Ностальгия

Тэффи...
Если не знать, то и не поймёшь — выпечка, статуэтка, местечко... Впервые услышала этот псевдоним совсем недавно, в воспоминаниях Фаины Раневской. Необычное имя легло в список "проверить".

В "Патефоне" нашлась "Ностальгия". Шесть часов сорок девять минут мемуаров "королевы русского юмора". Так как

косание с Тэффи первое, оценить её "королевовство" не возьмусь. Мемуары пронизаны скорее иронией с привкусом горечи и потерянности.

Очень понравился стиль повествования, ёмкий русский язык, искренняя ностальгия и смелость показать себя живой со всеми слабостями, беспечностью на грани инфантилизма.

Люблю я Тэффи... Ее стиль, ее язык, ее смех и слезы. Читая ее, понимаешь, почему она была так популярна и любима современниками. Она умела показать и забавное, и трогательное в самых разных людях.

Начиная читать ее рассказ, я не знаю, что он вызовет - смех или печаль, но уверенна, что он будет остроумен и правдив. Тэффи даже посвящает целый рассказ высмеиванию желания читателей подчинить ее одному настроению. Хорошо, что она не пошла на поводу у своих критиков.

Драматические рассказы тронули меня до глубины души. Они коротки и точны - попадают в самое сердце. Как можно не сопереживать покинутому ребенку из «Неживого зверя», или не оплакивать прерванную жизнь молодого парня из рассказа «Ваня Щеголек»? Теффи способна «дать голос» буквально всем: детям, юношам, старухам, знати, рабочим,…

У меня ушло 1,5 месяца на то,чтобы написать отзыв об этой книге. Дело не в том,что книга ничего не оставила. Нет, как раз наоборот: эта книга заставила меня испытать очень много диаметрально  противоположных  эмоций! Читая книгу,  я рыдала в поездах метро(обычно именно там мне попадались части книги, где все очень плохо, на меня смотрели очень странно и сторонились. Зато была хорошая социальная дистанция в метро в час пик). Я смеялась и улыбалась от счастья,  что у Тэффи все получилось и она жива на остановках или дома. Книга замечательная, она очень хорошо погружает в то, что было в действительности в начале 20-ых годов в России.  Ты переживаешь все,что переживала автор и становится страшно,что это все было р е а л ь н о.
Советую прочитать эту книгу всем, кто хочешь в достаточно легкой и…

Рассказывали мне: вышел русский генерал-беженец на Плас де ла Конкорд, посмотрел по сторонам, глянул на небо, на площадь, на дома, на пеструю говорливую толпу, почесал переносицу и сказал с чувством: -- Все это, конечно, хорошо, господа! Очень даже все хорошо. А вот... ке фер? Фер-то ке?

Как выяснилось, я не знакома с творчеством Тэффи. Вернее так, я была знакома с ее творчеством как-то однообразно, видимо попадались слишком стерильные сборники? Да, знаменитый «Воротничок», да, «Демоническая женщина», все это ловко, остро, убийственно. И вдруг «Ваня-Щеголек» - «Мне нельзя помирать, мне некогда. Я — Ваня Щеголек, первый бегун, первый игрунок». И горло сдавливается, и отворачиваешься, чтобы не увидели непрошенную слезу. А потом опять весело, опять смешно – и снова спотыкаешься. «Летчик…

Я раньше никогда не читала Тэффи. Я слышала о ней, но не читала. Русская литература переполнена яркими именами, а за ними часто скрываются замечательные, но забытые авторы. Тэффи мне кажется одной из самых несправедливо забытых. Ее текст легко читается, в нем нет цветастого витиеватого языка, зато есть прекрасный юмор. “Ностальгия” - необычная книга. Перед нами мемуары, воспоминания человека бегущего от русской революции. С таким сеттингом вполне могла бы получится кровавая, нравоучительная книга о благородной интеллигенции и жестоких большевиках. Но только не у Тэффи. С первых же страниц в ее историю просачивается сатира. И эта сатира направлена не на большевиков, а на ее окружение и ее саму. Вот мы читаем историю про бриллиант и яйцо, в котором этот самый бриллиант хотят вывести из…

Сложная книга. В одной её части наивные рассказы, более похожие на школьные сочинения на заданную тему, и по ним никак не проходит идентификация автора как "великой русской писательницы", в другой части колкие юмористические очерки, за ними тут же следуют давящие глухой мантией безысходности истории о революционной жизни, о горе и тоске. И следом автобиографическая история, сотканная из таких же лоскутов, к которым успеваешь привыкнуть за время чтения рассказов. То мы смеёмся над неубиваемой, как тихоходка, "котиковой шубой", что переживёт любые невзгоды; то окунаемся в кажущуюся поверхностной жизнь дореволюционной богемы; то нас захлёстывает неумолимая энтропия, беспорядок сознания, когда рушится привычный мир, и никак невозможно игнорировать страшный хаос переломных лет. Сложно…

...охватывает читателя старше тридцати при встрече с Тэффи, если вглядеться чуть дальше строк о "почему вино-вата, а не пиво-хлопок" или патетическом "к чему ?" демонической женщины. Воспоминания её - тонкий и нежный жёлтоватый батистовый платок, в кружевах, пахнущий дерзким парфюмом.

...не побежите же вы непричёсанная, без ондюлосьона?

А бежать пришлось по грязи и под приближающиеся выстрелы. Страшное время, неизбежное и жестокое, выпало тем платкам и эдельвейсам, не чистившим рыбы, не мывшим полов, не жившим словом "труд". Багровой мантией, седым тифозным шлейфом, пеньковым воротником, хлопотами, взятками, неуверенностью и тоской сложились около революционные годы. Улыбка единственной защитой, ирония - способом не сойти с ума от страха.

В канве дрейфования по карте к югу и на восток…

Очень давно хотела себе книгу воспоминаний Тэффи. Но так и не получилось найти и купить. Поэтому решила почитать ее в интернете, и начала с «Ностальгии» - воспоминаний об отъезде в эмиграцию. Каким все-таки мощным дарованием она обладала, каким языком, каким взглядом на жизнь. И кстати, я вот всегда думала, что такие женщины – они обычно одиноки, без семьи и детей, потому что такой умной, язвительной, одаренной женщине трудно было бы погрязнуть в быте. Нину Берберову вспоминали или там Гиппиус. Но нет, оказалось, у Тэффи были и мужья, и дети, меня это обрадовало…

Трудно писать о ее воспоминаниях что-то типа «понравилось - не понравилось». Это уже на другом уровне. На том уровне, когда ты читаешь и что-то замирает внутри, и ты испытываешь жгучую благодарность к автору за то, что он жил на…

Как часто упрекают писателя, что конец романа вышел у него скомкан и как бы оборван. Теперь я уже знаю, что писатель невольно творит по образу и подобию судьбы, Рока. Все концы всегда спешны, и сжаты, и оборваны.

Плачу и смеюсь одновременно. Как такое возможно? Возможно, когда читаешь эти прекрасные воспоминания Тэффи, в которых она о страшном и ужасном пишет с такой бесконечной грустью, и с таким веселым юмором одновременно.

Они поехали тогда с концертами из голодной России в более или менее еще хлебную Украину, чтобы хоть как-то подкормиться и подзаработать, а в результате оказались в эмиграции. А она почти до конца верила, что еще вернется в Москву, что это всего лишь гастроли. В этом путешествии она видела ужасы и убийства, ситуации страшные и нелепые, но не только. Смогла увидеть…