мне трудно сравнить. (Не буду, впрочем, отрицать, что испытываю некоторое предубеждение по отношению к Суриц).

Я сижу и, как собирают ягоды, читаю поэта. Я, может быть, самый бедный из людей, но у меня есть поэт.

Тоскливо, должно быть, в мире бездушных механизмов, эмансипированных дам и бородатых социалистов тому, кто помнит полумрак портретной галереи родового поместья, где бледные, утонченные и печальные предки взирают с высоты своей многовековой мудрости на спешащие и спотыкающиеся минуты, дни, годы. Когда-то и собственную смерть носили в себе, как плод носит семечко - горделиво, твердо, осознанно; а сейчас и своей жизнью-то мало кто живет, в основном влезают как в готовое платье, и носят, пока не сотрут до дыр. Здесь строятся планы на будущее, но в них как будто и не верят вовсе; а Там - старый граф рассуждает о будущем как о прошлом, и о прошлом как о настоящем. Здесь "девушки близки к тому,…