Космос (сборник)

Чудаковатая коллекция абсурдного гротеска, или гротескного абсурда. В принципе прочитать полностью удалось, но дальнейшее знакомство с автором под большим вопросом.

пот каблуки пыль домишки поля камешки собака кусты воробей дом сад рот выверт верхняя губа пансион жратва редиска ти-ри-ри губы воробей губки муж редиска рука воробей ти-ри-ри выверт редиска ти-ри-ри треугольник грабли стрелка царапина жара палочка воробей палочка губа редиска ти-ри-ри рука пальцы муж палочка ладонь дышло комбинация стук жаба воробей губы стук чайник кот крюк кот воробей палочка кот свинство или херувимство воробей кот жара рука вилка ложка экстаз палочка воробей кот губы рука коляски тряска губа хаос ксендз сутана тортик кот тортик кот берг берг берг воробей котус ти-ри-ри берг берг бемберг палочка воробей кот берг кухарка берг воробей палочка камни воробей палочка кот мед мед мед мешанина крючок рукав воробей палочка кот берг ботинок людвик палец рот берг тушеная…

Это просто Космос! Каждое слово - ограненный бриллиант, весь текст - бесценное ожерелье. Десять из десяти.

Космос как причастие: что ж, для первого причастия всё прошло лучше некуда, учитывая, что я не очень-то усердно готовилась и из троицы Гомбрович-Шульц-Виткевич наиболее поверхностно была знакома именно с Гомбровичем. Единственное напутствие, которое могу дать непричастившимся еще его потенциальным читателям - не напутствие даже, а констатация факта: в "Космосе" вы увидите только деревья. Лес придётся додумывать самостоятельно.

Удивительно, сколько эта маленькая книга вызывает свободных ассоциаций. Причем все они если не космического размаха, то, по крайней мере, велики и весомы. Так, меня на протяжении всего "Космоса" преследовал "Взгляни на дом свой, ангел": твердящееся в первом "воробей, палочка, кот" накладывается на рефрен второго - "камень, лист, ненайденная дверь"; и так…

Гомбрович и в последнем своем романе не отступает от излюбленного направления – вниз, к уменьшению, к измельчанию. Маленькие вещи, незначительные вскользь подуманные мысли. Веточки, вилочки, мухи, запах мочи у сарая… из этого он выстраивает свой Космос, бесконечностью и непозноваемостью не уступающий «тому космосу». Весь этот мир для нас незаметен, он живет своей жизнью. В это хилое зазеркалье попадает герой романа. Не сам, через проводника, как и полагается. А потом маленький мир стал управлять большим. И все стало совсем плохо…

Гомбрович исследует восприятие мира сознанием, зараженным меланхолией. Человек замученный нереализованными желаниями, постыдными страстями, каким-нибудь глубинным извращением пропускает все окружающее через мутный экран восприятия. Все приобретает для него новое…

Личный Космос неповторим. Все его законы и флуктуации не пояснить и тайны невозможно познать пришельцу. Так и мне Космос "мятежного гения польской литературы", ставшего "культовым", Витольда Гомбровича не открылся. Что-то я поняла. Что это (если не искуственно надумано): попытка освободиться от гнёта памяти каких-то личных событий и проблем, мучительно медленно, пошагово раскладывая цепь явлений и ассоциаций, смешивая реальное и подсознательное, очевидное и надуманное, познать неизвестные связи произошедшего? Как любая экзистенция, этот поток сознания и подсознания понятен лишь тому, кто генетически предназначен "вращаться" на сходной с авторской орбите: мыслить и чувствовать подобным образом. Космос Гомбровича какой-то "рассыпанный". В нём нет цельной картины событий и персонажей.…

Космос как и все произведения Гомбровича понравятся далеко не каждому. Тягучесть времени и иррациональность в действиях и переживаниях главного героя, рождает непередаваемую атмосферу. Книга о том что в каждом человеке свой необъятный космос. О том что социум сдерживает этот космос внутри человека и пытается его подавить. В ком то рутина убивает космос и он живет насущными проблемами. Кто-то только лишь играет роль порядочного гражданина и семьянина, а настоящая жизнь бурлит внутри в космосе.

С первых страниц автору удаётся заинтриговать. Стильный гротеск, своеобразный короткий слог - всё это какое-то время держит в напряжении. Однако, дочитав где-то треть книги, понимаешь, что дальше - одно и то же сумасшествие и ничего нового, и финал к уже очевиден. Читать вторую половину себя уже нужно заставлять, приходится терпеть надоевшие словесные выкрутасы ради того, чтобы убедить себя в том, что время на чтение книги было не зря потеряно.