Жаль, что вас не было с нами (сборник)

Непритязательный рассказ о непритязательной жизни людей искусства. Не знаю насколько он автобиографичен, но он вполне реалистичен. Автор явно понимает о чём пишет. Тут мало иронии и романтики. Есть правда некоторый зощенковский стиль изложения, но он не давлеет. Это просто такой говорок у автора. Герой рассказа этакий живучий приспособленец. Но приспособленец не разрушающий, а создающий. Он вольно и невольно связывает, сшивает мир вокруг себя. Мир кто-то порвал, распорол и разрушил, а он его склеивает, сшивает и сглаживает. И выживает. И строит свою новую жизнь с новыми людьми на новом месте.

Лёгкий язык Василия Аксёнова и моё активное желание познакомится с ним, как можно более подробно подарили мне удовольствие прочесть этот его рассказ. Рассказ проникнутый иронией и романтикой в равной мере. Герой далёк от образа романтического влюбленного. Он грубоватый, скорый на драку и немного диковатый шофёр с уголовным прошлым. Но мы с удивлением и удовольствием следим за его любовно-романтическим полётом (в прямом и переносном смысле) и проникаемся к нему невольной симпатией и уважением. Рассказ оставил у меня самое позитивное ощущение из всего, что я до сих пор прочёл у Аксёнова. Аксёнов очень здорово умеет в романтику...

Маленькая зарисовка о волшебном мире детства

Он удивительно гармоничен, этот мир. А если что-то не так, трехлетний Кит все поправит. Если есть Большая и Малая Медведицы - должен быть и папа-Медведь. И пусть его нет в небе в данный момент, он вполне могу уйти охотиться в лес. А огромные автобусы, средние автобусы и микроавтобусы - это автобус-папа, автобус-мама и автобус-детка. А это что за красивая тетя встретилась им с папой на прогулке? Кит готов принять и ее в свой мир, но пусть не преступает границы - "Не трогай папку! Это не твой папка, а мой!". Он забирает в свой мир всех деревянных зверей с бульвара, достаточно просто погладить их. А во время вечернего чтения с папой он не хочет читать сказки, где все плохо. Но вот прокол - "Волк и семеро козлят"

Милая идиллия развертывалась перед…

Завидую писателям. Они могут из ничего создать милую историю. Даже захотелось, чтобы мои дети родили трёхлетнего ребёнка. Только пусть он будет именно трёхлетним. Не хочу орущего младенца, как не хочу и тинэйджера :)

К этой истории у меня только одна претензия. Тот важный телефонный звонок, которым и оправдывается сюжет, вокруг которого всё на самом деле крутится, на самом деле лишний. Самая важная деталь -- и лишняя. Да, так бывает. Без этого звонка история получилась бы куда гармоничнее :)

Он увлекался Джеком Лондоном, а также выпусками боевика «Тайна профессора Бураго». О судьбе своих родителей, отца Павла и матери Евгении, он ничего не знал. Взрослые говорили ему, что те уехали в долгосрочную командировку на Дальний Север, то есть примкнули к общеизвестным «героям-полярникам». Он догадывался, что от него что-то утаивают, и потому старался не задавать взрослым вопросов о своих родителях.

Ещё один в некоторой степени автобиографический и, пожалуй, самый пронзительный в сборнике «Вне сезона» рассказ Василия Павловича Аксенова о возвращении домой отца после 15 лет лагерей. Несмотря на душераздирающую историю, рассказ у Аксенова получился добрым и очень светлым.

4/5 объема этого рассказа были просто замечательными - писатель Аксёнов по спецразрешению прилетает на один приграничный остров в Балтийском море, принадлежащий Эстонской ССР, на кой-то черт захватив с собой друга-поэта, которого на острове никто не ждал, вернее жителям-то острова всё равно, не ждал его КГБ Эстонской ССР. Словом, рассказ тянулся чинно-благородно и вполне себе предсказуемо, и уже, казалось бы, друга выслали обратно на материк, и можно бы продолжать дальше, как со слов:

Пришла уже пора подкручивать этому рассказу пружину.

начался какой-то трэш и безумие. В общем, то ли автору всё надоело, то ли это было описание какого-то сна, то ли с главным героем случился психоз, но рассказ ушел в какой-то непрекращающийся бред. В итоге: читать можно, другой вопрос: зачем?

Сейчас могу признаться: я ненавидел свое зимнее пальто больше, чем Иосифа Виссарионовича Сталина.

Автобиографический рассказ о том, как автор в пору своей молодости был стилягой. Кроме любопытных подробностей стиляжной жизни будущего писателя, рассказ интересен также тем, что в нем упоминаются мать Василия Аксенова - Евгения Гинзбург, в то время находившаяся в ссылке в Магадане и тётя писателя - поэтесса Наталья Гинзбург, проживающая в Ленинграде, куда переехал из Казани и сам стиляга Вася Аксенов будучи отчисленным из Казанского мединститута по причине его "антисоветской молодости" и, по его же собственным словам, если бы он тогда предусмотрительно не уехал в Ленинград, то вслед за исключением из института легко мог "примерить лагерный ватник". В Ленинграде он поступает в 1-й…

Это моя вторая прочитанная у Аксенова книга. Первой был потрясающий, но какой-то фатально, безысходно депрессивный "Остров Крым". О "Бочкотаре" слышал немало, но никак не предполагал, что эти произведения настолько "перпендикулярны" друг другу. Кажется, что их писали не просто разные авторы, а люди незнакомые, жившие чуть ли не в разных эпохах, если вообще не в разных мирах. Практически с первых страниц ясно, что "Бочкотара" - это, если хотите, своего рода продолжение "Суер-Выера" Юрия Коваля и "Москва - Петушки" Венечки Ерофеева (обе эти книги я обожаю и за их искрометный юмор, и за невероятные авторские языковые эксперименты, и за какую-то запредельную честность, которая только и возможна в современном мире в литературе абсурда). Хотя "продолжение" - не совсем правильное слово. Просто…

Один из самых неудачных рассказов в сборнике малой прозы Василия Аксёнова «Вне сезона» . Рассказ о перестройке и начале 90-х, если говорить в общих чертах. Впервые был опубликован в 1996 году. Рассказ до того бессмысленный и неинтересный, что даже не верится, что его написал Аксёнов. Может кто-то и найдет в нем какой-то тайный смысл и подтекст, но как по мне, так даже это не сможет как-то превозвысить данное сочинение. Очень-очень слабо, далеко не аксёновская планка. Оценка - минимальная из возможных.