Эстетика — рецензии — стр. 2

Что Башляр, что Юнг - а они оба ищут, кажется, одно и то же, хотя и разными путями, - оба завораживающи и суггестивны в теории, то есть в пересказе, и раздражающе, невыносимо скучны на практике - так же, как нам бывают скучны пересказы чужих снов (а то и хуже - чужие размышления вслух по поводу собственных снов). Тем не менее, Башляр > Юнг - именно потому что феноменолог и работает с образами как таковыми, а не пытается выстроить из них стройную знаковую систему, где на всякое означающее найдется своё означаемое и всё сводится, по сути, к трудностям перевода. Впрочем, книжечка эта, как ни крути, меня стимулировала - в Башляровых же терминах - так что, в его же системе ценностей, свою задачу она выполнила

Начнем с того, что книга сложная, хотя введение обещает нам, что она "ориентирована не только на специалиста, но и на читателя, не искушённого в средневековой философии или истории эстетики". Текст полон теологических, философских и просто специфических терминов, имён средневековых мыслителей без пояснения, хотя бы краткого, кто это и какое место в рассматриваемой области занимают, и отсылок к их работам, как общеизвестным и всеми читаным. Однако если имеется представление хотя бы о том, кто такой Аквинат и Оккам и что такое витрувианский человек и бестиарий, то книга будет как минимум небезынтересна. В целом же Эко даёт широкий обзор развития взглядов на понятие красоты с точки зрения философии, теологии и искусства средневековья. А также раскрывает такие понятия как симметрия,…

для научпопа написано слишком занудно и неинтересно, для монографии слишком поверхностно. Прочёл и ладно.

Это прекрасная книга для тех, кто совершенно не знает, что такое эстетика (я тоже не знала ничего). Несмотря на то, что была написана в советское время и для советских читателей, тем не менее вполне достаточно для того, чтобы иметь общую картину об этой дисциплине. Вообще заметила, что книги про искусство окрыляют, облагораживают (немного:), и эта книга так же подействовала на меня.

Сложно назвать эту книгу науч-попом - не слишком популярным языком написана. Текст предполагает под рукой у читателя либо гугл (минимум), либо докторскую по античной греческой философии + ещё одну по средневековой + по средневековой и античной архитектуре + хоть немного поэзии того же периода соответственно. Эко просто ссылается на источники, не поясняя их хотя бы в общих чертах.

Я иногда просто втупляла по нескольку минут в одно предложение, пытаясь связать то, что я знаю о термине/эпохе/авторе с контекстом. Многое так и не поняла, если честно. К определённому моменту мозг просто перегревается и отказывается думать.

При всем при том, тут бездна интересного, что не удивительно. Средние века потому и средние, это такой дикий котёл. Это внутричеловеческая борьба за место в этом мире. Борьба…

Книга написана в духе марксистско-ленинского понимания эстетики, содержит многочисленные цитаты из Ленина, Энгельса, Маркса, Плеханова и Чернышевского. Диалектико-материалистическая интерпретация эстетических категорий исходит из теории отражения материей самой себя. Учебник представляется методологически устаревшим, но за неимением лучших альтернатив может быть применен в учебном процессе. Более интересно рассмотрение мировых религий: буддизма, ислама и христианства, хотя характеристика буддизма и христианства является несколько размытой, отвлеченной. Характеристика универсума художника представлена однобоко, исходит из позиций исторического материализма...Книгу украшают тривиальные цитаты из Пушкина, приведено несколько отрывков из восточных поэтов, есть фрагменты из "самого…

Яркий пример промывки мозга коммунизмом.

Хороший тост может получиться. Если, конечно, рассматривать десемантизацию не в узком лингвистическом значении, а в широком, вроде того, что Станислав Лем дает в произведении «Рукопись, найденная в ванне»: десемантизация – извлечение, потеря смысла. Под дегуманизацией автор подразумевает процесс отхода произведений искусства от направленности «к человеку» и начало искусства «идей». Это подразумевает то, что в 19 веке любое произведение отражало реальную человеческую жизнь, так как она есть, или подразумевало ее. Обычный человек видел в книге, картине, песне самого себя или, по крайней мере, мог себя в них вообразить. Новое искусство пытается от этого избавиться, используя целый ряд методов. Это и засилье формы, когда подача выводится на первое место, и замена прямого смысла метафорой, и…

Чтобы стать умным, достаточно прочитать десяток книжек; чтобы найти таковые, нужно прочесть их сотни.

Для того, чтобы отыскать короткий, в два-три слова, ответ на нерешённый вопрос личного бытия, подчас недостаточно передумать о происходящем массу соображений - необходимо быть поставленным в уникальную комбинацию внешних обстоятельств, в которой "со всей полнотой напряжения и сил нашего существа" произойдёт понимание, совершится акт мышления (таким активатором, впервые подвигшим меня к серьёзному - "акмеическому" - мышлению, явилась череда трагичных, сменяющих друг друга событий и интуитивно выбранные для их осмысления дневники Л.Толстого).

"Эстетика мышления" - одна из тех десяти книг, которые обладают безусловной силой помещать в точку роста, приводят в движение мыслительные процессы,…

Как большой любитель смерти, и всех ее производных, я конечно выбрала из подборки именно эту книгу. С первых же строк не могу согласиться с автором и считаю что допустим фотоснимок "самое красивое самоубийство" о смерти девушки Эвелин, например вполне четко означает конец жизни и красоту момента, но при этом четко понятно что она мертва.(Кстати снимок имел жуткую популярности и модные журналы до сих пор вдохновляются им в своих съёмках, ага-ага девочки на машинах в цветах(или мальчики) это именно от этого снимка вышло в массы. А у упомянутого автором Уорхола так же есть картина в поп-арт технике о смерти Эвелин) Это красиво эстетично, но конечно (конец, финита, финиш). Да и музыка, фотографии вполне способны показать конец жизни и конец произведения. А незнакомка из Сенны? Разве это не…

как умирать поэстетичней и лучше выглядеть в гробу теперь мы знаем но неясно куда нам это знанье деть Берясь за сию книгу я ожидала занятного и остроумного исследования на довольно необычную тему. Однако же автор, явно не определившись, что он хочет писать - то ли научный трактат, то ли культурологическое эссе, то ли сборник афоризмов, выкатил, на мой взгляд, самую бессмысленную книгу о смерти и её изображении. По мере прочтения меня не покидало чувство, что я будто слушаю курс лекций матерого университетского профессора, сыплющего цитатами классиков и ученых направо и налево, дабы замаскировать то, что по его предмету за последние лет 50 ничего нового не придумали, да и нужна, к примеру, философия инжинерам, как собаке пятое колесо. Примерно так же, как мне показалось, поступал и…

Читая первую треть книги я была в восторге. Череда узнаваемых писателей, вокруг которых танцует Харт Ниббриг, четкий ритм переведенного текста — от всего этого было сложно оторваться. Но дальше текст стал откровенно спотыкаться. Чувствовались отдельно стоящие проработанные эссе и чисто посредственные. Несомненную красоту тексту эссе добавляет искусное цитирование первоисточников. И это будет не тот случай, когда автор, склонив покорно голову, ведет исследовательскую работу, нет же, он, подражая своим кумирам, сам себя уже мнит ими, стараясь прыгнуть поверх цитат. С одной стороны у автора любовь к теме смерти ощущается буквально в каждой строчке. Но с другой - не обходиться без самолюбования собственным вкусом. Общие впечатление сложилось, будто философ наклевал по зернышку информацию…

Автор философски рассуждает на тему смерти, подкрепляя свои слова отрывками из других произведений, пытаясь донести до читателя, что смерть красива в любом своем обличии и нам не нужно её боятся ведь она все равно к нам придет как бы мы этого не пытались избежать. Но на мой взгляд, эта книга подходит лишь своей конкретной аудитории и увы, меня там нет. К сожалению, тема философских рассуждений, а тем более на тему смерти, всегда была от меня далека и очень туго пропихалась через мою стену неприятия данного жанра в литературе. Не хочу спойлерить, но тем кто не хочет думать , эта книга не подойдет, ведь некоторые высказывания автора реально заставляют задуматься, хотя найти их в огромных цитатах из чужих произведений довольно тяжело. В общем, книга специфическая и оставляет неоднозначное…

и так он смерть зовёт и этак анаколуф графема фрейд но смерть без лишних сантиментов в проулке тюк по голове

Если обозначить смерть как явление, то явление это сродни похмелью после вливания в желудок пива с настойкой боярышника, или выступившей крови, когда вену протыкают шилом, – явление неотвратимое, неизбежное, предсказуемое, но всё равно оставляющее надежду, что «а вдруг в этот раз пронесёт?».

Танатологические мотивы в искусстве и философии – интереснейшая тема для изучения, если человек готов постигать науку о предмете, где истинным может считаться только суждение с точки зрения физики, а любая метафизика останется не более чем рассуждением, имеющим срок годности и определённые культурологические предпосылки.

Филипп Арьес в книге Человек перед лицом смерти (которую Ниббриг так…

До сих пор ходят споры что же такое смерть? Это конец всему или начало чего-то нового. Данная книга ничуть не приблизит вас к разгадке данного вопроса, но позволит ознакомиться с систематизированными выжимками о том, как данную тему развили и применяют в своем творчестве авторы.

"Смерть представляет собой скорее частное событие, случающееся время от времени, ожидаемое, однако непредсказуемое, вероятное и неповторимое..."

Мунк "Смерть и девушка"

Рано или поздно мы все умрем. Кто-то боится этого мгновения, кто-то ждет, кто-то все-еще на что-то надеется. Тем не менее, общество, а тем более искусство уже давно спекулирует данной темой, пытаясь если не "пробить на слезу", то ужаснуть, заставить задуматься, напомнить о быстротечности жизни. Кристиан Харт решил показать нам данную тему и то, как…

К сожалению, труд "ироничного и стилистически изощренного исследователя", обещанный мне аннотацией, обернулся копипастой книжных цитат (и картин, и партитур), приправленной сомнительным пересказом соответствующих кусков оригинального текста, едва присыпанной крупицами собственного авторского мнения. На мой взгляд, это произведение может сгодиться разве что в качестве сборника афоризмов и цитат для начинающих.

Подвести итог жизни некоторых людей очень просто - эта жизнь все равно что стук хлопнувшей двери или кашель, раздавшийся на темной улице. Вы выглядываете в окно, а улица пуста. Тот, кто кашлянул, уже исчез.

О некоторых книгах (и рецензиях) можно сказать ровно то же самое. Постскриптум:

"Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!" (В.В. Маяковский)

Я верю в книжных божков - маленьких невидимых существ, которые подсовывают читателям те книги, которые нужны им в данный момент. Так случилось с "Эстетикой смерти". Даже не знаю, что побудило меня выбрать из серии Studia Europaea именно эту книгу. Не иначе как книжный божок. Обнаружив, что передо мной философское эссе на весьма специфическую тему длиною в 424 страницы, я слегка приуныла. Да что там, пала духом. Я была ближе к самоубийству, чем юный Вертер. Но отступать не в моих правилах, и я окунулась "в жизнь, полную страданий". (с) Меня ждало приятное открытие. Эссе (точнее, сборник эссе) оказалось куда ближе к культурологии, чем к философии. Я вздохнула свободнее. Кроме того, хвала книжным божкам, я…

В первую очередь хочу отметить, что вся серия Studia Europaea состоит из интересных и оригинальных произведений.

Мой выбор пал на «Эстетику смерти» потому, что тема смерти одна из самых сложных и философских для каждого человека.

«Как человек может с чем-то сравнивать смерть, ведь он не имеет опыта смерти. Ф.Пессоа»

Повествование начинается с теоретических изысканий о том, как умирание можно изобразить в художественном произведении. Ведь что есть умирание, если не движение к концу. Смерть же «нельзя изобразить как сам конец». Таким образом «смысл жизни предстает как проблема изображения смерти». Здесь автор показывает, что изображение смерти, даже при наличии огромного арсенала средств и способов художественной выразительности, цель практически недостижимая.

С первого дня жизни человек…

Красота мышления (у кого получается)вызывает, по меньшей мере, удовлетворение. ММ говорит, что «искусство, прежде всего, радость и речь пойдет о радости мышления». Цитирует Пруста:-критерием истины и таланта в литературе является состояние радости у творца. Понятно. Но ММ не был бы тем, кто есть, если бы задался вопросом:- Зачем состояние радости у творца, если он уже мыслит? Что испытывает человек, когда в нем загорается ИСКРА БОЖЬЯ? Затем ММ намекает: «то, что я называю МЫСЛЬЮ и чего пока мы не знаем». Мысль по ММ, есть в состоянии неразделенной любви, драке родственников (в том смысле, что мы знаем, что они-родные братья, а они-не знают). Трагически сцепились какие-то обстоятельства, а мы видим –ДРУГОЙ СМЫСЛ. Братьям уже не помочь, но есть нота радости: братство. Это –МЫСЛЬ…

Есть множество работ, авторы которых описывают дендизм через материально-атрибутивный (мода, аксессуары и пр.) или социально-поведенческий (речи, жесты, кодекс общения и пр.) аспекты выражения, т.е. говорят о дендизме как о стиле жизни, как о «социальной позе». В этом смысле познавательна, например, книга Ольги Вайнштейн «Денди: Мода. Литература. Стиль жизни». Особенность исследования Шиффера в том, что он рассматривает фигуру денди исключительно в рамках эстетико-философского дискурса: определяет тот онтологический фундамент, который лежит в основе дендистского мироощущения.

Я совершенно согласна с Шиффером (и, соответственно, с Бодлером, Ницше и Уайльдом), что денди воплощает собой идеал Человека, что он – высший образец человека культуры – человека эстетического. Денди делает…

Превосходный образец современной философии , ищущей ответы на вопросы - почему подвал тёмный , человек прямой , а речь мягкая.. Заставляет прикусить язык над словами-паразитами и даёт возможность уютно провести пару вечеров с умным автором.

Книга стала для меня настоящим открытием. Это первая прочитанная мной книга об эстетике, и она оказалось настолько исчерпывающей, что не скоро ещё мне захочется взяться за аналогичный учебник какого-нибудь другого автора. Рекомендую не только людям, связанным непосредственно с искусством, но и вообще всем, кто хочет расширить свой кругозор и эрудицию. Благодаря «Эстетике» вы поймёте основные тезисы всех современных направлений изобразительного искусства и не только современных. Автор приводит много ссылок на источники, философию эстетики различных великих деятелей искусства, сопоставляет их и даёт нам право самим выбирать, что нам ближе, чью линию мы хотим взять для углубления в тему.

Мне показалось, что книга не для "всех". Книга для избранных поклонников Эко. Нужно тонко чувствовать его текст, любить его.

Отец раньше всегда говорил мне, что музыка, которую я слушаю — отвратительная какофония, делал тише, а чаще вообще её выключал и ставил своё. Тогда, будучи совсем малым, я ничего не мог с этим поделать или возразить и приходилось соглашаться, уступая аудиоканал для "хорошей музыки"; но теперь я вырос и могу объяснить свою позицию, заявить право на её существования и право на место быть моей музыки, моей культуры, моей литературы, моих фильмов. Наши родители в чём-то были похожи на нас, потому что их родители говорили им про их музыку, кино, одежду и книги то же самое, что они сейчас говорят нам. Вечная история. Лет через десять я буду это же самое говорить своим дочкам.

Я уже не помню его имени, но это не отменяет того факта, что жил на свете этот хороший писатель, который обозначил этот…

Знаменитый французский критик науки, автор понятия "эпистемологического разрыва" и неутомимый апостол динамичной рациональности Гастон Башляр, несмотря на ярую нетерпимость к "реалистическому мышлению" и защиту чистоты научного языка от скверны "эпистемологических препятствий" (также понятие Башляра, подразумевающее под собой сразу и контрпродуктивную интуицию в сфере обыденного знания, и инерционность психологических привычек, и метафоричность общеупотребительного языка, искажающего своей упрощающей образностью внеположные объекты научного мира, требующего своего независимого языка описания - всё то, что прерывает гносеологическую функцию), как ни странно, уделил большую часть своей творческой жизни психоаналитическому анализу грёз воображения, обширным экспозициям образов материальных…