От письма до письма

Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.

Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть — на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.

И это пишет тридцатиоднолетний человек. Как будто старик, на исходе жизни. Или он может предчувствовал свой близкий конец? Что ж, блеснула ему любовь в Болдино. Еще как блеснула. Да, в Москве его ждала невеста, но я никоим образом не хочу осуждать его. Ведь любовь рождает вдохновение, правда Пушкин описывал это состояние другими словами:

Пушкина…

«Ты кто такой?» — спросил Пушкин. «А никто, — ответил малый, добродушно улыбаясь. — В карауле ходил. Меня Михеем звать». — «Ну, Михей, — сказал Пушкин, ничуть не подозревая, что разговаривает с первым народным пушкинистом, который, все так же добродушно усмехаясь, будет рассказывать людям невообразимого двадцатого века о легендарном для них болдинском барине. — Подсоби-ка оседлать лошадь».

Писатель Юрий Нагибин не ставя перед собой каких бы то ни было биографически точных рамок повествования написал вольную фантазию на тему Болдинской осени в жизни и творчестве А.С. Пушкина. Получилось, откровенно говоря, слабо.