Скандалист, или Вечера на Васильевском острове

Вениамин Каверин - молодой студент в длинных, еще пахнущих свежим дешевым сукном брюках, Поливанов <…> - его Каверин описал под фамилией Драгоманов. <…> И я там бывал. Каверин с веселой неточностью и заботливым романтизмом описал меня под именем Некрылов. Все они (кроме Некрылова, конечно) приходили и ко мне, на Мойку, в Дом искусств. Я жил за умывальной комнатой в бывшей спальне знаменитого петербургского магазинщика Елисеева, спальня была как спальня, только с очень длинным шкафом, предназначенным для сотни костюмов; в этом шкафу мои одинокие брюки выли от одиночества.

(В.Б. Шкловский, «Город нашей юности», из книги «Воспоминания о Ю.Тынянове» )

«Скандалист» - это первый роман Каверина, написанный практически «на слабо», чтобы доказать Виктору Шкловскому, что, во-первых, роман как…

Не люблю когда раздражают имена героев: Халдей Халдеевич, Вильфрид Вильфридович, Мальвина Эдуардовна, Блябликов, Роберт Тюфин, Некрылов.

Роман написан в 1928 году и повествует о литературной и университетской среде 1924 года. Стёб тех времён сейчас воспринимается странно. Так же странно, как, например, эстрадные миниатюры хотя бы 30-х годов. Послушайте их. Не смешно.

Несколько карикатурные персонажи, повествование немного похоже на Гофмана, но фантастики нет. Лучше б была, да и вставные новеллы как-то ни уму ни сердцу. Плюс неспешный текст. Исторический интерес, не более.

Первое чувство было - читаешь не Каверина, а "другого Булгакова". Того, которого при всем моем к нему отношении полюбить не смогла, того который писал мыслями, сердцем и восприятием. Читать такой текст тяжеловато - слишком много образов и ощущений. Будто залез в чью-то голову и оттуда смотришь на литературно-университетскую среду 1924 года. Что-то не понимая, что-то представляя довольно сумбурно, что-то впитывая по ходу дела. Да, кстати, впечатлил профессор, легко говорящий на лекции, что чешется он не от вшей, а от опиума. Но это мелочи. Книга о другом - о том, что переходя на новый этап жизни, душа человека мечется и болит. Кто-то тяжело переживает осознание прихода старости, кто-то мучается угрызениями совести по ссоре 25-тилетней давности, у кого то восприятие любви с обостренным…

Хорошая, очень стильная книга, написанная прекраснейшим литературным языком, который почти совсем утрачен сегодня - кажется, так больше писать не будут. Книгу можно читать просто ради самого процесса чтения - одно удовольствие.

Петербург, сонм кабинетных ученых-филологов, которые учат странных студентов - все наиболее ушлые ушли учиться строить мосты, туннели. Пишутся дипломы, научные работы, созываются советы, на которых все спят и которые никому не нужны, даже докладчику: для галочки надо пересказать свой текст. Иногда из пыли кабинетов возникает какой-нибудь скандалист, книжники просыпаются, начинают негодовать, потрясать кулачками, но уже на следующий день засыпают снова, будто ничего и не было. Да и сам зачинщик скандала понимает, что не его это, что рожден он для того, чтобы писать…

Молодой прозаик Вениамин Каверин в своем первом романе старается преодолеть те романтические тенденции, которые были характерны для его ранних рассказов, написанных под влиянием Гофмана и Шамиссо. Он достаточно реалистично обрисовывает жизнь ленинградской интеллигенции 20-х годов. Перед нами стройной чередой проходят университетские преподаватели, студенты, писатели. Каждый из них ищет себя в новом, стремительно меняющемся мире. Некоторые способны на бунт против тихой, но опостылевшей семейной жизни, как, например, профессор Ложкин, бросающий жену и уезжающий в глушь на поиски самого себя. Другие находятся в своеобразном тупике и ищут выхода (как Драгоманов, или писатель Некрылов). Третьи, преодолев кризис, начинают заниматься творчеством и радуются первым успехам (как студент…

"Время стоит. Проходите вы».

Все проходит, убегает, рассыпается и забывается. И даже слава скандалиста начинает тускнеть. Люди со своими проблемами, стенаниями, разбитыми мечтами, неудачами и напрасными надеждами уходят, оставляя место другим. Академики продолжают заседать на университетской набережной. Теперь там не ходит трамвай. Но все почти так же. Во главе науки – престарелые ученые, мнящие себя невесть кем и откровенно просиживающие штаны в ожидании предсказуемой развязки. В университете прогуливают пары менее романтичные студенты, чем во времена Каверина. И нет людей типа Ногина, Драгоманова, нет Некрлылова ( Шкловского), зато Кекчеевых пруд пруди. Так значит ли это, что роман не актуален для нашего времени? Не думаю. Во-первых – это блестящее, стильное литературное произведение,…

Питер, Питер, ты столько знаешь, ты столько видел (с)

Открываю страницы "Скадалиста" и замираю от восторга - это же про ученых, про писателей, про лингвистов и про теоретиков литературы! Это про тех, кого я так долго изучаю, чьи труды читаю. А здесь они живые! Ходят, едят, разговаривают, творят всякие глупые вещи, истерят, бросаются посудой, живут в грязи, среди крыс, преподают в университете в Петербурге, который уже не Петербург, а Ленинград.

Ленинград. Петербурга нет больше. И текст петербургский исчезает, исчезает все то, что такое уже родное. Многие писатели проносятся мимо: Пушкин, Гоголь, Достоевский... Можно продолжать. И закончить можно - Кавериным. Потому что больше не будет петербургского текста, потому что Москва теперь столица и появляется новый московский текст, а…

очень милая книжка про двадцатые. чуть-чуть петербурга, чуть-чуть одержимцев, чуть-чуть литературной тусовки; приятная, но совершенно непонятная без контекста