Тур Ульвен — о поэте

Предложить изменения

Издательство Носорог быстро обогнало AdMarginem на их же территории. Я полюбил Носорога, когда увидел их Венецианский номер журнала, и дальше было только лучше. Обложка Расщепления со столбом, вырастающим из травы посреди тумана,— очень. Тот факт, что это фотография Глеба Симонова, породил в моей голове связь, которой просто необходимо было появиться — и фотографии, и стихи Симонова мне очень нравятся, и да, они интересно сочетаются с тем, как пишет Ульвен. Плотная бумага создаёт приятную иллюзию объёма. Всего-то 125 страниц, но ощущается толще, да и листать приятнее.

Переводчик — Нина Ставрогина, переводила до этого стихи Ульвена и других скандинавов. Пишет свои, тоже замечательные. Абсолютно гениальное её примечание посредине романа, в котором она поясняет вдруг, что «здесь и далее…

Я уже не вспомню, что навело меня на чтение этого сборника. До сих пор пребываю в легкой прострации. Стихи, пробирающие до косточек. Странная, пугающая картина. Образы. Слова, конструкции. Мне хотелось убиться об стенку. Я даже прошелестела предисловие, где рассказывается о жизни Ульвена, и узнала, что он покончил жизнь самоубийством. Это тот редкий случай, когда мне хочется спроецировать свои мысли на реально существовавшего человека. Мне хочется думать, что я заметила все нарастающую глубину и еще бОльшую немногословность от сборника к сборнику с течением времени. Он выцеживает слова, сами по себе настолько концентрированные, наполненные, что, когда они собираются вместе, голова просто взрывается.

Если судить по количеству использованных в вышеприведенном тексте слов «мне» и «я», все…