Человеческие поступки

Я на самом деле не хочу писать никакую рецензию, я хочу долго орать в поле. Во время чтения я неиронично прерывалась на просмотр видео с котиками, потому что читать было тяжело. А это всё ещё и на основе реальных событий. И на фоне реальных событий, происходящих сейчас, впечатление вообще ударило по максимуму.

Рецензентам не нравится способ повествования, а я вот в восторге. Второе лицо позволяет ещё сильнее срастись с историей, даёт дополнительные очки сопереживания. Главный вопрос книги: как человек может быть настолько жестоким? Сама книга, вообще-то, задаёт вопрос "правда ли, что человек по натуре жесток", но здесь ответ очевиден - да. Вся книга это ответ. Включи телевизор в любой момент времени и получишь этот ответ. Но как - настолько? Кем нужно быть, чтобы пытать и убивать…

В октябре 1979 года главой местного ЦРУ Ким Джэгю был застрелен «президент-диктатор» Пак Чонхи. Его гибель дала корейскому народу надежду на новое светлое будущее, поэтому в стране активизировалось движение за демократию, но, в результате очередного переворота, к власти пришли «новые военные» во главе с Чон Духваном, предвещающие правление новой диктатуры. Петиция 361 преподавателя сеульских университетов, 100-тысячная манифестация студентов, требовавшая отмены военного положения, декларация 134 интеллигентов против военной диктатуры - вынудили «новых военных» опубликовать 17 мая 1980 года «Декрет № 10», который распространял военное положение на территорию всей страны, запрещал любую политическую деятельность, вводил цензуру и закрывал университеты и колледжи. В ответ на «Декрет № 10»…

Любите ли вы запах трупов, как любит его Хан Ган?

«Человеческие поступки» - небольшой поэтический текст о трагедии в Кванчжу. Эстетика бодлеровской «Падали». Вокруг гниющие, съеживающиеся гниющие штабеля студенческой плоти, а души как птицы летят.

Роман, по нынешним меркам, давний. Но, наверное, первый в ряду вдруг ожившей писательской памяти. Далее начнут писать о том, как разгоняли пулями левых студентов в Бирме и Таиланде. У последователей получилось лучше. Почему? Наверное, потому что прозы и истории там больше. А здесь у Хан Ган – поэзия, да не простая – типа элегия, типа эпитафия.

Молодежь гибнет, затем гниет, сваленная в кучи, военные продолжают стрелять, насиловать, пытать. Все боятся, плачут и горюют. Вот такая канва событий. Ничего нового. Сигрид Нуньес в романе «Друг», о котором…

Кванджу. Южная Корея. 1980 год. В центре событий народное восстание против репрессивного режима правительства. Большинство бунтующих молодежь. Ещё вчерашние дети отстаивают свои права, бесстрашно расставаясь с жизнью во благо будущего.

Юный Тонхо на глазах которого погибает лучший друг тоже оказывается среди мятежников. Он напуган и мучается чувством вины, но отказывается вернуться домой, оставаясь на линии огня.

Меня глубоко поразила и опечалила глава от имени духа, только что покинувшего тело убитого. Его мысли неспокойны и одиноки. А то с каким трепетом он впитывает касание других духов, отзывается в сердце настоящей болью.

Чувствуется как глубоко важна эта тема для Хан Ган. И хотя она не была прямым участником событий, история реального мальчика Тонхо всегда стояла перед ее глазами.…

Кто-то ниже в своей рецензии написал, что "более упрощенная структура пошла бы повествованию на пользу", вот с этим я согласна на все 100. Уже начав читать, я немного погуглила по теме восстания в Кванджу, которое было крайне жестоко подавлено, и задалась вопросом, зачем я в нынешнее тягостное время взялась читать такую тягостную книгу, однако мои страхи не оправдались. Форма настолько преобладала над содержанием, что моя эмпатия так и не заработала.

Книга написана во втором лице, из-за чего отличить друг от друга разных рассказчиков не всегда получается. Такая подача ощущалась правильной только в конце, когда речь зашла о матери Тонхо, но в целом книга написана об очень тяжелых событиях, и автор вроде бы сама столько читала, встречалась с родственниками погибших, месяцами во всем этом…

«Как долго дух витает рядом со своим телом? Трепещут ли, как у птички, его крылья? Дрожит ли при этом огонёк свечи?» ⠀ На обложке романа не зря стоит возрастное ограничение 18+, и дело даже не в сценах пыток и потоках льющейся крови, эта книга пахнет болью, она вся пропитана страхом, страданием и горькой безнадежностью. Читать тяжело. Читать больно. Люди эмпатичные и впечатлительные будут если не плакать, то точно судорожно прерывать чтение, чтобы продышаться. ⠀ «Раньше у нас было что-то хрупкое, как стекло, но оно не разбивалось. Мы верили, что оно прочное и прозрачное, поэтому даже не проверяли — стекло это или нет. И вот мы разбились, и тем самым показали, что у нас была душа. Доказали, что у нас есть душа, которая бьется, как стекло». ⠀ Студенческие волнения в Кванджу — чистый хор…

Когда читала этот роман, никак не могла соотнести ужасы, описывамые Хан Ган с современной Южной Кореей. Мне постоянно хотелось уточнить, не о Северной ли Корее идет речь! Меня до сих пор мучает вопрос о том, как родители главного героя могли оставить его в школе рядом с разлагающимися трупами? Почему старший брат за шкирку не притащил мальчика домой? Что это? Специфическое отношение корейцев к умершим или к своим детям? Почему вообще допустили ребенка к оказанию помощи родственникам в поиске своих умерших близких? Мальчик пропитался трупной вонью, насмотрелся на гниющую плоть, в его мировосприятии все перевернулось на столько, что он готов был умереть в попытке противостоять правительственным войскам, даже не понимая за что он готов бороться. Или же, он совсем не понимал что происходит и…

Взглянув на название сразу задаёшься вопросом - хорошие или плохие поступки, но ни один ответ не вместит в себя тот ужас и боль, что они породили.
С одной стороны тема не новая, про восстания, революции, геноцид, репрессии написано немало - подобные ужасы коснулись и нашей страны, и Вьетнама, и Камбоджи, и Кубы, и не будем забывать Первую и Вторую мировую, и любую другую войну. Но...
Об этих событиях стоит знать, о них надо говорить, нельзя забыть.
Задумайтесь. Это все человеческие поступки. При населении города в четыреста тысяч человек, военным выдаётся восемьсот тысяч патронов. О чём это говорит?

"В чём проблема? Дают деньги и велят бить, так почему не бить"?

Интересен стиль книги - некий диалог автора с персонажами, не интервью, скорее Хан Ган пересказывает и напоминает героям, как было…

В этой книге вы не найдете сюжетной линии как таковой. Здесь история, рассказанная чувствами, эмоциями.
Автор изучала вопрос народного восстания в Кванджу 1980 года досконально, и это прослеживается в этой книге. Эпилог написан полностью от ее лица, где она делится своим видением, своими эмоциями и страхами, связанными с этой страшной страницей Корейской истории.
Все люди, от лица которых ведётся повествование, связаны тонкой нитью на протяжении повествования.  Эта нить - одна человеческая жизнь. Удивительно, как один человек, сам того не зная, может повлиять на будущее окружающих.
Я не могу выделить одну главу среди всех, потому что в каждой из них своя история, интересная и ужасающая, свои страдания. Пока я читала, я не раз останавливалась и ловила себя на мысли, что ведь на самом деле…

Страшный роман о знаковом для Южной Кореи восстании в Кванджу в мае 1980 года, где по неофициальным данным за 9 дней погибло около двух тысяч человек, в основном, студенты и много подростков, присоединившихся к жестоко подавленным студенческим демонстрациям.

Хан Ган родом из Кванджу, ее семья переехала в Сеул сразу после восстания. В детстве Хан Ган часто слышала, как взрослые обсуждали то, что случилось с их бывшими соседями, и в том числе, рассказывали о погибшем подростке Тонхо, у которого преподавал ее отец, школьный учитель. Тонхо был одним из тех, кто помогал на сортировке погибших, которых привозили в спортивный зал его школы.

Однажды отец Хан Ган ездил навестить родню в Кванджу и привез оттуда альбом с фотографиями погибших, видимо, по этим снимкам родственники пытались опознать…