Рецензии — стр. 4

Я наверное раза три прочла аннотацию перед тем как начать, но она такая расплывчатая и невнятная. А оказалось, что это самая точная в мире аннотация. Именно об этом и роман, не больше и не меньше.

В романе Джеффри Евгенидиса нет никаких особых интриг, резких поворотов сюжета и погонь с перестрелками. Это очень спокойное и ровное повествование о самой обычной жизни самых обычных американских подростков 80-х гг. прошлого века. Но оторваться от книги нет никакой возможности.

Эта книга о поиске. Мадлен ищет себя и свое место в жизни и любви, Леонард ищет способа избавиться от своего заболевания и жить нормальной жизнью, Митчелл пускается на поиски познания и чего-то свыше, чего-то сверхъестественного.
Что они нашли, и нашли ли и поведает нам Евгенидис в этом немного меланхоличном романе.

Плюс ко всему здесь рассматривается классический любовный треугольник. Мадлен жертвует собой ради Леонарда, Митчелл бежит в Индию, лишь бы избавиться от любви к ней, а Леонард видит в ней точку опоры своей рушащейся жизни.

Все эти переживания – такие жизненные, что начинаешь поневоле переживать за всех, и не можешь решить, кому больше симпатизировать, все по-своему несчастливы, и по-своему счастливы.

Много внутренних диалогов героев, и их переживаний разложены по полочкам, что характерно больше для женской прозы, и недаром имя Остин встречается здесь едва ли не с той же частотой, что и имена главных героев.

Уже после я прочла краткую биографию автора, и оказалось, что в Митчелле он вывел себя. Но вот была ли в его жизни реальная Мадлен, это осталось неизвестным.

Единственный для меня минус – что она не попалась мне раньше, когда я была студенткой, возможно, она запала бы мне гораздо глубже, а может быть, в чем-то и помогла. Но время упущено.

В целом, книга очень и очень достойная. Читать тихими дождливыми вечерами, поглаживая кошку.

Я по-разному читаю книги и думаю, что сами авторы тоже адресуют свои труды читателям, в известной мере подготовленным к восприятию сюжета. Может быть, поэтому, мне кажется, некоторые книги являют собой упражнения для ума, создавая сюжетом своеобразные интеллектуальные ристалища, другие читаются чувствами, открывая простор для погружений в собственный эмоциональный опыт, третьим удивляешься - зачем они написаны, четвёртые – чему-то учат... Но есть книги, которые прицельно бьют по нервам, заставляя вслед за героями так остро переживать все перипетии сюжета, как если бы они происходили непосредственно с тобой. «Матримониальный сюжет» - из таких. Рассказанная в ней история – абсолютная «игра на нервах», причём на туго и крепко натянутых нервах читателя, привыкшего владеть собой, воспитанного в ценностях human being и погруженного в постмодернистское герменевтическое пространство. Читать интересно, хотя сама по себе история вовсе не захватывающая – в каком-то смысле она иллюстрирует бартовские «Фрагменты речи влюблённого» и перекликается со стайроновским «Выбором Софи». Это – история любви, история преодоления, история терпения, история иллюзий, написанная ярко, остро, зрелищно, чувственно, почти натуралистично и... очень современно.

Эта книга для меня стала ценной прежде всего потому, что показывает непростое развитие личных отношений героини с литературой и то, как эти отношения влияют на её жизнь в целом. Это очень актуально для нас, книжных червей. А поэтому я охотно идентифицировала себя с главной героиней и почти не чувствовала внутреннего протеста. Описания студенческих будней и занятных семинаров ещё больше подогрели интерес и напомнили собственный студенческий опыт: мы обсуждали так же увлеченно и путанно, читали многие из перечисленных позиций, вот только не курили косяки, не жевали табак и напивались чаще умеренно, чем безумно, хоть для меня всё и происходило через 30 лет после описанных автором событий. Вот она, разница между американским колледжем и нашим университетом...
Понравилось живое и заинтересованное отношение героини к прочитанному, её такое понятное инстинктивное отторжение новейших теорий и творческих принципов (все мы, выросшие на классике 19 века, через это проходили, не все прошли), её попытки применить изученное в жизни (тут и рассуждения о замужестве и гендерных ролях, и о деконструкции любви). Под некоторыми цитатами о литературе я бы охотно подписалась. Например, вот:

Выпрямиться в постели Мадлен заставило другое — нечто близкое к оправданию того, что она вообще читала книжки и всегда их любила. Ей был подан знак — она не одинока. Тут было ясно сформулировано то, что она внутренне ощущала до сих пор.

Мадлен же ничего не имела против понятия «гений». Ей хотелось, чтобы книжка заводила ее в места, куда она сама не доберется. Она считала, что писатель, когда пишет книгу, должен вкладывать больше труда, чем она, когда читает. В том, что касалось словесности, литературы, Мадлен стояла за качество, которое перестали ценить, а именно за ясность.

Когда после чтения по теории семиотики принимаешься за роман, ощущение такое, будто бежишь с пустыми руками после того, как побегаешь с гантелями.

Как замечательно было читать, когда одно предложение логически вытекало из предыдущего! Какое утонченное чувство вины охватывало ее от сознания собственной испорченности, когда она наслаждалась повествованием! В романе XIX века Мадлен чувствовала себя в безопасности. Там всегда попадались люди. Они обитали в месте, похожем на мир, где с ними что-то происходило.

И коронное, о вселенской неуверенности студентов литературоведения:

Но она целых три года слушала курсы по литературе, а никакая строгая критическая теория, которую можно было бы применять к прочитанному, у нее так и не образовалась. Все, чему она научилась, — рассуждать о книгах путано, бессистемно. Ей было неловко слышать то, что говорилось на занятиях. Что говорила она сама. У меня сложилось ощущение, что… Интересно отметить, как Пруст… Мне нравится, как у Фолкнера.

Некоторым фразам я искренне умилялась, несмотря на сомнительные достоинства русского перевода, который тут уже критиковали (отдельный крик души: переводчик, чем вам не угодило заглавие, вы же его запороли намертво!):

Сердце Мадлен сжималось при виде покинутой книги издания Dial Press 1931 года — в твердом переплете без суперобложки, с множеством кругов от кофейных чашек. Друзья не могли докричаться ее с пляжа, когда пикник был уже в самом разгаре: Мадлен садилась на постель немного почитать печальную старую книжку, чтобы та воспряла духом.

На Рождество, приехав домой на каникулы, Мадлен решила, что весы в родительской ванной сломаны. Она сошла, поправила шкалу, снова встала — весы показали те же цифры. Встав перед зеркалом, Мадлен увидела озабоченного бурундучка, глядевшего на нее оттуда. «Со мной никто не гуляет, потому что я толстая, или наоборот: я толстая, потому что со мной никто не гуляет?» — сказал бурундучок.

— ... С вашего лба не сходит морщинка. С голосовыми связками вам бы очень помог специалист-фонопед. Но меня беспокоит ваше беспокойство. Она даже сейчас у вас видна. Эта морщинка.
— Это называется думать.

А потом сюжет стал все дальше и дальше уходить от литературы и окололитературных тем, к моему великому сожалению. Многие читатели склонны считать, что эта книга прежде всего о биполярном расстройстве личности, или маниакально-депрессивном синдроме (ещё раз "спасибо" переводчику за заглавие, взял и переставил акценты; жаль только, что название болезни переводилось по-разному и все время неправильно, как тут уже кто-то заметил). История Леонарда оказалась не совсем безинтересной, из нее, а так же из предыдущего опыта общения со страдающими этим недугом я сделала вывод: страшно то, что больные не стремятся привести себя в норму, нормальное стабильное пограничное состояние между двумя крайностями для них скучное и вялое, они хотят оставаться в вечной маниакальной фазе и не осознают, что в таком состоянии они ещё опаснее для окружающих, ещё более "ненормальны", чем в депрессии. Это только личное наблюдение, на истинность не претендую.
Не уверена, что смогла многое вынести из сюжетной линии Митчелла и его путешествий в поисках себя. Он для меня оказался самым загадочным персонажем - кажется, весь на ладони, но истинные мотивы его действий как будто все время ускользают.
Увлеченным читателям советую в обязательном порядке.

Сначала книга идеально подошла для отдыха на даче, но последние главы дались с трудом. Я совершенно потеряла интерес.

Ник Хорнби - хороший писатель, но кроме «Смешной девчонки» ни одна книга не пришлась мне по душе. Хотя автор отлично закручивает сюжет: второстепенная героиня оказывается важной, деталь, мелькнувшая в начале повествования, аккуратно вплетена в середину, все по законам сторителлинга. Но я восприняла роман как большое высказывание Ника о Брекзите, завернутое в фантик современной комедии. Очевидно, что автор пропагандирует личные взгляды, и вся политическая линия воспринимается на контрасте. В Англии люди действительно спорят о голосовании, и думают о гражданской ответственности, уверенные, что их голос имеет значение.

Книга состоит из диалогов, и они меня утомили. Это не раскрывают персонажей, в характерах не было глубины, остроты, изюминки. Возможно, все оттого, что я привыкла читать о сломленных судьбах, травмах, всяческих страданиях, а здесь подобного нет. Поэтому максимально сопереживать просто не получилось, Ник пишет другие книги.

Корявые речевые обороты, использование крайне странных слов и выражений, вроде «забалдела», «симпотная», «они накоротке», «утренняя хмарь». Также перевод английских наименований на русский оставляет желать лучшего. Это полная каша: где-то название песни указано в оригинале, а где-то появляется Бейонсе и хит «Пьяна любовью». Все это затрудняет восприятие, такое ощущение, что корректура отсутствовала.

Единственное, что мне было интересно читать - заметки и подчёркивания, которые оставила Кристина (это ее книга). Когда читаешь тексты с чужими мыслями на полях, то появляется ощущение, что ты не один. Только эти фразы и рисунки сделали мое чтение вовлекающим.

Если в Middlesex Евгенидису удалось преодолеть "подростковый" дискурс The Virgin Suicides и развернуться в почти гомеровскую эпику, то в The Marriage Plot автор снова возвращается к тому, с чего начал. Только чуть более изощренно и научно обоснованно. Студенты с претензией, профессура с принципами, травка в закоулках, разговоры о боге и суициде, дешевый алкоголь и пятно на платье. The American Plot, честное слово.

Отличное начало - по меньшей мере увлекательно и в меру интеллектуально, и фиаско к финалу. Лишние, никак не оправданные сюжетом персонажи, сексуальные сцены, научные факты. Евгенидис теряет ритм и нерв, увлекшись эффектной историей болезни. По замыслу, вероятно, должен был случиться убедительный текст о постепенном и неизбежном взрослении трех главных героев, но случившиеся озарения в самом финале выглядят случайными и скороспелыми. Диалектика души, несмотря на постоянные кивки, где-то даже напоминающие тик, в сторону Достоевского и особенно Толстого, не получилась.

Тем не менее, Евгенидис, безусловно, на голову выше многих современных авторов - остроумнее, живее, содержательнее, ярче. Просто в этот раз не вышло.

Я познакомилась с творчеством Джеффри Евгенидиса около десяти лет назад, ещё будучи подростком: прочитала "Средний пол", и была очарована манерой повествования, фабулой, необычностью сюжета. Потом были "Девственницы-самоубийцы", которые читались сложнее, но были не менее необычны и захватывающи. И вот сейчас пришла очередь дочитать "А порою очень грустны". Дочитать спустя пять лет. У меня уже было две-три попытки прочитать этот роман, и если бы не "Борцы с долгостроем", то, может, и никогда бы не дочитала.
В этом романе нет той привычной необычности, из-за которой я полюбила Евгенидиса. Здесь не история гермафродита, и не история девочек, покончивших с собой. Из необычного здесь только пара однополых гомосексуальных сцен. Да и то, сейчас в каждой второй книге, если не прямым текстом, то намеками об этом говорится, так что и с ярлыком "необычность" тут можно поспорить. Я бы окрестила эту книгу, как книгу о взрослении (или даже старении души) и поиске себя. И на мой взгляд, это далеко не самая лучшая книга этой тематики. Здесь вроде описывается период поиска себя после университета, но такое чувство, что герои уже во всю переживают кризис среднего возраста. Не похожи герои на вчерашних подростков. Единственный интересный момент: это маниакальная депрессия Леонарда (парня Мадлен), да и то за ней через какое-то время стало скучно наблюдать. Это не Киз, вот он бы мастерски описал и симптоматику, и окружение, и описал бы всё так, что ты сам бы задумался, а не наблюдается такое у меня.
Казалось бы, третья книга (пока последняя) писателя должна показывать его творческий рост, но, по моему мнению, Евгенидис ярко ворвался в литературу с романом "Средний пол", а последующие книги становятся всё хуже и хуже. Но если он напишет четвертый роман, я его обязательно прочитаю.

Эту книгу я прочитала по двум причинам: годовой Флэшмоб и Книжное путешествие подборка "Семейные саги".
Я заранее знала, что она мне не понравится, но не будучи знакома с текстом, не смогла найти объективную причину для отказа на рекомендацию во флэшмобе. Поэтому вместо своих впечатлений я напишу под какие ограничения попадает данная книга из указываемых мной.

Книги о насилии физическом и моральном.
В книге все друг друга и сами себя методично и монотонно насилуют морально. На этом построена вся книга.

Книги про людей нетрадиционной ориентации.
Друг Митчелла Ларри, с которым он отправляется путешествовать, гей. У Ларри в некий промежуток времени есть бойфренд, мечтающий получить гринкарту за счет Ларри. При этом Ларри хочет отношений с Митчеллом. Митчелл же - человек религиозный эксперимент. Однажды изрядно надравшись в венецианской гостинице:

Они пили вино, пока хозяин не сказал, что пора закрываться. Доковыляв до гостиницы, они рухнули в большую двуспальную кровать. В какой-то момент Ларри во сне навалился на Митчелла, а может, Митчеллу это почудилось. У него началась эрекция. Он подумал, что его может стошнить. Во сне кто-то отсасывал у него, возможно — Ларри, а потом он проснулся и услышал, как Ларри говорит: «Фу, какой ты вонючий», но при этом не отталкивает его. Тут Митчелл снова отрубился, а утром они оба вели себя так, будто ничего не произошло.

Книги о философии и религии.
Митчелл специализируется на религии, подумывает о продолжении обучения по части богословия, в связи с чем много размышляет на эту тему и ищет просветления. Все в книге постоянно копаются в себе и в других, читают книги и философствуют по поводу и без. Особенно много и мучительно ковыряется в себе Мадлен.

Женское чтиво.
Наличие постельных и не только постельных сцен в духе женского чтива позволяет причислить книгу к данному жанру.

В процессе чтения придумалось несколько новых ограничений.
Книги с матом.
В виду наличия откровенного отборного мата. В любом литературном языке достаточно слов и выражений, чтобы описать что угодно цензурно. Мат не украшает язык, я не люблю его слышать и тем более не хочу читать.

Книги про душевнобольных.
Леонард, личность определенно интересная и во многом талантливая, но также, не считая его биполярного расстройства, ленивая, инертная и слабая. Есть надежда, что в конце книги он все же решил совладать с собой и начал что-то делать, кроме нытья, жаления самого себя и обмусоливания темы обиды на родителей.

Что касается нахождения книги в подборке Семейная сага.
Роман Евгенидиса не дотягивает до уровня саги, тем более семейной. В книге нет смены поколений или эпичности повествования. Даже жизнь одного поколения полностью не раскрыта. Это обычный роман, охватывающий короткий период жизни (чуть меньше 2 лет) нескольких героев.

С точки зрения слога или характеров персонажей книга тоже не зацепила. Мадлен, ее семья, Митчелл с компанией слишком вялые, нерешительные и инертные. Это личности созерцающие, а не созидающие свою жизнь, находящиеся на распутье и не принимающие решения. Леонард более интересен как проблемный характер, борющийся со своими демонами. Когда же все начинают двигаться вперед книга заканчивается.

Книга тоска, повествующая о тоске.