4 Балканская трагедия

Вероятнее всего, война сама превратила обычных людей - обвиняемых сегодня водителя, официанта, продавца - в преступников. Причиной стали оппортунизм, страх и, не в последнюю очередь, вера. Сотни тысяч должны были поверить, что их дело правое. В противном случае, невозможно объяснить такое большое количество убийств и изнасилований. И от этого только страшнее.

Тринадцать эссе рассматривают войны в бывшей Югославии. Мы слышим голоса жертв, исполнителей и вдохновителей кровопролития на Балканах. Автор стремится разобраться с последствиями войн, которые, по её словам, «всё ещё с нами». Война оставляет шрамы не только на зданиях, но и на сознании обычных людей. Дракулич вынуждена фиксировать незажившие рубцы, оставленные войной в душах тех, кто её пережил.

Интерес представляют рассуждения автора о её детстве и юности в Югославии времён Тито. Она вспоминает культ личности, который долгое время был для неё вполне реален, уроки мифологизированной истории с героями-антифашистами и, наконец, то самое «это было навсегда, пока не кончилось». Фиаско политической нации и попытки, поначалу, казалось, успешной, построить единую югославскую идентичность. Для Дракулич, как и для многих людей её поколения, выросших в мультиэтническом и мультирелигиозном государстве и переживших его распад, это фиаско - очень личная история.

Автор провела много времени на слушаниях Гаагского трибунала по бывшей Югославии. Она отмечает решимость жертв поведать о том, через что им пришлось пройти, и смелость свидетелей, которые не побоялись рассказать неудобную правду. Такое решение могло стоить жизни, как это произошло с хорватом Миланом Леваром, убитым в своём родном городе в отместку за то, что он свидетельствовал против «своих».
Вспоминаем, что разделение на «своих» и «чужих», акцентирование этого разделения само по себе может быть тревожным звоночком.

Автор рисует психологические портреты некоторых личностей, ответственных за войны в бывшей Югославии. Так, мы видим её глазами Слободана Милошевича и его супругу Миру Маркович. Бывший президент Сербии представлен, главным образом, как бюрократ и оппортунист, основной целью которого было получение власти и удержание её любой ценой. Для этого он умело манипулировал националистическими чувствами существенной части сербского населения.
Славенка отмечает, что в отличие от хорватского лидера Франьо Туджмана, также ответственного за костёр войны, Милошевич никогда не был истинно верующим и мессиански преданным идее.

Отдельное эссе посвящено супруге бывшего сербского президента. Мира Маркович напрямую влияла на решения, принимаемые супругом, и, вероятно, была единственным человеком, которому Милошевич доверял и с кем он советовался. В целом портрет Миры, нарисованный Дракулич, кажется убедительным, но меня немного удивили комментарии по поводу внешнего вида. Так ли важен тот факт, что Маркович любила носить ленты в волосах и выглядела старомодно? Много ли это добавляет к пониманию её личности и роли в истории? Автор считает, что скорее да.

Дракулич делает довольно много предположений, которые вряд ли возможно доказать. К примеру, она размышляет о возможных причинах самоубийства дочери Ратко Младича, прозванного «боснийским мясником». Автор полагает, что девушка приняла решение покончить с жизнью, узнав правду о кровавой деятельности своего отца.

Многое в книге звучит особенно актуально. Отмечу только некоторые моменты.
Без правды и её принятия не может быть справедливости.
Войны часто начинаются в отсутствии фактов, тогда, когда история подменяется памятью. Привычка игнорировать факты и проблемы с установлением причинно-следственной связи приводят иногда к парадоксальным и пугающим заявлениям и действиям в настоящем. Верил ли в свои слова Младич, когда заявлял, что в Сребренице они сводят счёты с «турками», которые взяли верх над сербами на Косовом поле в XIV веке? И что так они восстанавливают «историческую справедливость»?

Всё становится допустимо, если историю заменить памятью, а реальность мифами. Память, как известно, может быть очень разной у разных сторон.

Война, развязанная против соседей, превращается в «освободительную» операцию и борьбу с «фашистами». Память о правлении усташей во времена Второй мировой милитаризируется и, словно в кривом зеркале, становится обоснованием для кровопролития, в котором гибнут совсем другие люди.

Потом, когда всё начинает идти не по плану, можно
объяснить развязанные на территории бывшей Югославии военные конфликты и собственные неудачи происками западных стран.
Суд над людьми, совершившими военные преступления и преступления против человечности, воспринимается не как справедливость и необходимая мера, а наоборот, как несправедливость по отношению к «героям войны». Последнее характерно как для сербов, так и для хорватов, отстоявших в тех войнах свою независимость.
Дракулич не боится ответственности и прямо заявляет, что общественное мнение - это не какая-то абстракция. За неспособностью что-то изменить стоят люди, которые в ответе в том числе и за общественный климат.

Иногда намного проще жить с ложью, чем посмотреть правде в лицо, хотя бы потому, что с правдой приходит ощущение ответственности и понимание, что речь идёт о «реальных смертях, реальных жертвах и реальных убийцах».
Атмосфера враждебности и страха может санкционировать коллективную амнезию.

Теперь надо вернуться к цитате в начале рецензии. Дракулич убеждена, ошибочно думать, что преступления и зверства могут творить только люди с определёнными психологическими характеристиками или расстройствами личности. Правда в том, что никто не может быть уверен, что при определённых обстоятельствах, под серьёзным давлением, он или она не увидит в зеркале отражения злодея.
Последнее эссе Why We Need Monsters бросает взгляд на некоторые причины, почему людям бывает удобно думать, что во всех горестях виноваты отдельные монстры.
Тема обычных людей в экстремальных обстоятельствах поднимается и в эссе, где Дракулич рассказывает об одном из обвиняемых на Гаагском трибунале. Он мог бы быть обычным парнем, заниматься любимой рыбалкой, если бы его не затянула воронка войны.
Ощущение неограниченной власти над людьми оказалось слишком большим соблазном для психики этого парня, никогда раньше не пользовавшегося властью над другими, и в итоге превратило его в преступника.
Наблюдая за ходом следствия и поведением подсудимого, Славенка вспоминает своего зятя, который сделал выбор уехать, чтобы не попасть на войну. Но сложись обстоятельства иначе, не мог ли он оказаться на месте этого человека на скамье подсудимых? Мысль тревожная и тревожащая, но важная.