Рецензии на книги издательства «Ад Маргинем Пресс»

Очень глубокий, отрезвляющий, а временами и морального уничтожающий роман. Который снимает с человека напыление порядочности, раздевает нас на публике и демонстрирует всю нашу духовную наготу. Наготу, которой после "Благоволительниц" никогда более не придётся гордиться или хотя бы не устыдиться.

Роман не о том, как человек совершает плохие поступки и не о том, почему их совершает. Автор ведь объясняет вопрос "почему" едва ли не в самом начале: совершишь ты такой поступок или не совершишь - не вопрос твоего морального выбора, а вопрос случая. Зло в нас заложено с самого рождения и мы готовы вершить его вопреки всем чувствам, морали и воспитанию, если ситуация того потребует. И лишь в этом мы отличаемся: для кого-то "ситуация потребует" - это "долг перед государством", для другого - просто работа, для третьего - вопрос личного спасения.

Возможно именно поэтому у меня главный герой романа доктор Ауэ долгое время не вызывал никаких особенно отрицательных эмоций. А порой даже хотелось, чтобы он выпутался из передряг. Совершенно иррациональное ощущение, если принять во внимание жизнь и род деятельности Ауэ. А причина этого ощущения в том, что главный герой не был ни плохим, ни хорошим, ни добрым, ни злым. Он делал то, что от него требовали обстоятельства. И то, что позволяло его собственное "окно Овертона".

Важнейшая мысль для тех, кому взбредёт в голову вскричать "я так плохо не поступлю, не упаду так низко" - это здравые размышления Ауэ о том, что вас просто миновал тот случай, когда вам ПРИШЛОСЬ бы так поступить. Или, к ещё большему вашему счастью, вас миновала историческая эпоха, когда подобный выбор везде и всюду. И вы, такой порядочный и хороший семьянин, клерк, либерал, стали бы может палачом, может его пособником, а может просто молчаливым соучастником, который просто не хочет слышать стоны из концлагеря и делает вид, что ничего такого не происходит.

Книга, таким образом, — не есть оправдание мерзостей и не сатисфакция фашизма. Она — кричащее напоминание о людской природе, нашей природе. О том, что мы способны не только принять, но и породить абсолютно любое зло. Кто-то ради выживания, кто-то ради карьеры, кто-то ради своего психологического комфорта. И есть ли разница между человеком, лицемерно и ханжески отвернувшегося от ямы с трупами, и того, кто её наполнил своими руками? Только морально взрослый и зрелый человек ответит "нет".

Человек не "расчеловечивается". Во всех мерзостях, убийствах, насилиях, сексуальных извращениях и хождении под себя — и проявляется наша человеческая сущность. Сокрытая, но, несомненно, выползущая наружу, когда случай заставит. Молюсь, чтобы такого случая не было.

Дебютный сборник эссе Сьюзен Сонтаг, в котором нашли отражение различные вопросы литературы, изобразительного искусства, театра и кино.

В первом эссе «Против интерпретации» Сонтаг призывает учиться больше видеть, больше слышать, больше чувствовать. Проживать искусство, а не интерпретировать.

«Интерпретация - это месть интеллекта искусству. Больше того. Это месть интеллекта миру. Истолковывать - значит обеднять, иссушать мир ради того, чтобы учредить призрачный мир «смыслов». Превратить мир в этот мир. Мир, наш мир, и без того достаточно обеднен, обескровлен».

Следующие эссе посвящены стилю и размышлениям о роли писателей и их работ. Сонтаг уделяет отдельное внимание таким авторам, как Симона Вейль, Альбер Камю, Мишель Лейрис, Клод Леви-Стросс, Дьёрдь Лукач, Жан-Поль Сартр, Натали Саррот.

«Писатель — это тот, кто открыл пользу страдания во имя раскрытия истины искусства, подобно тому, как святые открыли полезность и необходимость страдания во имя раскрытия истины спасения».

В нескольких эссе говорится о театре и трагедии. Сонтаг, бесспорно, ощущает театр как важнейшее из искусств.

«Мы живем во времена, когда трагедия представляет собой не форму искусства, а форму истории».

Сонтаг не оставляет без внимание и кинематограф, рассуждая о стиле фильмов Робера Брессона, Жан-Люка Годара, Джека Смита, Алена Рене.

«Кино-как-язык означает разрыв с традиционным драматургическими визуальным способом рассказа».

Мысли Сонтаг отражают дух 60х годов с их отрицанием культуры и стремлением к её очищению. Эта книга дает возможность прочувствовать атмосферу того времени, открыть для себя новые, «старые» имена и задуматься над внутренним содержанием искусства.

Читается книга легко, язык не сухой. История книжных прослеживается в связке с историей книгоиздателей, писателей, владельцев книжных.

Довольно много каких то личных историй: иногда диких, иногда забавных.

Книжные рассматриваются как места притяжения людей (магазины где можно выпить кофе, вино; были даже магазины, где можно было переночевать и пожить).

В книге так же рассматриваются довольно классические фильмы (в конце книги есть отдельная страница с фильмографией). И упоминается современная поп-культура - и все это для иллюстрации образа книжного.

Рассматривается вопрос цензуры - как с ней боролись, и как некоторые книжные из под полы торговали запрещенными книгами.

Отметила для себя момент - где говорится о том, что мифы, которыми обрастает автор - помогают в дальнейшем в продаже его книг (в целом похожая мысль была в Yellowface Р.Куанг). И что в книжных "с историей" как то приятнее закупаться) Зачастую в книжный можно идти просто за атмосферой.

Интересной показалась часть, где описывается как из 1 магазина (или идеи) в последствии развилась книжная сеть. И у меня возник вопрос - не теряется ли какая то "душа" и атмосфера, когда происходит расширение, и магазин превращается в сеть. Остается ли эта книжная магия на месте?

По локациям - охвачены в основном книжные Европы (Париж - осталось ощущение что это как какая то колыбель книжников), США и Канада, Латинская Америка. Захвачено немного Австралии (тут мне понравилось определение страны - как страны, которая при создании себя просто игнорировала локальную многовековую культуру, и истребляла или пыталась ассимилировать аборигенов)

В книге много лишних слов, словесных конструкций и оборотов - из-за чего предложения читаются трудно, приходится перечитывать абзацы, пропуская все лишнее, чтобы докопаться до сути "чего же хотел сказать автор". Возможно, причина в переводе, когда переводчик пытается добавить в текст лишней художественной красоты в ущерб логике.

Книга требует наличия базовых знаний по экономике и экономической истории, читатель уже должен знать кто такие Рикардо, А.Смит, Кейнс, К.Маркс, что такое меновая торговля, функции денег и т.д.

Не знаю почему, но я постоянно терял общую связь в книге. Читаю-читаю, потом спрашиваю себя: «про что я вообще читаю, причём это здесь, к чему это все, как сложились такие выводы», возвращаюсь к началу, перечитываю. Так и хочется спросить: "Автор, ты о чём вообще? Объясни понятным языком!"

В книге все перемешано: что-то про рабство, что-то про долг, что-то про деньги. Каждую тему по отдельности читать интересно, но монолитной, логической, понятной идеи книги я не смог понять. Почему деньги это долг - я так и не понял

Политическая экономия мне объясняет просто: деньги – это труд! Скорее всего я что-то не понимаю в экономике.

Оливия Лэнг размышляет о периоде сильного одиночества, которое она пережила в Нью-Йорке после разрыва отношений. В это трудное время она обратилась к искусству за ответами. Своеобразный подход автора объединяет мемуары, философию и биографию, предлагая соблазнительное повествование, стирающее границы между личными размышлениями и культурным анализом.

Она проходит через все болезненные аспекты одиночества и исследует его уродливую разрушительную природу, используя собственный опыт и истории известных художников, которые до нее жили и работали в Нью-Йорке. Через призму таких художников, как Эдвард Хоппер, Энди Уорхол, Генри Дарджер и Дэвид Войнарович, чьи работы олицетворяют одиночество жизни в изоляции среди миллионов людей, она находит утешение и понимание. Их произведения искусства, представление их внутреннего хаоса, мыслей, чувств и личности связаны с автором на самых глубоких уровнях.

Большая часть этой книги на самом деле посвящена жизни и искусству нескольких выдающихся печальных душ, людей, для которых одиночество было не мимолетным облаком, а постоянным туманом в их жизни, который они пытались преодолеть, пробиваясь  через искусство, но им это удавалось редко.

Это оказалась гораздо более грустная книга, чем я ожидала

Не знаю, как так получилось, но в 2017 вышли две очень схожие книги: «Путь через лес: о грибах и скорби» Лонг Литт Вун и «Птицы, искусство, жизнь: год наблюдений» Кио Маклир.

Пока антрополог Лонг Литт Вун искала грибы и утешение в норвежских лесах после внезапной смерти мужа, канадская писательница Кио Маклир сбегала от прогрессирующей болезни отца в городские парки, чтобы наблюдать за птицами.

Книгу про грибы я уже включала в лучшее из прочитанного за год, но пожалуй «Год наблюдений» мне понравился даже больше. Если Лонг Литт Вун остаётся закрытой шкатулочкой и академично следует выбранным темам (грибы и скорбь), Кио Маклир меньшую часть книги посвящает описанию птиц и большую — близких людей и самой себя рядом с ними: дочери, подруги, жены, матери, художницы, писательницы, запойного читателя, «бездельницы» и беглянки.

В последнюю неделю я приболела, примерно на 80% состояла из соплей и пока все радовались весне, как-то приуныла. Но «Год наблюдений», как и всякая хорошая книга, отчасти заменил прогулки и, если и не исцелил меня, то точно помог примириться с этой вынужденной паузой в жизни.