Рецензии на книги издательства «Русское слово»

Фёдор Александрович Михайловский – автор учебного пособия по истории Древнего мира за курс 5 класса, что вот уже за более чем двадцать лет выдержал целый ряд изданий. Конечно, вполне ожидаемо, что именно он выпустит и эту книгу научно-популярных рассказов по истории Первобытного общества и Древнего Востока как дополнение к своему курсу. Уверен, эта книга для чтения будет вполне полезна и эффективна, к тому же станет отличным подспорьем в качестве дополнения к основному учебнику. Она достаточно научная, и в то же время интересная для как детей, так и для взрослых. Яркие и большие цветные фотографии, качественная плотная бумага.

А ещё очень приятный стиль изложения. Будто рассказывает увлекательную сказку. Автор умеет увлечь читателя и отправиться вместе с ним в заманчивый мир древности: попытаться добыть огонь, уяснив его значение для первобытного человека, поохотиться на мамонта и раскрыть секрет истинных первооткрывателей Америки, выяснить загадку первого фараона и постичь тайну опустевших городов Хараппы и Махенджо-Даро, познакомиться с мифическим Гильгамешем и богом Хапи, легендарными фараоном-женщиной Хатшепсут, выдающимся вавилонским царём Хаммурапи, не менее энергичным индийским царём Ашокой, персидским Дарием I, основателями мировых религий Конфуцием и Буддой. Конечно, есть в книге и то, что не узнать из простых учебников истории. Это и делает книгу исключительной. Например, история карлика для фараона, воина трёх фараонов, история расхищения пирамид и многое другое.

Прочитав книгу рассказов можно много узнать о том, как начиналась история. О том, как миллионы лет назад люди заселяли Землю и пытались выжить, подчиняясь природе. О продолжавшемся несколько тысяч лет переходе к земледелию и скотоводству. О первых царях на земле, о полководцах и их сражениях, об изобретателях и поэтах древности. Вы познакомитесь е народами, которые первыми создали государства, города и письменность на берегах великих рек Азии и Африки. Вы мысленно окажетесь в древней стране фараонов и пирамид. Узнаете о бесстрашных мореплавателях финикийцах, о создателях великих держав ассирийцах и персах, о «городе чудес» Вавилоне и «стране чудес» Индии, о тайнах её покинутых в древности городов, о зарождении цивилизации в Китае, о древнейших документах на «костях дракона», о великих изобретениях древних народов, которыми люди пользуются до сих пор. Вместе с разведчиком китайского императора побываете за пределами Великой Китайской стены и вместе с ним проложите Великий шёлковый путь.

Действительно здесь можно узнать и о многом другом, чего нет в учебниках, потому что ни в какой, пусть самый «толстый» учебник не может уместиться всё даже наиболее интересное из происходившего и истории Древнего мира. Приятного чтения.

Этот учебник будет, пожалуй, поинтереснее для изучения шестикласснику. Текст повествования в нем связный, предложения понятные и мысль авторы доносят связно.
Специфика этой книги в том, что исторические события - это примеры, иллюстрирующие ту или иную мысль. Поэтому с единой картиной мира средних веком снова будет сложно.
Интересно, что текст учебника видоизменялся с годами. Начиная с пухленького учебника 90-х (который тут представлен даже в двухтомном издании) до сокращенной версии 2000х. Старый учебник содержит больше информации, повествование не приходилось сокращать в угоду объему и новому учебному плану, а значит читать его интереснее. В эту версию не попали зарисовки исторических событий, которые иллюстрировали тот или иной абзац текста, только некоторые исторические документы. Авторский текст стал более сухим, не отражающим авторское мнение, а лишь перечисляя факты, а сам учебник потерял в своей самобытности и возможности увлечь подростков новой для них наукой.
Но, похоже, даже в таком виде учебник остается "экспериментальным", т.е. непризнанным массовой школой, где детям приходится читать скучнейшие учебники по увлекательному предмету.

Продолжаю знакомство с творчеством писателей Центрального Черноземья. На этот раз в поле зрения оказался Сергей Сергеев-Ценский, уроженец Тамбовской области, мой земляк. В Тамбове установлен ему памятник. Надо заметить, что изначально "Ценского" не было в его фамилии, этот псевдоним был взят писателем от названии реки Цны, на берегах которой он провел свое детство. Для первого знакомства я выбрала историческую повесть "Синопский бой".

Для меня данная книга оказалась немного сложной в прочтении. Дело в том, что человеку, не причастному к мореходству, кораблестроению, или же просто не увлекающемуся этими вещами, читать её без словаря морских терминов трудновато. Например:

-Посмотрите-ка, Павел Ананьевич! Вице-адмиральский флаг на фор-брам-стеньге у черного парохода! Вон с каким чертом мы столкнулись!

И всё, понимаешь, что ты столкнулась с неменьшим чертом в виде фор-брам-стеньги. И черт этот предстает на протяжении всего повествования, то в виде этой самой стеньги, то в виде крюйт-камеры, то в виде брандскугеля, то в виде еще какого-нибудь "кугеля" или "фор-брама". Поэтому постоянно приходилось задействовать интернет, что существенно отвлекало от чтения.

Но, не смотря на это, повесть мне понравилась. Я не берусь говорить о её соответствии с историей, так как о Синопском сражении знаю только то, когда оно было, кто с кем воевал на тот момент, кто победил и к чему оно привело. Для меня стало открытием, что Синопская битва стала последним боем парусных флотов и первым с применением бомбических пушек, которые стреляли разрывными снарядами. Отдать должное Сергееву-Ценскому, у него получаются обалденные батальные сцены, описания морской стихии не менее замечательные, образы моряков, вне зависимости от звания и того, на чьей стороне они находятся, яркие, живые.

Не зря, не зря я выбрала эту книгу. Она меня не разочаровала, и время, проведенное с ней, не было впустую потраченным. Если бы, только не "кугели"...

История
Заговор на Павла I в России изображен на фоне событий происходящих во Франции. В 1799 году во Франции произошел государственный переворот и Наполеон I стал первым консулом. Мы наблюдаем взлет Наполеона Бонапарта и закат правления Павла I. На этом фоне происходит два покушения на правителей. В обоих случаях главными организаторами покушений были руководители ведомств, которые должны были защищать глав государств. Это министр полиции Франции Жозеф Фуше и военный губернатор Санкт-Петербурга П.А.Пален.

Пётр Алексеевич Пален

Оба пользовались особым доверием тех, на кого они организовывали покушение. Только во Франции покушение было бутафорским, для укрепления власти, а в России власть зашла в тупик, который требовал выхода. Одновременно на России сошлись противоборствующие интересы Франции и Англии. Поэтому мы видим влияние этих стран на внутриполитические события в России того времени.

Идея автора
С самого начала автор говорит, что ему в первую очередь интересны не исторически-политические события, а живые люди того времени, их психологический портрет, умственные и моральные качества. Именно этот акцент, по моему мнению, является сильнейшей составляющей произведения.

Героев произведения можно разделить на три условных группы.
Первая группа, это люди, делающие историю. Поступки, которых соотносятся не только с личными интересами, но и с расстановкой сил, как в стране, так и в мире. К ним также можно отнести людей, сознательно примыкающих и служащих той или иной стороне. Их цель, не редко находиться вне личных выгод.

Вторая группа, это люди, живущие сугубо в соответствии со своими интересами. Несмотря на кажущуюся самостоятельность, на их жизнь, в ключевых моментах, огромное влияние оказывают люди первой группы. Этим людям свойственны колебания, они по воле судьбы могут оказаться на любой стороне в борьбе «сильных мира сего». В тоже время определяющим направлением их жизни является совокупность личных черт. Заметим, что даже на хороший поступок или геройство могут подтолкнуть не хорошие или слабые качества.
Рассуждения одного из героев, относящихся к данной группе:

««Всякое тело пребывает в покоя или прямолинейного движения состоянии, доколе из оного состояния выведено не будет, — вспомнил Штааль слова школьного учебника. — Так нас учили. Это есть чей-то закон… Невтона, или Паскаля, или еще какого-то дьявола… Зовется закон инерции. По этому закону я и живу… Инерцией вошел в заговор против царя, инерцией пойду нынче ночью опровергать его. Пусть у меня есть веские резоны, — но сам бы я не пристал к скопу, ежели б они меня не заманили.»

Сам по себе закон инерции нейтрален, разница в том, или ты создаешь какую-либо положительную для себя инерцию или инерция, созданная другими, без твоего согласия захватывает тебя.

Судя по описанию в книге этой группы людей, можно сделать вывод. Что если ты не ставишь для себя каких-то глобальных задач, а зациклен только на себе, то да, твоя жизнь, конечно, может быть чем-то интересна, но в какие-то моменты твоя судьба может стать игрушкой в чужих руках и тебя безудержно понесет в ком-то организованном течении. И тебе остаются масса личных переживаний, может даже и восторгов или страхов, эмоций доводящих до нервного истощения, но в итоге победителем становишься не ты, по крайней мере, с наградой может прийти разочарование. Особенно если придут мысли о смысле жизни и смерти.

«Фраза росла грозно, росла беспощадно… «Да, все кончено!.. Загублена жизнь, искалечена душа, кости помяты, все выжжено в сердце. Но и у других тоже все кончено», — почти с радостью говорил себе Штааль. Он думал о Баратаеве, лежавшем под кисеею с медными монетами на глазах, думал о Ламоре, которого никогда больше не суждено ему увидеть, думал о собственной, близкой до ужаса смерти. Так странно связала его судьба и с Баратаевым, и с Ламором, и с царем, так все в ней было случайно, так легко все могло быть по-иному. Штааль чувствовал мучительное бессилие, безотчетный страх перед жизнью.»

Третья группа людей, в данном произведении мало представлена. Тем не менее, на её фоне разыгрываются триумфы и трагедии людей из первых двух групп. Это те, кто знает, что хочет, не подвержен сиюминутным, приходящим и уходящими увлечениям. Если они и выбирают политическую сторону, то исходя из внутренних глубоких убеждений. Ими трудно или невозможно манипулировать, поэтому чаще всего первая группа избавляется от них или не привлекает к своим задачам. В книге представители этой группы Баратаев и Панин.

Наиболее развернуто и красиво в книге описаны представители второй группы. Это в первую очередь Штааль и Иванчук.
Штааль во многом интересен, так как часто отражает стремления, эмоции, реакцию на жизненные события и поведение большинства людей.
В Иванчуке изображен карьерист высокого класса и мастерства. Несмотря на свою расчетливость в каждом действии, нацеленную на личную выгоду, хамство, цинизм, а иногда и подлость, этот персонаж своей цельностью может вызывать симпатию. Автор смягчил отрицательные черты Иванчука, дав ему качество любви к своей подруге, а потом и жене. Эта способность любить в чем-то сравнивает его со свои «другом» Штаалем.
Отношения между Штаалем и Иванчуком является одной из центральных линий всего произведения. Для меня даже более интересной, чем постепенное нагнетание атмосферы вокруг заговора и тупиковой ситуации, сложившейся вокруг Павла I. В любом случае, это трагедия, как России, так и участников этого события.

Из первой группы людей замечательно описан граф Пален. Его работа с людьми и как он постепенно приближал день решительных действий, совершенно точно представляя, что он хочет и на каких людей в какой степени можно опереться.

Стоит обратить особое внимание, как разные люди участвовали в финальном событии. Одни просто случайно оказались в водовороте событий, другие напились, и всё для них прошло как в бреду, по инерции и лишь единицы были полностью сознательны.

В целом от книги получил удовольствие в части описания характеров людей, особенно их внутренних мотивов и описания отношений между людьми.

Убийство императора Павла I (французская гравюра, 1880-е годы)

Первое, оно же и не главное вовсе, но самое интересно: родственник или как? Или как. Никакого отношения к Ясной Поляне. Самарская губерния, подарившая нам автора «Петра Первого», сама по себе, тульское поместье – само по себе. Но из белой кости, отец писателя носил титул «графа».
Попытался найти его остроумное высказывание относительно «оценки» тех, кто уехал в эмиграцию, и кто остался. Ну, или потом вернулся. Не, не нашел, хотя в интернете много его афоризмов.
Ну да ладно. Главное, наверное, «Буратино», «Хождение по мукам», «Гиперболоид», конечно, «Гадюка». Разумеется, «Петр», где он «искал разгадки русского народа, русской государственности». Да, «Калиостро», «Аэлита».
Лет через 20-25 Семен Бабаевский угадает, видимо, а, может, чутьем, какой-то интуицией предвосхитит другую тему, многим и многим писателям ещё не очевидную. О чем я?
«Хождения» - это ведь традиция русской классической литературы семейно-бытовой жанр; это почти как газетные репортажи «на злобу дня»: гражданская – да вот она, вчера ещё была, а Толстой пытается переосмыслить хотя бы чувства по её поводу. «Через» любимых героев. Бабаевский – ещё идет война, а он угадал тему восстановления, или, как будет названа очень известная книжка, «Возрождение», послевоенное возрождение.
Позвольте толстовские цитаты о замысле «Хождений». «Тремя февральскими днями, когда как во сне, зашатался и рухнул вниз византийский столп Империи, и Россия увидела себя голой, нищей и свободной…». Ещё: «…Россия переживала… анархию и бред, быть может гениальный, о завоевании мира… почти уже нечеловеческие деяния, и новый государственный строй, сдавивший так, что кровь брызжет между пальцами, тело России, бьющейся в анархии».
Ещё: «В смятении я оглядываюсь: действительно ли Россия – пустыня, кладбище, былое место? Нет, среди могил я вижу миллионы людей, изживших самую горькую горечь страдания и не отдавших земли на расточение, души – мраку. Да будет благословеннао имя твое, Русская Земля. Великое страдание родит великое добно. Перешедшие через муки узнают, что бытие живо не злом, но добром: волей к жизни, свободой, милосердием. Не для смерти, не для погибели зеленая славянская равнина, а для жизни, для радости вольного сердца».
Вот как-то так Алексей Николаевич видел всё это. Кстати, ещё раз у тем «трем февральским дням». А потом у кого-то будут несколько октябрьских дней, в которые 1000-летняя Россия слиняла в ноль, ну, или как-то там. Что здесь удивительного – не очень понятно. Посмотрите на жизнь «обычного» человека: какова грань между жизнью и смертью? Какова? Плотина железобетонная? Многометровая крепостная стена? Я вас умоляю!
У кого-то она – не толще острия иглы. У кого-то - мига прерывания дыхания. У кого-то – мгновения катастрофы аварии. Миг – это и есть граница. И не только в жизни «обычного» или необычного человека. Народа. Цивилизации. Всей планеты. И всё. И ничего не нужно. Даже – нажитого непосильным трудом. Как это сказано в мудрой книжке? Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов? Такой мудрости учиться нужно!
А для меня главное в судьбе Толстого – вот эта её сложность, такая «многоходовочка», по выражению известного политика. Все прожил, всё испытал, в конце жизни, как это часто бывает, женился на девушке-женщине много себя младше… Литературное наследие и его влияние не оспаривается никем. Меньше читают? О миллионах «писателей» вообще никто не слышал.
Жизнь явно удалась. Заслуженно!

Переписка императора Александра III и его жены императрицы Марии Федоровны интересна благодаря возможности заглянуть во внутренний мир императорской семьи. Кроме собственно писем императорской четы в книге есть три небольшие статьи об Александре, Марии Федоровне и русско-датских отношений. Переписка, представленная в книге, охватывает лишь период после вступления Александра и Марии на престол. Надо сказать, что писем в ней в общем-то немного, потому что, вероятно, супруги не так часто расставались, а в разлуке очень тосковали друг по другу. Александр из-за своей занятости не всегда мог вместе с женой отправиться на родственные встречи в Европе, а потом и посещать больного туберкулезом сына Георгия на Кавказе. После чтения их писем остается приятное и теплое впечатление. Особенно мне запали в душу письма Александра, он чаще в них рассуждает и раскрывает душу. Письма Марии Федоровны более событийные, она стремилась подробно описать мельчайшие детали путешествий в письмах и даже посылала мужу травки и цветочки. Александр тоже отчитывался перед ней, кто с ним обедал, сколько он рыб поймал и сколько тетеревов убил.

Позабавил пассаж из писем Александра о надоедливых родственниках:

Читая твои письма и видя эту массу дядюшек, тетушек, двоюродных братьев, сестер, принцев и принцесс, я радуюсь еще больше, что меня там нет! Уж эта мне родня! Просто повернуться нельзя, вздохнуть спокойно не дадут, и возись с ними целый день! Нет, уж в этом отношении лучше в Гатчине, хотя подчас и скучно одному бывает здесь!

Понравилось письмо, в котором Александр сетует, что взрослые дети уже не уделяют ему столько внимания, сколько бы он хотел. Оно нередко цитируется в книгах, поэтому я читала его и до этого. Александр надеялся, что Ксения захочет с ним покататься в санях, но она ни разу не попросила об этом, а он не хотел сам ничего ей говорить, чтобы она потом лишь из вежливости не просила его. И вот он с грустью пишет жене, что, вероятно, не смог внушить детям доверия и любви к себе. По-моему, это очень мило, и не каждый родитель в высокородной семье стремился бы к этому.

Большинство писем, представленных в книге, написаны во время поездок Марии Федоровны к больному сыну Георгию. Эти письма читать очень грустно, в них выражена боль родителей от разлуки с сыном и тревога за его здоровье. О Георгии мало что известно, поэтому мне было особенно интересно прочитать о нем в переписке родителей. Александр расстраивается, что лучшие годы жизни Георгий вынужден провести вдали о родных. Мария Федоровна описывает, как сыну скучно, как он одинок в своей вынужденной ссылке. Постоянная грусть в его глазах и необходимость жить вдалеке друг от друга разрывает ей сердце. Письма императрицы за 94 год очень длинные и подробные, они обсуждают врача, который два года практически не лечил Георгия и надеются на нового доктора и его новое лечение. Непонятно, почему они с самого начала не поручили Георгия лучшим врачам.

Мне показалось неудобным, как составители расположили письма: сначала письма Александра, потом Марии. Логичнее было бы расположить их хронологически, чтобы иметь возможность сразу прочитать ответ. Я именно так и читала, поэтому приходилось все время листать туда-сюда, что неудобно.