Темні плачі. Поетичні твори в двох томах. Том 2

Разумеется, странно покинуть привычную землю, Обычаев не соблюдать, усвоенных нами едва ли, Розам и прочим предметам, сулящим нам нечто, Значения не придавать и грядущего не искать в них, Прекратиться навеки для робких ладоней другого, Бросить имя своё, даже имя своё, Как бросают игрушку разбитую дети. Странно желаний…

Я - дома между грезою и днём, где дрёма одолела ребятишек, где старики беседуют все тише, когда камин пригреет их огнём. Я - дома между грезою и днём, где звон вечерний, как привет прощальный, а у колодца девушке печальной зачем-то все тоскуется о нем. И в липе, милом дереве моем, недели летние опять проснулись, от сна…

Любящая По тебе тоскую. Выпадаю, как утрата, из своих же рук, не надеясь, что я совладаю с тем, чему нет. ни конца ни краю, будто ты и только ты вокруг. Прежде чем-то я была, когда мне так жилось - не клича, не крича, - замкнутой на ключ и тише камня под бормочущей струей ключа. А теперь, весною, чья-то сила медленно от…

Мы только лепестки, мы кожура. Созреть великой смерти в нас пора. Смерть - плод и средоточие всего. Во имя смерти девушка растет, как дерево из лютни, стройным станом, и жаждет юноша ее тенет, и к женщинам подростки в страхе странном льнут, им одним вверяя смутный гнет. Во имя смерти вечное в желанном исчезнувшем порою…

"Гаси мне взор: узреть Тебя смогу. Замкни мне слух: Твое услышу слово. К Тебе я и безногий побегу, без языка молиться буду снова. Сломай мне руки - и тогда Тебя всем сердцем, словно в кулаке, зажму. А остановишь сердце - ум воспрянет. И если ум повергнешь Ты во тьму - носить Тебя и крови мне достанет."

Безумье - это сторож, ведь не спит. Смеясь, встает над нами каждый час, и ночь в названья новые рядит, и примеряет: десять, восемь, раз...

И все-таки, хоть наша жизнь течет тесна и ненавистна нам самим, есть чудо - мы его не объясним, но чувствуем: любая жизнь живет.

Среди Твоих рабов - я самый робкий, я в мир гляжу из узкого окна и понимаю только неторопкий закон вещей, а жизнь людей темна.

Состарилась земная знать: цари живут в глухой опале, царевичи поумирали, царевны бледные едва ли короны смогут удержать. И чернь, взошедшая на трон, чеканит деньги из корон, станки скрежещущие точит и золото на службу прочит, - но счастье с ними быть не хочет. Металл томится. Жизни мелкой монеты учат и пружины - но этого…

Глаза мне выжги - я Тебя узрю. Расплющь мне уши - я Тебя услышу. Без ног пойду к небесному царю. Лишившись рта, взывать не стану тише. Сломай мне руки - обовью восторгом сердца, как руками, а сердце Ты мое останови - забьется мозг, и если бросишь пламя мне в мозг - я понесу Тебя в крови.