Рецензии на книги — Евгений Добренко

Любите ли вы старое кино? Я, пожалуй, проникся еще в раннем детстве, когда мы смотрели с дедом «Александра Невского», цитаты из которого он часто применял в жизни («Коротка кольчужка-то»).

Книга об интересном, написанная предельно перегруженным языком. Она насыщена непроверяемыми спекуляциями, порой откровенными передергиваниями, постоянным поиском глубокого смысла в определенном повороте головы на экране, но за мишурой и помехами можно найти много очень и очень любопытного. Если свести содержание к простой схеме в нескольких словах, то книга о том, что фильмы, снятые в определенную эпоху, больше говорят о самой эпохе, чем о тех временах, о которых формально идет повествование. Вот об этом и расскажет автор, пользуясь своим бетонобойным языком, атакуя вас градом новояза и отвлеченных…

Stalin führte uns zu Glück und Frieden – Unbeirrbar wie der Sonne Flug. Langes Leben sei dir noch beschieden, Stalin, Freund, Genosse, treu und klug!

"Lied von Stalin", Александер Отт, 1949

Первый том этой работы – не совсем том, просто книгу механически разрубили на две части, так как одну книгу в 1200 страниц было бы страшновато держать в руках. Но, пожалуй, так бы она смотрелась интереснее, была бы более полной аллегорией той тотальности, что она описывает.

Добренко, чьи книги о кино и соцреализме я уже читал, заметно вырос над собой, если сравнивать насыщенность дискурса с предыдущими книгами. Ранее он был куда более «перестроечным», вся эта бравада ниспровергателя давно слетела как шелуха, поэтому «Музей революции» сам уже годится в музей. «Политэкономия соцреализма» куда…

– Этого вы от меня не добьетесь, гражданин Гадюкин!

В. Драгунский, «Смерть шпиона Гадюкина», 1960

Прошлым летом мы часто ездили с детьми в Зеленогорск, им вроде бы нравится и парк, и море. А я почему-то почти каждый раз смотрю на памятник Раймонде Дьен, неизвестно каким образом заброшенный в бывший финский Терийоки. Любопытно было встретить ее на страницах Добренко, ведь она хоть и подзабытый, но важный персонаж борьбы за мир конца 40-х – начала 50-х.

Еще при чтении «Политэкономии соцреализма» мне показалось, что Добренко не дотягивает до планки, которую сам себе устанавливает – под конец пропадает и концептуальность и просто связанность текста, столь отточенного в начале. Вот и в «Позднем сталинизме» второй том куда слабее первого – создается впечатление, что автор свалил сюда все…

Допустим, в сорок седьмом еще можно было заставить подпрыгнуть два миллиона политзаключенных. Но сейчас-то их у нас нет, а атомное оружие ведь каждый месяц...

В.О. Пелевин, «Омон Ра», 1991

Евгений Добренко – умный и злой исследователь. Иностранцы пишут о нашей стране, ее истории и особенностях из любви, интереса, неправильно понятой ненависти родственников-эмигрантов, но все же куда чаще из любви и интереса. Отечественные авторы последних лет пишут довольно часто из ненависти, озлобленности на свою «пусть и не красавицу». Это, однако, не означает, если исследователь честный и рефлексирует над своими установками, что книги будут нестоящими, отнюдь, практика показывает, что часто негатив в посыле рождает интересные ракурсы. Вот и Добренко часто бывает побеждаем материалом, материал…

Книга про которую смело можно сказать - "вот так должна выглядеть кинокритика!". Добренко один из самых лучших авторов пишущих про советскую культуру. Автор известных книг "Формовка советского читателя" и "Формовка светского писателя". "Музей революции" - лучшее что можно прочитать про советское кино сталинской эпохи. Причем книга содержит такое количество информации и конструктивного анализа, что хочется законспектировать ее всю, составить список фильмов и пуститься в это сложное и интертекстуальное путешествие кино. Сейчас крайне редко кто так может писать про кино, так многосторонне и содержательно. Рекомендую к обязательном прочтению людям интересующимся совесткой культурой и советским кино.

"Прочитанная книга коммунизма лежит сейчас открытой. Теперь, когда в ней не надо жить, ее стало можно читать", справедливо пише Добренко. Втім саме зараз, так уже вийшло, читати книжки про сталінські ідеологічні практики стало важко. Постійно відволікають аналогіï з російською сучасністю, бо саме там, здається, і народилася ця традиція перекручувань, еклектики, підгонки інтерпретацій під інтереси держави без будь-яких морально-етичних внутрішніх обмежень. Завдяки сьогоднішній Росії ми вимушені ніби знову жити у сталінській книзі. І те, що мало б сприйматися як далеке (яким би жахливим і важким воно не було), раптом перетворилося на близьке зараз і тут. Але при всіх вражаючих паралелях, Добренко писав все ж про інші часи, про радянські. І написав, як завжди, цікаво і змістовно,…

На думку автора «Политэкономии соцреализма», соцреалізм виконував функцію машини зі створення соціалізму в СРСР. Не лакування дійсності, не брехня, а саме створення соціалізму – ось основна функція радянського мистецького методу, який «перерастает "видимое", возносится над эмпирикой, прозревая в ней самую "сущность"». Без соцреалізму картина дійсності втрачає будь-яку змістовність і будь-які ознаки соціалізму. На думку Добренка, такий репрезентативний характер реальності має в Росії історичні корені (скажімо, ті самі "потемкинские деревни" були так само не способом надурити імператрицю, а репрезентація майбутнього тут і зараз, демонстрація грандіозності проектів без будь-якої прив'язки до реальності і, власне, без особливого бажання ці проекти здійснювати на практиці). Цікавими є…

Я не знаю, что должен сделать спортсмен, какого добиться рекорда, что бы ему пожал руку сам Сталин...

Находясь в самоизоляции захотелось прочитать чего-нибудь эдакое очень очень, очень многостраничное. Своей большой книгой Добренко пытается доказать что эпоха позднего сталинизма, незаслуженно обойденная историками, создала новую нацию, новый народ - советский (сталинский). Но удивительно, чем больше автор мне пытался это доказать, тем меньше я в это верил. И в конце книги, Добренко, как бы это абсурдно не звучало, доказал мне обратное. С невероятным успехом он доказал мне, что поздний сталинизм это явление искусственное, мёртвое и даже противоестественное. И теперь я должен поверить, что это может создать народ и нацию? ОК.

Книга заканчивается фразой - «С завершением сталинской эпохи…