Критика — истории

Пишу стихи. Кому? Зачем? Не проще ль, просто в стол кричать, Себя, друзей не узнавать, И голову в тьме снять, как шлем? И как из шлема космонавта, Вспорхнут чудесно, мотыльки, И я коснусь твоей руки, Пусть только призраком, таланта.

Мы все здесь любим чёрные буквы вдавленные в проворность белых листов, объединённые переплётом и пропитанные общим смыслом в виде наслаждения от написанной сути, скрытой под красивой обложкой. Скажите, кто-нибудь из вас замечал, как книги похожи на людей, что встречаются среди наполненных улиц, где мы сами словно кривое отражение одного из прохожих, мгновенно становимся частью этой огромной сдавленной массы? К некоторым из них, хочется тянуться, откладывая всех остальных и жадно изучать то, что скрыто, пытаясь докопаться до сути и в сотый раз пытаться понять внутренний мир, словно описание характера одного из героев. Помимо всего, среди нас…

Ну да, так и есть, этот вечер Словно нежная память о нас: Обнимал твои смуглые плечи, Целовал шёпот ласковых глаз.. Как дрожит блеск листвы, боже правый.. Этих ласточек карих, полёт.. Почерк ветра на речке, туманный, - Словно ангел, по водам идёт.. Обнимаю сирень и.. ревную, По привычке, к мурашкам дождя. Просто, ангел мой смуглый, люблю я, Память шепчет: навеки, твоя..

Бывает читаешь-читаешь, думаешь, осмысливаешь, а потом вдруг хочется, чтобы пришёл умный человек и поговорил с тобой о литературе, окутал тебя своими филологическими познаниями, рассказал о том, что тебе известно, но как-то иначе, по-своему... Почитайте или послушайте "Историю всех времен и народов через литературу" Евгения Жаринова. Прекрасные статьи о старом, добром и вечном, начиная с античной литературы. К сожалению, название книги себя не оправдало. Но автор, однозначно согрел душу рассказами о таких столпах литературы, как Гомер, Шекспир, Сервантес, Лермонтов и Пушкин, Достоевский, Толстой и Чехов... Филологи же вряд ли узнают что-то…

Я проснулся вместе с розой, Нет, не с женщиной-еврейкой. Просто с розой, и с мимозой, И с кувшинкой, рядом с речкой. Я, постель, цветы и речка.. Что за бред? И я про тоже. На груди, горела свечка, На меня смотрел, прохожий. Я спросил его: я умер? Почему в цветах, у речки? Отвечает: engel Dunkler, Das ist liebe, Schmerz du vitschke.. Изумился я, чуть с матом, Огляделся: боже! Боже! С немцем я лежу развратным, Он мне в ухо шепчет: mozhet.. Понял всё. Я сердцем спятил Без любимой, - Hinterteil!!!! Глажу розу я в кровати, И смотрю в речные дали.

Чудесное явление - прокрастинация. Нужно начать готовиться к экзамену по литературоведению, но вместо этого находишь миллион дел, которые нужно сделать прямо сейчас: убраться, рассортировать и расставить книги, дослушать главу аудиокниги, создать новые подборки, почитать рецензии, выбрать книги для предстоящего чтения, выпить кофе. Лишь бы не начинать расписывать билеты.  У вас так же происходит? p.s. думаю, что историй с этой книгой я напишу еще немало, ибо эмоции она во мне определено вызывает .

Мы с тобой на сны похожи, На цветы луны. Я и ты, как тот прохожий, В дебрях тишины. У Марины помнишь, было? Зов из под земли.. Нас с тобою звали крылья, В Стиксе, корабли. Мы похожи на созвездья, Боли и любви. Между нами сны, столетья, Тишина - в крови.

Фильмами В.Абдрашитова и А.Миндадзе увлекался во второй половине 1980-х.Помню, очень радовался, когда купил книжку Н.Савицкого «Разговор начистоту»,как раз посвященную этому дуэту режиссера и сценариста. Читая текст Кувшиновой, как бы отдавалнекоторую дань прошлому. Написано толково и от старых кинопривязанностей совсемотказываться не хочется. «Плюмбум» – одиниз моих самых любимых фильмов, а «Парад планет» – настоящий киношедевр. Но со временем многое переоцениваешь.Как кино это все хорошо: и кинодраматургия, и ее воплощение на экране, икастинг, и саудндтреки. Но фильмы Миндадзе как «социология» – оченьсомнительно, хотя критикесса и…

Сижу в машине с книгой. И с тридцатью свободными минутами. Светятся, мерцают в лучах октябрьского солнца полупрозрачные – стеклянные – кроны, светятся и мерцают тридцать свободных минут. На спортивную площадку передо мной приземляется грач. В клюве он держит что-то похожее на желудь. Желудь, скорее всего, и есть. Грач крупный, матерый, на нос накинут чернильно-черный капюшон ночного дозора. Грач прохаживается туда-сюда, оглядывается по сторонам – никого? – и прячет желудь в листву у стойки баскетбольного кольца. В детстве я это кольцо – услужливо склоняющееся к площадке – накрывал данками. Грач прячет желудь, а сам оглядывается – точно ли…

Привел книжные списки, которые представлены в книге. Для удобства, все книги в виде ссылок, что бы не лазить и не искать каждую. (Если это цикл книг, то в список вставил только первую книгу цикла) Лучшее детское фэнтези, или что читать после «Гарри Поттера». 1. Андрей Жвалевский, Евгения Пастернак - Гимназия 13 роман-сказка 2. Джон Стивенс - Изумрудный атлас 3. Корнелия Функе - Чернильное сердце 4. Филип Пулман - Золотой компас 5. Мэтт Хейг - Тенистый лес. Сбежавший тролль (сборник) Главные новые книги о русской травме ХХ века. 1. Захар Прилепин - Обитель 2. Евгений Водолазкин - Авиатор 3. Гузель Яхина - Зулейха открывает глаза 4. Маргарита…

В моей любовнице-постели, Растут цветы, И синеглазые метели, Раскрыли рты. Целую я во сне, твой голос, Письмо твоё, А на подушке, словно лотос, Твоё бельё. Целую я, и тихо плачу, Ласкаю сны. В ладошке бледной, робко прячу, Мечты луны. Луна сегодня, вся раздета, Она со мной, В постели ласковой и светлой, Нашла покой. Но почему я тихо плачу К лицу прижав, Твоё бельё, что это значит? В крови, рукав… В постели, лезвие, как зайчик, Луны в цветах. Ты мне шептала: нежный мальчик.. Ты мой, во снах.

Особенности интернациональной рыбалки На российском книобезрыбье-22 внезапно, нет, не белый кит шедевра, но вполне приемлемый осьминог, вроде того, что насытил семерых потерпевших кораблекрушение. Фильм, вправду, на любой вкус: любите гламур и дольче вита? Будет кастинг в модельном агентстве, круиз на яхте, умопомрачительно красивые Карл (Харрис Дикинсон) и Яя (Чарлби Дин). Предпочитаете диспуты о равенстве и социальной справедливости? Вот диалог в цитатах в исполнении капитана (Вуди Харрельсон) и русского недо-олигарха (Златко Бурич). Хотите простебаться над корпоративным этикетом, тимбилдингом и доводимым до абсурда стремлением следовать…

Марину Цветаеву трудно представить служительницей или проповедницей какой-либо религии. Ей это чуждо. Как пишет она сама в статье «Поэт и время»: «Я – ни с кем». Так оно и есть! Цветаева всегда была против поэтических школ, против кружкового, партийного и соборного мышления. Она идёт только своим путём. А вернее, своими ПУТЯМИ, «ибо их много – путей», - как пишет она сама в одной из своих статей. Но быть СОБОЙ, не значит для Марины быть МАТЕРИАЛИСТОМ, быть ВНЕ Бога. Материализм для истинного поэта вообще не приемлем, ибо работа поэта заключается именно в том, чтобы ВСЛУШИВАТЬСЯ в Небесные звуки, в шёпот Истины и передавать его в своих…

Надеждология — один из столпов философии хорошей жи́зни. Идею я у У. Джеймса позаи́мствовал; Воля к вере — средство паллиати́вное. Это же-таки прагматизм, надо больше эксперименти́ровать. — Лучше верить в вещи, несущие отпечаток све́та. А как же гадатели, например? Смотря какие наме́рения; Всё же я не Базаров, фатализм мне индифере́нтен. И думать, что всё, баста — сомнительное утеше́ние. — Вспомню старого доброго То́лкиена. Помните, как войска короля ожидали весточку от Фро́до? А может, Фродо помер? И нам гробы угото́влены? Герои не мыслили так, ожидая иного исхо́да. — Если бы Фродо помер, то и король был бы разгро́млен. Тогда, какая…

Поэты грозятся рифмами и ри́тмикой. Барды грозятся тенором и и́скренностью; Политики грозятся реформами и законов перепи́сыванием. Психиатры грозятся психозами и психбольни́цами. — Философы грозятся риторикой и ло́гикой. Микробиологи грозятся патогенами, что сбежали из лаборато́рии; Экологи грозятся графиками, тыкая пальцем в озоновый сло́й. Контроллёр грозится тем, что заставит покинуть авто́бус. — Водители в Питере грозятся сбить даже на зелёный. Математики грозятся тем, что будут делить на но́ль; Это же Питер, дождь грозится тем, что неожиданно пойдёт. Молоко в магазине говорит: "Ни-ни", истёк его годности сро́к. — Кожа угрожает прыщами…

А непредложить ли собственный аналогичный – и Субъективный – список (по правде,ранее уже составленный). В эпоху пресловутой «смерти автора» чем мы хуже всякихразных бегбедеров-уэльбеков! Романов не пишем? (Ну, так в юности писали, бросаяпосле второй главы), а то, что сейчас воздерживаемся, так это и к лучшему, ведьграфоманов полно (см. соответствующие электронные ресурсы). А вот поголовьечитателей быстренько сокращается. Мы ещё не последние из могикан, но... Почему бы незадолго до края не порадовать себя привычнымиудовольствиями дневника книжника. Это ни в коем случае не литературные рецензиии не подражание «критикам» (какая подозрительная…

Начал поэму писать, так вспомни про Гестию, что сразу Зевс? Не только владыка, что молнию держит. Велик, Зевс, не сочти сие движение за дерзость, я — дитя Прометея, мне интересно восславить всю полноту божественного. — Гестия, о как нужна ты во все времена, хоть о тебе забываю. Неблагодарный! Хочу быть благородным, но семья отчасти загадка, надо с нею столкнуться, чтобы распробовать вкус сакрального. — Гестия! Куда без семьи? Без домашнего очага, тепла? С великой Герой, Гестия, вы обязанности важные делите. Так тяжело мне сказать, что семья — путь к равновесию в жизни, ведь часто, как балбес, вижу очаг, как застывшее время. — В эти времена…

'Искусство литературы и здравый смысл' - очень актуальный текст. Рекомендую обратить на него внимание. If you know what I mean.

Каждый раз, силясь написать новую пару слов, я понимаю, что все дальше ухожу от первоначального замысла — в некую автобиографичность вместо пресловутой филологичности (для которой, впрочем, пока еще существуют другие, четко определенные места и которой там — самое место). Может быть, в том и смысл, не знаю. Сегодня понял, что, например, университетский курс Истории русской литературы XX века, который у нас читала незабвенная (пусть и на излете) Светлана Исааковна (Царствие Небесное), и даже ее спецкурс не дали мне ни одного принципиально нового имени. (Особенно в сравнении с курсами Зарубежной литературы XIX и XX веков — знакомство с одним…

Ни за что в жизни я бы не нашла эту книгу, если бы не ходила по заявкам участников игр. Выбрала просто рандомно, сама бы даже и в списке не заметила. И так получилось, что книга увлекла так, что прочла я ее за пять дней - читая только по вечерам, пока не усну (работала на вахте). Я обожаю Мастера и Маргариту, перечитываю постоянно. И в религии тоже не залетный гость - мама у меня набожная. Поэтому книга для меня играла с двух сторон. И такое впечатление, что я прочла ее совсем на другом уровне. Как-то даже немного обидно, что читаешь и думаешь одно, а по факту - там написано совсем другое. Действительно, чтобы прочесть книгу правильно, надо…

Был мал, читал ужасы. Не спал, крепче стискивал зубы. Возмужал, достал ужас из драгоценной шкатулки. И подумал, взял и подумал. Что есть ужас в Мире, который сменил текстуры? — Эх, было время... Тогда в домах кружили привидения. Выли оборотни - комки из плоти и грязной шерсти. Во дворах водилась всякая нечисть; у вампиров шея твоя была на прицеле. А как же пришельцы? Ох уж эти тарелки и странные эксперименты! — Мне второй десяток, читаю Короля, но он меня не пугает. Это не в двор его камень, не нужно прожигать меня своими глазами. Просто хочу разобраться. Раз взялся за тему, то исследуй разные грани. Данный жанр - симптом, его зрим, когда…

Когда мне попадается книга, в которой я встречаю массу цитат, к которым хочу вернуться, я понимаю, что у меня рука не поднимается черкать в книге. Кое-как я научилась бросать без угрызений совести книги, которые совсем не мои, или попали ко мне в неподходящее время. Но вот с подчеркиванием текста в книге, сладить с собой не могу. Бытует мнение, что если книга выглядит потрепанной – это говорит о том, что она любима, ее читают, к ней возвращаются, передают из рук в руки, и книга живет. Но у меня начинает дергаться глаз, когда я вижу загнутые уголки страниц и разваливающийся после первого же чтения корешок покетбука. Искренне завидую людям,…

Про Виктора Пелевина ходят разные слухи. Одни говорят, что его не существует, другие — что были лично с ним знакомы (учились, работали, выпивали, путешествовали). Фотографироваться он не любит, а на тех фото, что имеются в интернете — носит тёмные очки, считает, вероятно, что каждый снимок отнимает часть его души. Встречи с читателями не проводит, работает с литературным агентством ФТМ, с людьми общается минимально, каждый год осенью презентует новую книгу под эмблемой издательства “Эксмо”. Если эта книга — вымысел, её можно читать хотя бы из-за интересных историй, живого языка и небольшого анализа книг и рассказов Пелевина, написанных до…

потрясающе, Данте пишет о том, что в аду ему встречаются и живущие на земле люди! шестым чувством поэт понимает, что душа человеческая может попасть в ,,место сие мучения,,не только после смерти, но и пока человек жив

Еду я, еду с этой умной-преумной книгой Андрея Леонидовича Ястребова "Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности" в вагоне метро. Читаю там про советское образование, как оно отличалось от сегодняшнего, в чем были плюсы, в чем минусы. И тут я поворачиваюсь и вдруг вижу, что справа от меня сидит парень (по возрасту чуть постарше меня) без маски! и тоже читает эту мою книгу, которую читаю я. А когда я повернулась к нему лицом, он сделал вид, что смотрит в другую сторону. Потом опять: только я читаю книгу, он смотрит и тоже ее читает. В итоге я закрыла книгу и убрала ее. Парень сразу надел наушники, стал слушать музыку. Я не люблю,…