Литературоведение — цитаты из книг

“Однако в прозе Набокова два плюс два нередко равняется трем, семи или квадратному корню из минус единицы, что, разумеется, весьма любопытно”

Но если в Европе мы отчетливо прослеживаем традицию мужского любовного пения (трубадуры, менестрели, миннезингеры, оперные традиции, где женские арии исполняли певцы-кастраты и так далее), то в славянском мире светские пение — отчетливо женская прерогатива. Героини русских романов поют русские романсы (песни о любви),…

Русская любовная лирика высока качеством и мощна объемом. Но никакого объективного анализа на её материале, строго говоря, не сделаешь: стихи нельзя анализировать как текст, раскрывающий аргументацию сторон. Их не принял бы никакой интеллектуальный трибунал. Ведь стихи — это греза, шаманское заклинание. Авторы их — совсем…

...мы подсознательно верим, что все происходящее с человеком - результат его поступков. За хорошие дела мир награждает нас, за плохие карает. Звучит логично, но есть одно но: эта вера - когнитивная ловушка.

именно с Лермонтова в русскую поэзию широко входит трехсложный размер. Мне могут возразить и возразят наверняка, что это мелкая, формальная деталь, но переход поэзии с двусложника на трехсложник сродни революции в кинематографе – с переходом с 2D на 3D. Именно третий слог придает русской строфе, русской поэтической стопе…

Пожалуй, Лермонтов – самый абстрактный, самый метафизический, самый сентиментальный из русских поэтов. Все, что видит он вокруг себя, вызывает у него глубокую, закоренелую, желчную ненависть, а то, что видит он в собственных грезах, провожая взглядом облака над Казбеком, внушает ему чувства более чистые, чем детская…

Мережковский вполне прав, говоря, что русская литература, увы, пошла не по пушкинскому пути – эллинскому пути всеприятия. Мимо пушкинского солнца русская литература прошла и поспешила лермонтовским, лунным путем, путем лермонтовской дихотомии. Потому что если эллинский мир Пушкина един, в нем все человеческое – и добро, и…

Но при всей невероятной интенсивности и разнообразии его творчества (Лермонтова) только одну тему мы встречаем здесь с поразительным постоянством. Это тема власти, власти бесполезной, бессмысленной, власти, которой нечем владеть, власти, которая обращена на мучительство вместо того, чтобы быть обращенной на созидание.

Вот это и есть удивительное пушкинское прозрение: о том, что вся власть в России принадлежит только этой загадочной нравственной легитимности, когда: Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?Не войском, нет, не польскою помогой,А мнением; да! мнением народным.Это, конечно, и фальшивое мнение, и покупающееся мнение, и часто…

На первый взгляд, музыкальному театру в этой книге не место, хотя, по-моему, место ему должно быть всегда и везде.

Запомните: не пытайтесь вызвать у читателя желание перерезать себе вены, пока он не откроет книгу.

Хороший автор блербов не может сходу вывалить сюжет или содержание книги: здесь должно быть что-то вроде сахарной глазури и — о да!—ложь

Вы когда-нибудь оплакивали смерть литературного персонажа? Интересно, какие имена вы сейчас вспом- нили. Возможно, у нас с вами есть общие. У нас общая печаль об умерших людях, которых никогда не существовало. Не прав-да ли, нас связывают особые узы?

Возможно, в той параллельной вселенной, где бог – завуч, кому-то нужны логарифмические таблицы Брадиса.

В утешение говорят, что любая учеба – от астрологии до истории КПСС – развивает мышцы мозга, хотя я и не уверен, что они у него есть.

Я надеюсь, что мы в нашем издательском деле скорее фантазируем, чем врем. Я также думаю, что мы как читатели отчасти хотим, чтобы нас соблазнили и облапошили

По Набокову, самое страшное - это не тоталитаризм, с тоталитаризмом можно бороться, самое страшное- это иссякание смысла.

Личные библиотеки - это далеко не только собрание книг, которые вы приобретали несколько лет. Они скорее рассказывают о том, откуда вы пришли и куда идёте. "Служба заказов" Уайна заказывала обложки для книг по цветовой модели Pantone так, чтобы они подходили к цветам интерьера...