9 великих американских романов от авторов, родившихся в других странах

Автор: Эмили Темпл

Первая вещь, которую стоит уточнить: что именно является Великим американским романом? Мнения по этому вопросу уже давно разделились, и правда вот в чем: Великий американский роман (ВАР) для одного человека, – дрянное пляжное чтиво для другого. Возможно. Тем не менее, я думаю, что Джон Скальзи более или менее справился с определением, когда привел три качества, необходимые для того, чтобы оценить книгу как ВАР в Los Angeles Times в 2016 году касаемо Убить пересмешника :

Вездесущность: это должен быть роман, который прочитало относительно большое количество американцев, а те же, кто не прочел, все равно должны знать его, например, благодаря популярной экранизации.
Значимость: должно быть общее согласие в том, что роман значим – он имеет литературные качества и/или является частью культурного ландшафта, что является неоспоримым (даже несмотря на критику).
Мораль: он должен решать какую-то уникальную проблему, аспект американского опыта. Как правило, это связано либо с нашими недостатками, либо стремлениями как нации, с узнаваемой моральной силой (не путать со счастливым концом).

Обратите внимание на отсутствие каких-либо упоминаний о том, что книга действительно написана американцем. И хотя я согласна с тем, что было бы трудно написать роман, посвященный американскому опыту, не прожив здесь по крайней мере какое-то время, иногда действительно требуется, чтобы посторонний увидел правду о чем-то. Не говоря уже о том, что Америка была построена на иммигрантах и беженцах, и это разнообразие обычно обогащает жизнь и умы всех вовлеченных людей. Это не имеет значения в литературе, и это не имеет значения в каноне Великих американских романов. (Кто-то должен сказать нашей нынешней администрации, что все знают, что они все равно не читают книги.) Таким образом, мы имеем неполный список книг, которые можно было бы считать Великими американскими романами, несмотря ни на что. Их авторы, даже ныне будучи американцами, родились в другом месте.

«Американха», Чимаманда Нгози Адичи

Вездесущность? Проверена. Значимость? Проверена. Обращение к уникальному аспекту американского опыта? Только если учитывать тонкости расовых отношений, которые здесь подчеркиваются, а не затушевываются статусом аутсайдера Адичи. Главная героиня романа, Ифемелу, является темнокожей женщиной в Америке, но она – нигерийка, точно не «афроамериканка». Это все немного усложняет. Отсюда заголовок блога, который она начинает: «Расовые или другие наблюдения об американских чернокожих (тех, кто ранее были известны как негры) неамериканским черным». Добавьте к этому иммиграцию, интернет, опыт колледжа и волосы, и у вас есть роман, который является как великим американским, так и великим нигерийским романом.

«In the Distance» (На расстоянии), Эрнан Диас

Это более свежая книга, чем большинство остальных в этом списке – она была опубликована только в прошлом году, но уже становится классикой. Во-первых, это темная лошадка финалиста «Пулитцеровской премии». Во-вторых, она по-новому открывает нам американский вестерн. Главный герой, шведский иммигрант Хакан Седерстрем, сталкивается на этой странной американской земле как с хорошим, так и с очень плохим, отправляясь на поиски своего брата. «Как литературный жанр, – сказал Диас в The Paris Review, – вестерн – для меня большая загадка. Потому что он "обеляет" американскую историю и предлагает очень привлекательный миф о рождении этой страны. Он должен стать национальным жанром.

Настороженность, жадность, расизм и грабеж – все это романтизируется в вестерне. Можно говорить об "очень американской" одержимости космосом и разведкой, но, в конце концов, природа, как правило, становится простым источником для получения богатств. Кроме того, жанр обычно превозносит личность над законом. Еще – навязчивая идея пистолета. Список можно продолжить. Короче говоря, даже если вестерн стал бы нашим национальным жанром, он занимает маргинальное место в литературных канонах… Поэтому я видел в вестерне несколько заброшенный жанр. И из-за его идеологических коннотаций казалось, что вестерн был отличным способом сказать что-то новое о Соединенных Штатах и их истории».

Диас родился в Аргентине, в детстве жил там и в Швеции. В двадцать лет – в Лондоне, и прожил в Нью-Йорке последние двадцать лет.

«Симпатик», В'єт Тан Нгуєн

Ставший бестселлером дебют Нгуена, который повествует о Вьетнамской войне – важном и спорном моменте в американской истории – с новой точки зрения (конфликтующего сторонника коммунизма – наполовину вьетнамца), получил Пулитцера в 2016 году. После падения Сайгона Нгуен и его родители бежали в США; Нгуен ныне профессор в Лос-Анджелесе. В интервью Терри Гросс он описал, как «Апокалипсис сегодня» растянулся на десятилетия:

Я восхищался американскими солдатами до того момента в «Апокалипсисе сегодня», где они начали убивать вьетнамских людей. И это было для меня невозможным моментом, потому что я не знал, с кем мне отождествлять себя – с американцами, которые совершали убийства, или вьетнамцами, которые умирали и не могли говорить?

И этот момент никогда не оставлял меня в качестве символического момента моего понимания того, что это было наше место в американской войне, что война во Вьетнаме была американской войной с американской точки зрения и что в конечном итоге я должен был бы что-то с этим сделать.

«The Moor’s Account» (Счет Мавра), Лайла Лалами

Этот многообещающий роман – альтернативная история начала Америки, вымышленный рассказ о первом африканском исследователе, который достигнет Нового Света, хотя и будучи рабом. Это не Америка, которую мы знаем, но именно Америка привела нас сюда, и это Америка, о которой нам нужно знать.

«Маус», Арт Шпигельман

Только часть повествования в Маусе разворачивается в Соединенных Штатах (в Нью-Йорке в 1978 году, когда Шпигельман спрашивает отца о том, как он переживал Холокост), но учитывая длительное воздействие, которое режим Гитлера оказал на эту страну, в культурном плане и других отношениях, а также актуальность и популярность этого графического романа, я считаю его достаточно американским. Хотя он, безусловно, американский автор, Шпигельман родился в Стокгольме и приехал в Соединенные Штаты с родителями, еще будучи маленьким ребенком. «Я помню, как моя мать читала мне в детстве сонет Эммы Лазарус, выгравированный на основании Статуи Свободы, так, будто это была литургия, – писал он в New York Times. – А мне отдайте ваших усталых, ваших бедных / А мне отдайте из глубин бездонных / Своих изгоев, люд забитый свой / Пошлите мне отверженных, бездомных». За прошедшие десятилетия мне пришлось узнать, как часто чувства Эммы Лазарус были преданы жесткой иммиграционной политикой. Иммиграционная полиция США выжгла мечты многих отверженных, и в эти дни активно предает эту надпись с жестокостью, которую мои родители пытались оставить позади.

«Native Speaker» (Носитель языка), Чан-рэй Ли

Признанная современная классика о корейском мужчине, который изо всех сил пытается стать настоящим американцем – что бы это ни значило. Это рассказ об ассимиляции, изменении идентичности и собирании себя воедино в эпицентре культурного столкновения. Любого, кто когда-либо чувствовал себя лишним или не знал, как бороться с миром, или не уверен в том, что из себя представляет настоящий американец и что это влечет за собой, это должно касаться.

«Behold the Dreamers» (Созерцая мечтателей), Имболо Мбуе

Она не более американская, чем Книжный Клуб Опры. В этом бестселлере 2016 года две семьи – богатая и борющаяся, коренная и иммигрантская, – в Нью-Йорке столкнулись с разрушением их жизней во время финансового кризиса 2007-2008 годов. Важный и сложный свежий роман об истинной природе американской мечты.

«Лолита», Владимир Набоков

Он родился в Санкт-Петербурге, но ему было суждено стать стандартом американской литературы. Как выразилась Мэри Элизабет Уильямс несколько лет назад в Salon, важная деталь великого американского романа Набокова заключается в том, что (как и в «Американхе») он основывается на «взгляде на Америку, который мог бы быть только у "чужака"». Она пишет: То, что делает «Лолиту» великой вещью, заключается не в том, что это название укоренилось в народном языке, и это не фетишизация молодых девушек. Нет, это манера письма, – Набоков так жонглирует словами, будто английский язык – это игрушечный сундук, – хитро и остроумно, разрушительно, цинично и душераздирающе – все это одновременно».

«Тёзка», Джумпа Лахири

Как и в случае со Шпигельманом, тоже можно говорить о небольшом обмане, так как Лахири, хотя и родилась в Лондоне, переехала в США, будучи маленьким ребенком и, без сомнения, является американским автором. Но, тем не менее, она не родилась здесь, поэтому я внесу в список и этот замечательный роман, где рассказывается о жизни и борьбе пары, которая переехала в Америку из Калькутты, и ребенке, который у них появился там (и имя которого связано с Николаем Гоголем).