Рецензии

Кто-то из философов сказал, что «вымысел бесплатен, в то время как каждый факт имеет цену».
Эта мысль могла бы стать отличным эпиграфом к этой книге - синтезе истории, журналистики, авторских гипотез и философских рассуждений.
Недаром автор посвятил свою работу репортёрам – «героям нашего времени». Люди, готовые рисковать, чтобы докопаться до правды, какая бы она ни была, достойны искреннего уважения.

«Дорогу к несвободе» можно воспринимать в двух взаимосвязанных плоскостях - философской и фактологической. С изложением фактов и описанием событий, отчасти определивших текущее положение дел в мире, всё более или менее понятно.
Второй способ восприятия информации предлагает вдумчивому читателю заглянуть за кулисы мировой сцены, присмотреться к глубинным причинам и немного пофилософствовать.

Можно предположить, что для некоторых читателей препятствием может стать то, что я считаю, безусловно, сильной стороной книги. Автор не пытается понравиться читателю, кем бы тот ни был. Он спокойно говорит о непростых (для кого-то) истинах.
Среди них опасности игнорирования фактов и ошибочного понимания времени, события февраля 2014 года, сбитый малазийский Боинг, финансирование ультраправых движений в Европе, влияние русских ботов на выборы Трампа в США, подпевание некоторых влиятельных фигур на Западе кремлёвской пропаганде, особенности современной пропаганды в целом (вбрасывание множества противоречивых трактовок для сокрытия реального положения дел). И это далеко не весь список.

Снайдер, отдадим ему должное, умеет привлечь внимание читателя с помощью броских терминов, которые, полагаю, не стоит воспринимать буквально. К примеру, шизофашизм на первый взгляд кажется какой-то странной помесью. Однако этот неологизм неплохо подходит для описания разнообразных, так сказать, тезисов в духе «мы там есть, но нас там нет», «у нас достаточно проблем, но, смотрите, у других всё ещё хуже», «оправдание насилия в настоящем насилием из прошлого».

Автор развивает две абстрактные концепции – «политики предопределённости» и «политики вечности». Эти парадигмы основываются на готовых предубеждениях и игнорируют реальные факторы.
Предопределённость - будущее такое же как настоящее, законы прогресса известны, альтернативы отсутствуют.
Вечность - парадигма, обращённая в прошлое, которое заслоняет собой и настоящее, и будущее.

“Политика вечности”, как и всякий случай бессмертия, начинается с установления собственной исключительности: все, что ни есть – это зло, кроме меня самого и моей группы, поскольку я есть я, а эта группа – моя.

Движение от первой ко второй - это и есть та самая дорога к несвободе. Хлёсткая метафора, вынесенная в заголовок.

По мнению Снайдера, первым от «политики предопределённости» к «политике вечности» начал переходить СССР во времена Брежнева, когда складывалась тенденция отрицания роли, которую играла помощь союзников в победе (эту роль признавал Сталин) и создавался образ «извечного врага» на Западе.

Далее Россия продолжила парадигму вечности и в эпоху высоких цен на углеводороды предприняла попытки экспортировать нарратив «вечности» на Запад (поддержка ультраправых партий в Европе, расширение информационного покрытия и т.д.).
Снайдер также отмечает, что именно в брежневские времена получило образование большинство современной политической элиты России.
Повторюсь, эти две парадигмы не стоит воспринимать буквально.

Автор защищает тезис о том, что на протяжении новой истории большинство европейских стран не были национальными государствами. Они были либо имперскими центрами, либо перифериями империй. После окончания Второй мировой войны и распада европейских империй Европейский Союз стал гаванью, приютившей оказавшиеся наедине с самими собой европейские страны. То есть европейская интеграция позволила этим странам благополучно жить без эксплуатации колоний. Таким образом интеграция - не столько свободный выбор, сколько (добровольная) необходимость, а любимый крайне правыми лозунг «давайте вернёмся к славным временам национальных государств» не выдерживает проверки исторической реальностью.
Первая реакция многих европейцев, воспитанных в рамках национальной системы образования, - недоумение. Однако оно довольно быстро сменяется пониманием, подчёркивает автор.

Доктор Снайдер поднимает вопрос о влиянии идей на политический истеблишмент и принимаемые им решения. Здесь, вероятно, важно соблюдать баланс, рассматривая идеи как серьёзную часть уравнения, но не переоценивая их значения. С одной стороны, не нужно примитивизировать. С другой, надо помнить о том, что для людей, наделённых почти неограниченной властью, идеи могут быть удобной дымовой завесой, призванной облагородить их главное стремление - удержаться у власти любой ценой. Даже если эти идеи кажутся заимствованными из позапрошлого столетия… Однако и в этом случае отвлечённые теории могут начать оказывать влияние на тех, кто ими драпирует свои действия, хотя бы потому что они обладают такой способностью. Fake it until you make it.

Снайдер довольно подробно останавливается на фигуре Ивана Ильина - политического философа первой половины XX века. Он был выслан из СССР на знаменитом «философском пароходе», в эмиграции много писал о судьбах родины и её перспективах. Господин Ильин - человек образованный, автор многих текстов (среди них эссе «Национал-социализм. Новый дух»). Он был поклонником Муссолини и иже с ним, убеждённым противником большевизма, отстаивал теорию «сопротивления злу силой» (в пику Толстому).
Философ развивал известный нарратив о безусловной непорочности России, которая постоянно вынуждена «защищаться» от «врагов». Да, это клише о «злонамеренном Западе» родилось далеко не вчера.
В этой парадигме он трактовал и большевистскую революцию, считая, что во всём «виноваты» внешние силы, а русский народ - их «жертва».
Ильина считают любимым философом президента РФ, который сам об этом говорил. Тимоти Снайдер перечисляет некоторые факты, которые свидетельствуют в пользу данного мнения. Все они общеизвестны. Один из тезисов Ильина касается выборов. Он считал их не более чем ритуалом, призванным объединить нацию вокруг спасителя.

Идеи Ильина освятили радикальное неравенство в России, перенесли акцент политики с реформ на непорочность и помогли представить Запад постоянным источником духовной угрозы.

Можно поспорить с тем, какую роль сыграли в этом идеи Ильина и других мыслителей, но не по сути.
На этом частном примере книга заставляет задуматься над возможными пропорциями идей и прагматизма в жизни человека и общества.

В плане пропаганды сегодня многое не так, как в XX веке. Методы стали менее топорными, где-то добавилось мягкости. В прошлом, замечает автор, народам предлагалась одна большая ложь и ожидалось активное с ней согласие. Сегодня в публичном поле много выдумок среднего размера, которые часто друг другу противоречат и призваны наводить туман. Также, в отличие от прошлого столетия, в наше время поощряется пассивность. Оставайтесь на диване, проводите как можно больше времени у экранов гаджетов. Можете соглашаться с предлагаемыми вам трактовками, а можете и ворчать про себя или в сети.

Фактуальность сменил понимающий цинизм, не требующий от зрителя ничего, кроме – время от времени – согласного кивка перед сном.

Книга также косвенно предостерегает против расизма и других предрассудков ксенофобского толка. Помимо того что это неэтично и негуманно, подобного рода предубеждения упрощают работу манипуляторам разных мастей.

Снайдер считает, что российские боты («компьютерные программы, более или менее сложные, предназначенные для донесения до целевой группы определенной информации») помогли Трампу выиграть выборы. Этому вмешательству в книге уделено много страниц, возможно, слишком много (особенно из 2022 года). Книга вообще, на мой взгляд, местами перегружена перечислением событий.
Однако Снайдер приводит и глубинную причину (одну из), которая сделала возможным избрание Трампа. Это углубляющееся социально-экономическое неравенство в США. Когда всё больше денег концентрируется в руках всё меньшего числа семей, это порождает ощущение разъединения и недоверия.
Усиливающееся и понятное для многих ощущение несправедливости и плохо работающих социальных лифтов создало благоприятную почву для всяких ботов, демагогии и эмоционального манипулирования.

Снайдер также развенчивает заблуждение о том, что свободный рынок якобы неизбежно ведёт к демократизации. Рыночная экономика сама по себе не ведёт к демократии и развитию институтов. Для этого в первую очередь должно быть обеспечено верховенство права, так же как и разделение властей. Ложное понимание процессов и понятий, вероятно, сыграло роль в том, что у части людей на постсоветском пространстве выработалось недоверие к демократии и капитализму. Возможно, это способствовало тому, что определённая часть населения, никогда толком не жившая при СССР, начала его идеализировать.

Так о чём же эта книга главным образом? Я бы сказала - о времени в истории и о невежестве. Две описанные парадигмы неизбежности и вечности отражают искажённое понимание исторического времени. Время не застыло и оно не движется по кругу. Время - не линейно и «не сворачивается в мистическую петлю». Время течёт, непредсказуемо меняет скорость, начинает движение по новым траекториям.

Что касается проблемы невежества, книга аккуратно напоминает о том, как рискованно в современном мире быть ignoramuses и не уметь складывать условные дважды два. Речь отнюдь не идёт о высшем образовании или культурном слое. Под невежеством подразумевается неумение проверять простые, казалось, вещи, понимать собственные слабости (те же предрассудки) и, как следствие, становится вдвойне уязвимым перед пропагандой, которая умеет добираться до сознания окольными путями.

И совсем уже последний вывод, который каким-то образом пришёл мне на ум. Не зря Моисей столько лет водил свой народ по пустыне, не зря...

Задумка и оформление романа мне очень понравились: это именно тот формат, который лично у меня вызывает самые сильные чувства. А именно, это воспоминания уже пожилого человека о трагической, неудавшейся любовной истории его молодости. "Эйфория" написана не в виде воспоминаний - здесь переплетаются разные форматы, есть и дневниковые заметки, и прямое повествование, и эпистолярная форма, и воспоминания, конечно. В этом, кстати, кроется один из минусов романа: используя различные форматы изложения, причём от лица разных персонажей, Лили Кинг временами перескакивает с темы на тему, обрывает на полуслове сюжетные линии, а порой совершенно непонятно, какой именно из персонажей в данный момент излагает события.
Главных героев здесь трое: семейная пара антропологов Нэлл и Фен, работающих в районе Австралии, а также их коллега Эндрю, который в какой-то момент повествования к ним присоединяется, и закручивается что-то вроде обещанного в аннотации любовного треугольника. Такового я тут, впрочем, не увидела. Здесь скорее не любовный треугольник, а попытки абсолютно всех ключевых персонажей угодить любвеобильный Нэлл, которая неспроста так рьяно выступает за свободную любовь. О её прообразе - антропологе, которая вдохновила автора на создание этого персонажа - можно также узнать из аннотации.
О прошлом персонажей, причине выбора ими такой необычной для начала ХХ века профессии, мало что известно. Но характеры выписаны хорошо, поэтому определённые выводы можно сделать. "Эйфория" - это во многом история о том, как личность учёного влияет на его научные исследования, на то, что им в этих исследованиях движет. И здесь все три героя представляют собой три различных типа исследователя: один - это такой академический учёный, который даже свои личные заметки оформляет строго по шаблону. Им движет только необходимость исследовать, даже не страсть к исследованию, а просто "потому что так сложилось". Другой - это напротив страстный исследователь-философ, со всей возможной ответственностью и включённостью подходящий к предмету своих научных изысканий и более того - ищущий в них ответы не только на личные, но и на общечеловеческие вопросы. Наконец, третий - это учёный-самозванец, преследующий исключительно корыстные цели и готовый в угоду своим интересам пойти и на подлог и на откровенную подлость. Всё это очень интересно получилось - неожиданно глубокое погружение в антропологию как профессию, как своего рода производственный роман. А романтическая линия лишь добавляет повествованию небольшой остроты. Впрочем, у талантливого писателя производственный роман - а от этого жанра заведомо не ждёшь ничего особенно увлекательного - способен увлечь и без любовных треугольников. Так, например, у Хейли. Здесь же нельзя сказать, могло ли бы быть интересно читать исключительно про будни антропологов.
Аннотация также характеризует роман как эротический. Не сказала бы, что это так, есть пара моментов, которые можно считать чуть более пикантными, чем это обычно принято. В целом из аннотации, на мой взгляд, следует убрать упоминание любовного треугольника и эротики - там этого нет. "Эйфория" - это скорее роман о профессии, об исследованиях, о трагическом стечении обстоятельств. Он грустный и меланхоличный, что подчёркивается и местом действия - туземными племенами, населёнными такими непонятными и в то же время такими человечными людьми, на которых всё сильнее надвигается западная культура.

Перво-наперво и сразу, чтобы не забыть, хочется выразить уважение переводчикам. Возвышенный поэтический язык романа-исповеди американца вьетнамского происхождения метафоричен и вовсе не лёгок для адаптации. Приведу маленький пример - бабушка называет внука в оригинале "Little Dog", но он переведён как "Волчонок", потому что щенок или щенуля - уничижительно и не подходит духу объяснений бабули, потому что "to love something is to name it after something so worthless it might be left untouched-and alive." Качественно и сильно, да.

Голос Вуонга, Волчонка, пишущего о матери, передаёт обиду, радость, восторг, боль, гнев, но без осуждения. Мы легко представляем её сгорбленную годами работы на фабрике фигурку и узловатые в шишках руки после других десятилетий мигрантской работы в маникюрных салонах. Волчонок знает, что ее жестокое обращение связано с посттравматическим стрессовым расстройством, но добавляет: "Мам, ты мать. А еще ты монстр. И я монстр, вот почему я не могу отвернуться от тебя". Ещё одна фигура на периферии его видения - бабушка, дрожащая от возраста, чей разум иногда ломается, а увиденные ужасы выливаются наружу. Когда-то она была невестой-подростком, сбежавшей от брака по расчету, была отвергнута своей матерью, отчаявшись, стала секс-работницей для американских военнослужащих. В качестве платы за то, что он выщипывает белый "снег" из волос бабушки, она рассказывает ему истории. Несмотря на шизофрению, бабушка Лан часто выступает защитницей лирического героя. Когда в 10 лет он пытается убежать, она стоит под деревом, на которое мальчик залез ночью, и говорит: "Мама нездорова, понимаешь? Она боль. Ей плохо. Но она тебя любить, мы нужны ей...Она тебя любить, Волчонок. Но она боль. Как я. Головой". Никто из них не цел, потому что никто никогда не бывает целым после жестокой войны, напалма на твоих родных улицах и тотального насилия.

В другом уголке сознания Волчонка с каждой страницей все глубже проникая в него, находится Тревор. Они встретились однажды на летней работе в табачном амбаре, которым владел дед Тревора. Внук фермера, белый, но вряд ли привилегированный, подсевший на обезболивающие, которые ему прописали в 15 лет из-за сломанной лодыжки, живет со своим плаксивым, опьяневшим отцом в передвижном доме за шоссе. В ходе их отношений, которые длятся годами, Волчонок узнает, что "секс может сблизить тебя с мальчиком. Его язык у тебя во рту, Тревор говорит за тебя. Он говорит, а ты погружаешься во тьму..." Но милая, гибельная красота Тревора увядает с каждым глотком обезболивающих, к которым он пристрастился, вязнет в потоке страданий и ненависти к себе, а их любовная связь хрупка и ломка, как веточка подо льдом.

Роман очень напомнил мне Овсянок Дениса Осокина, только там описываемое было мне ближе, российское, глубокое, генное и потаёное. Годы чуда и печали Вуонга как рябь на воде - сын мигрантки, без отца, ранимый гей. Иногда его слова мягче кашемировой шали, но иногда за ними слышен скрежет точильного камня по лезвию ножа. Автор опирается на недавние и исторические события, рассказы известных людей, художников и наших с вами современников, чтобы сшить свою историю с каждым сантиметром реальности. От войны во Вьетнаме до Барта, от Тайгера Вудса до 50 Cent. Основная песня-настроение книги - это как раз Many men (wish death), парнишки не просто слушают, а проживают её. Язык Вуонга воспаряет к небесам, когда он пишет о красоте, выживании и свободе, которая лишь степень твоей несвободы, клетка, что распростерлась далеко-далеко; решетку не видно на расстоянии, но она есть. Он настаивает на том, что он и его мать родились не от войны, как он долгое время думал, а от красоты. "Пусть не думают, будто мы — плод насилия. Хотя плод и подвергся насилию, он остался нетронутым."

В душе мы все обязаны верить, что мы – личности, что мы значимы и достойны и с этим самым чувством собственного достоинства и важности мы и должны изо дня в день шагать по улочкам жизни.

«Никель» - название исправительной школы для мальчиков, в которую герой книги Элвуд Кертис попадает по ошибке. Исправить недоразумение оказывается невозможным не только из-за несовершенства машины правосудия, но и потому что Элвуд чернокожий, а это уже проблемы другого уровня. Действие происходит в шестидесятые годы, в Америке.

У Элвуда есть мечты и стремления, несмотря ни на что он остается открыт миру и верит в идеалы справедливости и добра. Кажется именно это в итоге и сыграет с ним самую злую шутку.

Исправительная школа оказывается настоящим адом на земле, где верховодит насилие и коррупция. Мальчишек заставляют работать, молчать и терпеть все, что скажут. Иногда воспитанники школы пропадают в безымянных могилах. Ни о каком образовании и воспитании в этом заведении даже речи не идет, а исправление имеет обратную тенденцию. Кажется, никто не может выйти из «Никеля» нормальным. Школа оставляет старшную печать на своих воспитанниках, многие из которых попали туда по нелепости или за мелкое непослушание.

Колсон Уайтхед в своей работе подсвечивает проблемы общественных институтов, и дело не только в расизме и фальшивом правосудии, но и в таких атрибутах как общепринятая культура насилия и власти, постороенной на силе. Одна из основных вещей, обеспечивающих существование этого учреждения - молчание. И ввиду стыда, и ввиду токсичных маскулинных установок.

События книги являются художественным вымыслом, который основан на реальных событиях, аналог этой школы действительно существовал в США. Это страшное заведение было закрыто совсем недавно, в 2014 году из-за сокращения бюджета(!), спустя 111 лет со дня открытия! В результате раскопок на территории школы и в окрестностях уже обнаружены останки сотен детей. Несмотря на множество свидетельских показаний от бывшик "воспитанников" виновные не были наказаны.

Книга Колсона Уальда напоминает нам о важности человечности и персональной ответственности каждого перед миром, с которым мы имеем дело.

Есть такие книги которые просто магнитом притягивают к себе и ты берешь читаешь и не можешь никак остановиться поскольку история затянула  с головой.

Уже второй раз читаю эту книгу и каждый раз поражаюсь тому какие же люди все таки бывают разные и их поведение зависит  только от их личных качеств , но никак обстоятельств.  Это одно открытие , но есть и второе не менее важное.

Возможно кому-то это покажется абсурдным , нелепым для взрослого человека , но для меня это открытие если честно. То ,что читая эту книгу ты ни разу не  сомневаешься в главном герое.

Да эта книга снова из разряда исторических событий написанных иностранным автором про СССР. Я даже сначала не замечала того ,что автор иностранец  потому что  ТАК достоверно , так ЖИЗНЕННО написано , что другие мысли просто напросто отсутствовали .

Удивительная история про бывшего графа  , который  внутри не сменился с новой формой жизни , но внешне  сохранил благородство  и уважение вопреки тому ,что к нему то не все относились  благочестиво и вежливо .

История длиться до самой смерти красного вождя - Сталина  , но ещё раз повторюсь ,что ни разу не  возникало ощущения недостоверности , лжи .

Наоборот все было проработано , каждая  деталь была замечена и отмечена , ни  одного лирического отступления от тех событий которые развиваются с начала 1922 года , который стал для многих переломным .

Не чувствовалось злобы  , напряжения . Обычно читая что-то подобное невольно возникает неудобство потому что ты не знаешь как дальше может повести себя автор , а здесь все по другому. Даже иногда складывалось впечатление того что автор и есть граф.

Это одна из триады книг  которые я прочитала про русских глазами иностранного писателя , две другие книги Вам уже известны . Вот теперь и " Джентльмен в Москве" включён в этот список.

Мне очень понравился главный герой . Он вопреки всему и всем зверствам которые происходили за окнами гостиницы  - остался человеком благородным , умным  и нисколько не отличался от других. Но грамотно отстаивал  свое происхождение , что меня не много удивляло. Но как сейчас говорят - Александр Ильич оставался  ЧЕЛОВЕКОМ  вопреки .

Книга надолго осталась в моей памяти и жизни , надеюсь ,что однажды снова её перечитаю и граф снова будет удивлять меня своей человечностью .

Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤️

Представьте, что вы отправились в долгий поход по дикому лесу с человеком, который проявил себя перед началом путешествия, как настоящий профессионал. Вам предстоит несколько дней вместе продираться сквозь чащу, буквально отвоевывать у тропы каждый шаг, однако красота окружающего мира каждый раз напоминает, что оно того стоит. Ваш проводник досконально знает маршрут и умеет говорить о нем с истинной артистичностью. Но уже к вечеру первого дня вы начинаете замечать за своим спутником, странности, которые сначала удается списать на чудаковатость, присущую почти каждому. Они немного раздражают, но в целом терпимо. Вы успокаиваете себя, что это усталость после нескольких часов утомительного пути виновата в вашей излишней мнительности. Вам просто нужен привал и крепкий, спокойный сон. Утром вы снова полны сил и готовы продолжать путь. Но потом опасения крепнут, речь проводника становится всё более сбивчивой, он заговаривается, повторяется, страдает от смен настроения и в итоге вы вынуждены признать, что перед вами почти сумасшедший человек. Теперь через вас, как ток по проводам, проходит поток сознания нервного, замкнутого, импульсивного, одинокого, сломленного человека. Вот чем стала для меня эта книга - походом через дебри нервного срыва.

Мир Хелен Макдональд обрушился в тот день, когда умер её отец. Эта утрата полностью опустошила её, оставив лишь боль. Хелен начинает поиски опоры в жизни. Ей нужен повод вставать по утрам. Она хочет завести ястреба-тетеревятника, объяснив себе это странное решение тем, что на самом деле это был не её выбор. Это ястреб поймал её в свои силки. Хелен опытный орнитолог, но тетеревятников у нее в доме никогда не было. Эти птицы известны своевольным нравом. Быть смыслом чьей-то жизни - участь незавидная, а Хелен взвалила эту непосильную ношу на птицу. И если мужчина, в которого Хелен влюбилась, чтобы заполнить душевную пустоту, быстро разглядел её маниакальность и удрал, то у ястребихи Мэйбл такого шанса не было.

С каждым днем Хелен всё глубже погружается в трясину своей депрессии. Она обезумела от горя и считает, что становится с Мэйбл единым целым, что птичья натура позволит ей отстраниться от человеческих страданий. Никакой боли, никаких сожалений. Только свобода и покой. И вот она уже рассказывает вам по кругу одну и ту же историю - ястребиную охоту - меняя только детали. Вчера это были кролики, сегодня фазаны, завтра будут белки. Вскоре это уже похоже на бессвязное безумное бормотание, речь становится монотонной, из нее как будто ушла жизнь. Изредка Хелен говорит здравые мысли, понимая всю ненормальность своего поведения, но они только подчеркивают, как далеко она отошла от реальности, выдумав себе искусственную жизнь. Пытаясь отстраниться от своего горя, она почти лишилась рассудка.

Её настольной книгой становится сомнительный труд писателя-натуралиста Теренса Уайта. Хелен подробно и тягостно рассказывает о его жизни. Она нашла в нем если не родственную душу, то товарища по несчастью, потому что одинокий Уайт выбрал ястреба-тетеревятника в качестве средства для своей самореализации. Он должен был стать воплощением всего, чем хотел бы быть сам Уайт, но мораль и закон не позволяли. Он хотел иметь ручного убийцу, который смог бы утолить его жажду к насилию. Человек ради своей прихоти, у которой всегда найдется миллион оправданий и причин, тащит к себе в дом то, что ему не принадлежит.

Мне хотелось вырваться от этой книги на свободу. Вдохнуть чистого воздуха, чистого разума, но меня что-то держало, как будто на моих ногах тоже были опутенки, как и на Мэйбл - эти мягкие птичьи кандалы, за которые меня привязали к книге, как к присаду. Книга меня измотала. Мне не один раз хотелось когтить её, как Мэйбл кроликов или фазанов. Мне тоже хотелось разодрать эти страницы в клочья, так они порой бесили меня. Но надо признать - у Макдональд получается приручать не только ястребов, но и читателей. Она пишет точно и мудро. Возможно, Хелен Макдональд и не самый приятный в общении человек, но рассказчик она отменный.

В этой книге, конечно, очень много личного. Причем, вуонг не скрывает, что описываемое именно личное, а не наделение персонажей своими чертами характера или описание каких-то реальных жизненных коллизий через художественное изложение. И нет связного сюжета, и нет флэшбеков, это в чистом виде поток сознания. И так получилось, что я сейчас оказалась сейчас в сплошных книжных потоках сознания вместе с кизи, вулф и вуонгом. Но ежели вы читали пруста, и он вам зашел... то будете аки веселая форель резвится в любом водопаде.
На самом деле о жизни вуонга и его близких рассказано очень мало. Мимолетно, штрихами, буквально взмахом крыла бабочки. Но этого в общем-то вполне достаточно, чтобы увидеть полную картину, ежели самостоятельно умеешь заполнять авторские пустоты. Тем же, кто предпочитает, чтобы все было разложено по полочкам, проще поискать другие книги. Наверное.

На страницах книги звучит самая банальная история беженцев из вьетнама. Бабушка подвергалась насилию, чтобы выжить и защитить близких. Мать подвергалась насилию, чтобы выжить и защитить близких. А мальчик уже продукт американской жизни. И совсем он другой. Нет в нем необходимой жесткости, нет хватки, зато есть кое-что другое.
И мальчика бьет мать. Причем, по тяжелой так бьет. А бабушка не защищает, но утешает. И в общем понятно, что в свое время она так же била своих дочерей, как сейчас на ее глазах избивают внука.

Сейчас вообще очень модно прорабатывать свои детские травмы и выставлять счет родителям или тем, кто так или иначе абъюзил или не абьюзил пациента. Что забавно, на деле, очень печально, зачастую доходит до крайней степени инфантилизма. Когда буквально во всем, что не срослось по жизни в дальнейшем, виноваты папа, мама, бабушка, дедушка, жучка, мурка, мышка или там репка с соседнего огорода. Нет, я не обвиняю выросших детей - жертв семейного насилия. В той или иной степени и я точно такая же жертва. И честно сказать, я не знаю, бывает ли вообще детство без каких-либо травм и боли, причиняемой самыми близкими людьми.

Тут важно что. Твое личное отношение. Можно плакать, страдать, обвинять, бесплодно вертеться в вечном круге боли, или использовать свои травмы, как любой опыт, себе на пользу. Ну вот, как вуонг, например, который сумел вырваться из американской нищеты, не снаркоманился и пробился в публикуемые писатели. Невзирая на потерю близких и любимых, оставляя за собой первую и, не исключено, самую сильную, самую искреннюю любовь, потому что там точно было без шансов на будущее, сплошная безнадега.
Не факт, что такая стратегия сработает с каждым. Травмы бывают очень глубокими, когда ну ничего не поделаешь, все плохо. И тогда уже решаются совсем другие вопросы. Но попытаться всегда можно.

Можно увидеть, что мать, которая бьет сына, выбивается из сил, чтобы дать ему дом, еду, одежду, образование, шанс, надежду на лучшее будущее. И теряет здоровье, необратимо калечится. И принимает его таким, какой он есть, когда он признается в своей гомосексуальной ориентации. И поддерживает его в любых начинаниях.
Все это не перечеркивает поднятой руки и синяков на лице и теле ребенка. Но и не перечеркивает того факта, что они все равно семья. Может быть, сын уже будет другим. Сможет выйти из замкнутого круга боли и насилия и начать новую историю.
И совсем необязательно выяснять что-либо лицом к лицу. Кому-то это просто необходимо, а кому-то точно нет. Так что, иногда бывает достаточно написать письмо, которое никогда не прочитает мать (пожилая и больная), и возможно станет хотя бы немного легче.

Но глаза у чувака очень печальные. Впрочем, поэт и счастье - вещи несовместные.

Это было трогательное, порой тяжёлое, глубокое произведение. Пусть аннотация в общих чертах и описывает сюжет книги, но она не готовит читателя к тем переживаниям, которые они испытывают во время прочтения (или прослушивания).
Оба варианта: и печатное издание, и аудио-формат одинаково прекрасны.
Книга делится на четыре части. Первые три (годы второй мировой войны) посвящены детям, на долю которых выпали жизненные трудности: гитлеровская узурпация и бегство, потеря родителей и детский приют для мальчиков, переезд в новый город и страх потерять брата, воюющего на войне.  Каждый из героев пытается справиться с возникшим сложностями с помощью музыки.
Казалось бы невозможно, но все они в той, или иной степени связаны друг с другом, только не знают об этом. Как раз четвёртая часть и описывает их послевоенную жизнь.
Я искренне переживала с каждым из ребят, порой их истории трогали за душу до слез. Плюс был в том, что и чтец довольно хорошо передавал их чувства в аудио книге.
Мне кажется, что спустя какое-то я вернусь к этой книге, пусть мне уже заранее и будет известен конец. Она произвела на меня довольно сильное впечатление, ведь не смотря на все трудности и препятствия, герои упорно шли к своей мечте, не позволяя обстоятельствам сломать себя.

Не буду греха таить – надеялся, что роман абсолютно не понравится. Руководствовался постыдным желанием скаламбурить в рецензии: «Романчик-то, – дескать, – нулевой!» Основания к этому были уже с самого начала – вот такенный шрифт в книге с 240-ка страницами, да еще и с полями будь здоров! Назовите-ка хоть один роман Эко, который не был бы больше этого раза в два-три... Впрочем, гранулы скепсиса по этому поводу растворились в первые минуты чтения.

До середины книжки я плавал во внетекстовом океане восторга. Замечателен ГГ превосходным чувством юмора («Тридцать лет? В бальзаковские времена это считалось бальзаковским возрастом») и всепроникающей иронией (ох, не случайна «Ирония у Гейне» как тема его диплома в университетские годы); до жути любопытна основополагающая афера; интересен мир СМИ со всеми его темными чуланчиками.

Все шло прекрасно до того момента, пока не началась альтернативщина. На кой черт она тут сдалась – одному никому известно. Ладно бы на нее был нанизан весь роман, но нет же, уважаемому синьору Эко в IX главе срочно потребовалось внести в него инородное тело, откровенный балласт. С другой стороны, без этого не получилось бы закруглить роман, не нарушив его стройную внутреннюю логику – и между скомканной концовкой и существенным растягиванием книги автор выбрал первое. Нам остается только лояльно списать этот факт на его возраст (83 года, как-никак).

На наше превеликое счастье, Муссолини (все же не обошлось без каламбура) Эко замусоливает не со всей тщательностью ученого-историка. Прочие, куда более занимательные сравнения, факты и примеры выстраиваются в голове аккуратной стопочкой и обещают тебе, что ты их забудешь нескоро. Да еще и друзьям рассказывать будешь.

Нельзя обойти стороной аннотацию. Ту, что громогласно заявляет: «Вокруг расследования разыгрывается напряженная драма любви и смерти, счастья и страха, реальности и вымысла». Смех, да и только. В книге нет и десятой доли того, что предвещает нам эта формулировка. В обещанной сумасшедшей динамике романа и сногсшибательном круговороте событий читатели уж точно не захлебнутся.

Мы держим в руках новый роман человека, давным-давно сделавшего себе имя. И имеем то, что, в принципе, и должны иметь. Роман написан профессионально? Да. Увлекательно? Да. Безукоризненно? Нет. Гениально? Вот уж простите…

Совершенно иначе здесь для меня открылась Лили Кинг. Если Писатели & Любовники больше психологический роман, то «Эйфория» - исследование культуры и народности, изучение оправданности вторжения в быт других людей и о жадности, застилающей все человеческое, чем может гордиться человек.

Читатель наблюдает за антропологической работой трех молодых людей: молодожены и одинокий мужчина. Находясь в отдалении от цивилизованного мира, они объединяют свои усилия, работая в команде.

Бессознательно начинала задумываться о ничтожности вторжений цивилизованного мира в такие небольшие поселения. Такие люди считают себя выше малообразованного племени только потому, что перед ними открыто больше возможностей и знаний, но забывшие о таком простом явление, как другая картина мира.

И здесь возникает логичный вопрос — действительно подобный человек так умен, либо мыслит настолько узко? Недоступность человеческому разуму принять иную форму существования и восприятия, приводит в ужас. Замыкает какой-то выключатель в голове, режим убеждения остальных в своей правоте включается, вместо того, чтобы попытаться понять.

Мы не отдаем себе отчёта, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая собой все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается. Отныне вы полагаетесь на слова, а слова далеко не всегда надежная основа.

Герои романа имели разные мнения о том, как должна выглядеть настоящая работа антрополога. Но объединив их представления и познания вместе, вырисовывается что-то похожее на правду. То, как действительно имеет смысл изучать другие культуры. Вовлеченность, скрупулёзное описание увиденного, изучения эмоций и мироощущения, постоянный поиск правильного угла исследования. Их работа в тандеме была похожа на прекрасный союз.

Возможно, любая наука — это всего лишь исследования себя.

Нелл была заядлым трудоголиком, совершенно иначе смотрела на работу ученого, копала и изучала. Трудилась и шла к целям. Желание завести ребенка свело Нелл с Феном, который был единственным человеком, понявшим ее в тот период времени. Если так задуматься, то вырисовываются желания убежать от одиночества и быть понятой.

Фен же не смог справиться с звездной карьерой супруги. Он всеми правдами и неправдами пытался выскользнуть из тени, стать вожаком стаи.

Бэнксон, в свою очередь, боролся с депрессией, искал место в мире, после вмешательства отца в момент выбора деятельности. Был мужской версией Нелл, на мой взгляд.

Читатель вместе с героями изучает быт и культуру разных австралийский общин. Погружается в их необычный мир – жертвоприношения, странные обряды, знакомится с иной общинной жизнью и устройством общества.

Правильно заметил один из персонажей – если бы это был один из наших, то нас бы всех поубивали, а белому все сошло с рук. И на такой простой истине зиждется весь наш мир. Посмотреть на отдельные периоды в истории, на отдельные судьбы и группы людей, всегда одно и то же.

Избитый ход был прописывать любовный треугольник. Но скорей всего через этот треугольник автор старалась показать, что не должно быть строгих очертаний: муж и жена, мужчина или женщина, а может вообще муж, жена и их духовно близкий приятель, который был недостающем звеном. Она размыла границы общепринятой нормы. И привела читатель к иному пути, отбросив рамки, которые вынуждали женщин выходить замуж, дабы соответствовать нормам общества.

В книге не было четко белого и черного, все герои были со своими плюсами и минусами, кто-то из них привлекал больше, кто-то меньше. Но жизнь сама по себе грязная штука, она предоставляет людям разные уроки, чтобы они не задирали носы и знали свое место.

А еще у меня было такое вот интересное чувство дежавю. Задаюсь теперь вопросом, а читала ли я что-то похоже или даже саму «Эйфорию» до этого.

В своей голове буду рисовать картину того, что несмотря на трагичный конец истории, Нелли нашла для себя «хлеб», который согрел душу и показал, как все могло сложиться, сделай она иной выбор.

Думаю, что более всего прочего я ищу в своей работе свободу, в этих отдаленных местах, хочу найти народ, людей, которые позволяют друг другу быть такими, какими им необходимо быть. И возможно, я никогда не найду такого полностью в одной культуре, но, может, части этого рассыпаны по разным культурам, может, я смогу собрать их, как мозаику, и открыть миру.

Сложно мне дался роман - никак не удавалось наладить с текстом контакт и потому чтение шло со скрипом. Вроде, чисто теоретически, всё интересно, а по факту, не читается.
Рассказ ведётся от лица двух антропологов - англичанина Эндрю и американки Нелл. Они по разному относятся к работе, но при этом очень схоже смотрят на мир и их контакт повлиял на обоих, хотя, кажется больше на Эндрю. Они живут в глубине острова Новая Гвинея и исследуют населяющие остров племена. Нелл не одна, а с мужем Феном, но это не удерживает Эндрю от возникновения влюбленности в женщину.
Как говорится в Благодарности в финале книги:

Хотя это выдуманная история, она создана по мотивам событий, описанных Джейн Ховард в биографии "Маргарет Мид: Жизнь", вышедшей в 1984 году, и моего последующего чтения всего, что я сумела разыскать об антропологах Маргарет Мид, Рео Форчуне и Грегори Бейтсоне и нескольких месяцах, что они провели вместе на реке Сепик в 1933 году, в тех местах, что тгда назывались Территория Новой Гвинеи. Я позаимствовала факты из жизни и опыта этих трех людей, но рассказала совсем другую историю.

Больше мне было интересно именно описание контакта белых людей с местными обитателями и их исследований незнакомой культуры, но, возможно (не читала нон-фикшн по теме, поэтому не могу сравнить художественное произведение с документальным), интерес этот обусловлен подачей через героев книги, которые не только занимаются работой, но и живут, чувствуют, ссорятся и влюбляются. Кроме того в книге немного рассказано о семье Эндрю и его жизни до киона.

Книгу озвучили два прекрасных исполнителя - Алексей Багдасаров и Юлия Яблонская. Правда у Алексея более глухой голос и когда слушала его на пару тактов увеличивала громкость. Большей частью когда рассказ велся от лица Нелл читала Юлия, но в паре глав почему-то Алексей.

«Смелая - не значит бесстрашная. Быть смелой - это идти вперёд, несмотря на страх»

В мае этого года американскую общественность всколыхнуло убийство Джорджа Флойда полицейским, выполнявшим свои служебные обязанности. Этот инцидент вызвал волну массовых протестов, направленных против полицейского произвола и дискриминации. А ведь это не первый случай, когда полицейские в отношении афроамериканцев превышают свои полномочия. До Флойда полицейскими была убита семилетняя Аяна Джонс, двенадцатилетний Тамир Райс, восемнадцатилетний Майкл Браун, Филандо Кастиль, Бреонна Тейлор, и этот список можно продолжать до бесконечности. Но самое удивительное, что во всех случаях полицейским удалось избежать справедливого наказания, а всю вину свалить на потерпевших, ведь полицейским они показались подозрительными, и этого было достаточно, чтобы бездумно применять оружие. И мне любопытно, если бы убитые были белыми, история повторилась тем же путем, или просто темный цвет кожи для полицейских является синонимом опасности? Может, просто общественность не замечает, что и белых людей порой убивают полицейские? Но нужно признать, что на афроамериканцев постоянно вешают различные ярлыки: ганстер, драгдиллер, преступник и т.д.

В центре данного романа шестнадцатилетняя девушка по имени Старр, которая стала свидетельницей убийства своего лучшего друга Халила. Полицейский остановил их без причины, стал докапываться по мелочам и вести себя крайне грубо, а в итоге убил парня просто потому, что ему показалось, что тот тянется за оружием, которого не было. Афроамериканское общество негодует, полицейские же пытаются обвинить в смерти самого Халила, ведь он торговал дурью, а значит он априори злодей и заслуживает смерти, а их напарник защищался (ага, от двух детей). А Старр долгое время не может определиться, что же ей делать, использовать свой голос, дабы защитить друга, или стоять в стороне, ведь ее правда может дорого ей обойтись.

Роман остросоциальный, поднимает актуальные и важные проблемы, правда написан он детским (хотя надо учитывать, что повествование все-таки ведётся от лица ребенка) простеньким языком, текст состоит в основном из сплошных диалогов, он не нагромождён эпитетами, метафорами и другими изобразительными средствами, которые могли бы придать ему изящности и многообразности. Но герои живые, искренние, симпатичные, к ним моментально прикипаешь душой, семья Старр очень милая, а их отношения трогательные, диалоги естественные, ненатянутые; правда, порой они кажутся излишне наивными, однако за историей интересно наблюдать - она яркая и запоминающаяся, приправленная незамысловатой, но бьющей точно в цель философией. Роман не лишен драматичности, он пробивает на эмоции и открывает глаза на многие вещи, потому что он честный. Для меня залогом отличной книги является тот факт, если, добравшись до последней страницы, мне хочется взять и снова ее перечитать, что я обязательно сделаю в ближайшем будущем. Да, некоторым читателям может показаться, что книга содержит много бесполезной информации и бестолковых сцен, никак не влияющих на главную сюжетную линию, связанную с убийством Халила, роману не хватает взрослой серьезности, но по мне, это все придало тексту будничность, все эти повседневные рутинные хлопоты разбавили жестокость происходящего и показали, что у Старр есть своя жизнь и увлечения, она обычный подросток, не желающий никому зла, который просто хочет спокойно жить и не бояться. Для меня книга почти идеальна, и я бы не стала ничего из нее вырезать. Для меня каждый момент имел смысл. Определённо, захватывающая, умная, смелая история, достойная прочтения.

Но должна признать, что книга полна стереотипов, касающихся белых, которые некоторым американцам показались оскорбительными. И в этом заключаются двойные стандарты данного романа: нельзя шутить о черных (Старр взбесилась насчет шутки про курицу) - это оскорбляет их чувства, но поиздеваться над белыми можно. Так же мне казались странными истерики Старр по поводу цвета кожи ее парня Криса (он белый), то, как она его отталкивала, было эгоистично и глупо, в то время как он не замечал никаких преград и пытался ее понять и поддержать, а она все время умудрялась выставить его виноватым и жила предубеждениями. Это было излишне мелодраматичным. Но в целом, это парочка была славной и очаровательной.

Американцы кичатся своей толерантностью, но реальность такова, что многим афроамериканцам приходится с детства учиться правилам поведения с полицейскими, все время остерегаться и ходить на цыпочках, дабы однажды не получить пулю в лоб. Автор так же убедительно демонстрирует, как многие белые хайпуют на теме “Black Lives Matter”, но при этом их не особо волнует положение дел чернокожего сообщества. Роман не пытается быть антиполицейским, в чем его пытаются многие обвинить, автор понимает, что есть как хорошие блюстители закона, так и плохие, она идет против системы, но не против самих работников, но также Энджи Томас четко осознает, что и среди ее сообщества есть уроды, использующие данное движение ради своей выгоды, дабы заниматься насилием и мародерством, хотя и пытается выгородить образ жизни некоторых преступников, сваливая всю вину на безработицу. Как говорил Тупак: “What you feed us as seeds, grows and blows up in your face"

Неоднозначная ситуация получается: с одной стороны, я не оправдываю протесты, совершенные афроамериканцами, но могу понять всю ту ярость, копившуюся у них годами, понимаю, почему они устраивают эти беспорядки, их действительно довели, ведь если никто не слышит, когда ты пытаешься доказать свою правоту словами и мирными протестами, как это делает героиня романа, то приходится идти на крайние меры. Но с другой стороны, начинаешь замечать, что частенько им сносит крышу, из-за чего вся их борьба скатывается до полнейшего абсурда. Мне не всегда по душе их позиция, особенно когда они начинают переходить из крайности в крайность, ставят себя выше других людей и негодуют, когда белые отказываются ставать перед ними на колени и просить прощение за то, что вытворяли их предки. Тогда где же толерантность? Разве они не понимают, что это тот же расизм, против которого они восстают? Они тупо начинают вести войну под названием "White Vs. Black". Одним словом, какой-то замкнутый круг.

То, как разрешилась ситуация с Халилом, нельзя назвать однозначным финалом, здесь можно поставить многоточие - борьба все еще продолжается, напряжение не исчезло, и в этом заключается правдоподобность данной истории. Автор не предлагает никаких решений по поводу того, как можно выпутаться из сложившейся ситуации, но сам посыл романа великолепный, затрагивает злободневную проблему, с которой сталкиваются не только в Америке, но самое важное, что Энджи Томас вдохновляет читателей бороться и смело защищать себя и свою семью, громко кричать при виде несправедливости, учит не игнорировать проблему и быть самим собой, ведь как было сказано в романе: «Какой смысл в том, что у тебя есть голос, если ты молчишь, когда нужно говорить». И хочется завершить рецензию словами великого мечтателя Мартина Лютера Кинга и надеяться, что в будущем люди перестанут разделяться на черных и белых:

«Я мечтаю, что однажды на красных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут сидеть вместе за братским столом… Я мечтаю, что придёт день, когда мои четыре ребёнка будут жить в стране, где они будут судимы не по цвету их кожи, а в соответствии с их личностными качествами… Я мечтаю, что именно в Алабаме, маленькие чёрные мальчики и девочки возьмутся как сёстры и братья за руки с маленькими белыми мальчиками и девочками»

Я очень люблю досконально прописанные миры, полные разнообразных мелочей и фишек, которых нет больше нигде, люблю карты на форзаце и путешествия героев по стране. Здесь этого нет. Вероятно автор (а скорее всего составитель карты, если это не одно лицо) страдает топографическим кретинизмом, потому что иначе все нестыковки я объяснить не могу.

Итак, вот карта:

Смотрим в книгу: от Шандомбля до Ибеджи главные герои по ПУСТЫНЕ добирались четыре дня. Во-первых, покажите мне пустыню? Там река!
Далее, от Лагеря до Гомбе сутки. То есть первое расстояние вы прошли за 4 дня, а там, где по карте указано почти в три раза больше добрались за сутки? А король у нас вообще мегаскоростной. Он из Лагоса до Гомбе приехал за полдня. Молодец, мужик!
За всё время пути герои ни разу, НИ РАЗУ не пересекали ни одну реку, они взбирались на горы и хребты где-то под Шандомблем (не ищите на карте, их там нет), и должны были как минимум за время путешествия переправиться раза три через реку, но нет...

Окей, возможно, это дело рук художественного оформителя, который решил не вчитываться в текст, а просто намалевать, лишь бы было. Ну, а что... И так сойдет. Давайте пойдем по тексту.

Главная героиня - негритянка. И вся семья ее тоже чернокожие. И вся страна, и да, нам будут напоминать об этом при каждом удобном случае, награждая кожу героев разнообразными эпитетами: кокосовая, красное дерево, медная, цвета дуба и моё любимое:

У него коричневое, словно изношенное кожаное изделие, лицо и густые черные волосы.

Шикарно, правда? Ну так вот, в мире, где живут только темнокожие люди, раньше была магия, но жестокий король Саран решил искоренить все способности, для чего провел Рейд, убивая всех магов старше тринадцати лет. От стражников было не спрятаться, ведь всех магов природа наделила белоснежными волосами, которые не скрыть никакой краской. Главная героиня, Зели, была совсем маленькой, когда жестоко убили ее мать-мага и до полусмерти избили отца-человека. Сломленные изнутри, ее семья пытается свести концы с концами и не попасть в долговую яму, когда неожиданно выясняется, что есть способ вернуть утраченную магию в этот мир. Принцесса Амари идет против своей семьи и крадет у отца волшебный свиток, пробуждающий спящие силы.

Сама завязка действительно шикарная, первые пару сотен страниц ты пытаешься вникнуть в происходящее, а повествование только набирает обороты. Затем сюжет уходит в непонятные дебри, где логика просто исчезает. Представьте, у вас пять дней до великого солнцестояния, которое случается раз в сто лет, и это последний раз, когда вы сможете вернуть магию в мир. Давайте устроим праздник? Ну а что, успеется! Нам ведь не встретиться больше никаких преград, давайте выпьем и повеселимся!

А еще здесь есть безвольный принц, которому каждый встречный-поперечный может наездить по ушам, и он перейдет на их сторону. Мятежники - ладно. Король - ну ок, давай обратно. О, погодите, ошибся. Давайте обратно к мятежникам... Или нет? Ты будущий правитель государства, неужели у тебя совершенно нет собственного мнения??? А эта любовь, откуда она? Вы же терпеть друг друга не могли?

Вот не поверите, но несмотря на все претензии, в книге есть что-то цепляющее. Читается она легко, несмотря на свой объем, финал предсказуем, но для дебютной книги было очень даже ничего. История и сюжетные повороты невероятно похожи на Юта Мирум - Перо Адалин . Буду ли читать продолжение? Честно, не знаю. Зависит от настроения и того, не забуду ли я эту книгу через неделю.

И БОНУС: в книге просто огромнейшее количество опечаток! Я не знаю, чем думали редакторы, корректоры и прочие... Самая смешная на мой взгляд:

Теперь буду говорить только так :D
А про Двадцать тедьмую главу и ошибки в именах даже и говорить не стоит...

Я обожаю истории о маленьких американских городах и их жителях, а тут еще и хиллбилли. Заверните!

С феноменом хиллбилли в американской культуре знакомы уже, наверное, все. Будний день, все приличные люди на работе, но вот есть он: белый мужчина средних лет, он сидит на крыльце своего обшарпанного дома, потягивает пиво, а если ты косо на него посмотришь, то он заставит тебя поздороваться с дулом ружья. По двору бегают четверо детей, но только двое из них его родные дети. Или трое. Но не факт.

Именно такой образ хиллбилли чаще всего транслируется в массы посредством сериалов и фильмов. И, надо сказать, что Джей Ди Вэнс не слишком далеко ушел в своем описании жителей Аппалачей.

Я бы разделила книгу на 2 части:

1) В первой части Вэнс очень круто рассказывает о своей семье, о местах где он рос и о людях, которые его окружали. Кстати, здесь был неплохой мини-экскрус на тему того, как же сложилось так, что люди во многих частях Кентукки и Огайо живут в нищете и как они пытаются с этим бороться (и пытаются ли). Вообще было очень интересно читать о том, как складывалась культуры хиллбилли, про их акцент, религию и отношение к семье. Феномен 'королевы соцпособий', конечно, заслуживает отдельного внимания. А бабуля Вэнса просто потрясающая, она была не только его опорой все детство, но и единственным источником юмора во всей книге.

2) Эту часть я бы озаглавила 'Сын маминой подруги'. Примерно на 2/3 книги Вэнс резко переключает тон повествования на приторно-позитивный и начинает нам рассказывать о достижении американской мечты. Причем мечта эта для него заключается в концепции 'все успешные люди - врачи или адвокаты'. Это мне напомнило о том, как во времена средней школы все мои друзья мечтали стать экономистами, потому что по телевизору сказали, что экономисты востребованы.Тут в принципе понятно откуда у этой мечты ноги растут. Вэнс таки добивается своего и становится адвокатом, хотя сам не понимает зачем лично ему это надо, никакого обоснуя он за всю книгу не приводит. Какие-то ложные идеалы, привитые в детстве, как мне кажется. То, что Джей Ди смог выбиться из своей культурной среды не просто в середнячок, но в прослойку людей, окончивших университет Лиги Плюща, конечно, заслуживает уважения. Но пока я читала, меня не покидало ощущение, что мне как раз-таки рассказывают про сына маминой подруги, который и вот это умеет, и в этом хорош, а еще благотворительностью занимается. Какое-то ненужное позерство и патетика. Хотя вроде и понятно, что с таким детством у товарища вагон травм, который он до сих пор не разгреб.

Книга в целом представляет собой нечто странное в плане структуры и стиля. То мемуары, то статистика, то экскурс в историю, то страница, посвященная каким-то иррелевантным деталям адвокатской практики. Но первую часть точно стоит прочитать.

Я бы сказала, что эта книга прежде всего для тех, кто любит почитать что-нибудь смелое, написанное "не по канону".⠀

Данный сборник состоит из сложных и многогранных рассказов, которые представляют собой смесь сюрреализма с обыденностью и поэзии с философией. Несмотря на игру с формой, все тексты выстраиваются в единую линию, поочередно раскрывая темы женственности, страха, материнства, любви и общественного давления.

Конечно же этот сборник о женщинах. О том, каково жить в женском теле и воспринимать себя через призму общественных ожиданий от гендера и о фактическом самоощущении оного.

Для женщины эта книга и про понимание самой себя. Тексты Кармен Марии Мачадо способны буквально проникать под кожу своим читательницам.

Головокружительная вещь и достойное пополнение в рядах феминистской литературы.

И вот просто для справки, список наград, присужденных этой книге: премия Bard Fiction Prize, премия Lambda Literary Award в номинации «Лесбийская фантастика», литературная премия Бруклинской публичной библиотеки, Премия имени Ширли Джексон и Премия Национального круга книжных критиков.

Книга оставила неизгладимый след в моей душе! В самом начале, мне показалось, а что тут вообще такого особенного? Пьющая мать, которая ведёт разгульный образ жизни, и ей плевать на своих детей… к сожалению в нашем мире этим уже никого не удивишь. Да больно, и обидно , тем более когда люди ломают не только свою жизнь (на это они имеют полное право), но и заводят детей, и рушат их судьбу…Вот тут уже начинаются вопросы… Нашу главную героиню жалко, а в тоже время она жутко омерзительна. Алкоголизм- это болезнь… тут не может быть но… Дело только в выборе! Если у человека есть проблемы с сердцем, и он не будет проходить лечение, но есть вероятность что он умрет. Так же и тут, у неё был шанс не употреблять алкоголь и наладить свою
жизнь, но раз за разом всё возвращается на свои круги.
«Почему тебе недостаточно меня?»- это вопрос её сына… такой простой, но от его простоты бросает в дрожь… Ребёнок не понимает, зачем мама пьёт, и водит в дом непонятных личностей… Ведь когда они остаются вдвоём, их мир -это идиллия… Мать и сын, и нет никого других вокруг. Шагги- это пример для многих, когда читаешь через что ему маленькому мальчику приходится пройти, в голове один вопрос- за что ему всё это? Почему, кто-то живёт в полной семье, и окружён любовью и заботой, а ему с таких малых лет приходится выживать, голодать, и тянуть к жизни взрослых людей…
Книга только вышла на русском языке, я рекомендую всем тем, кто готов! Там достаточно много ненормативной лексики, ужасов жизни, но без этого невозможно полностью окунуться в эту атмосферу, а именно такое погружение вас и ожидает.
Это очень сильная работа, заслуженная премия!

Роман, написанный в форме исповедального письма героя своей матери, которая не умеет читать, а значит никогда не прочтёт написанное, стремится запечатлеть те самые мгновения, которые, в сущности, и составляют саму жизнь, её основу, когда прекрасное и страшное, хорошее и плохое всегда идёт рядом.

Роман, представляющий собой сплошной поток сознания, что порой затрудняет чтение, во многом автобиографичен, и сосредотачивается на определённых узловых моментах, сыгравших важную роль во всей жизни героя, перемежающихся его мыслями по знаковым вопросам и желаниями.

Он не стремится лакировать действительность, стараясь быть предельно честным прежде всего с самим собою, что чувствуется не только по манере письма, но и по тем личным, даже интимным темам, которые он затрагивает по ходу написанного.

Не обвиняя, не крича о несправедливости мира и непонимании окружающих, главный герой затрагивает множество важных тем и насущных вопросов, волнующих его.
Благодаря ярким эпизодам, перед глазами читателя встаёт вьетнамская война во всей своей чудовищной сущности, её последствия не только для жителей страны, коими непосредственно являлись мать и другие родственники героя, но и для самих американцев, воевавших там, жизнь в чужой стране, непременное столкновение двух культур, ощущение инаковости, наркомания и гомосексуализм, откровенный, чувственный, где-то даже чересчур прямолинейный.

Роман, хотя и представляет собой открытый и честный монолог главного героя, но по сути, он призывает к диалогу, к важности и необходимости слов, высказанных, услышанных, принятых, без осуждения и нравоучений, коими могут порой грешить взрослые, разговора между близкими и поддерживания связующих нитей между ними.
Роман отличает сила и красота слова, умеющего убедительно описывать как прекрасное, так и мерзкое, составляющее ту самую жизнь во всех её проявлениях.

В центре повествования романа американской писательницы - трое антропологов, выходцев совершенно из разных концов света, с разным жизненным багажом и целями в научной деятельности, равно как и путями их достижения. Волею судьбы или случая в определенный момент они оказываются вместе далеко от цивилизации, движимые собственными профессиональными интересами. Пересечение их жизненных путей становится точкой нового отсчёта и в личном плане, и в научных карьерах.

Весь небольшой роман строится на взаимосвязи личных отношений и профессиональных интересов, которые дополняют друг друга, рождая новые творческие идеи, открытия, но и споры, конфликтные и опасные ситуации, могущие вылиться в трагедию.

Своеобразным плюсом повествования становится необычная среда обитания героев, а именно малоизученные племена в экзотическом месте на реке Сепик в Новой Гвинее. Читателю предоставляется возможность вместе с героями оказаться вдали от цивилизации в диких джунглях в попытке постичь культуру, быт и язык местных аборигенов, испытывая эйфорию от упоения новым и непознанным.

Общая история трёх антропологов, личные обстоятельства каждого из них в начале увлекают, но чем альше, тем скорее разочаровывают предсказуемостью и шаблонностью, вытеснением личными перипетиями профессиональных научных интересов.

Могущая быть яркой и своеобразной, история постепенно скатывается к уже не потерявшему актуальности, но набившему оскомину бытовому насилию, губительному воздействию чужих взглядов и принципов на хрупкий и непонятный чужой мир . Многие темы затронуты, некоторые даже скорее как дань модным тенденциям, чем оправданные на самом деле, что в итоге приводит к снижению читательского интереса. Дисбаланс заявленного и полученного стал тем решающим моментом, в итоге не позволившим проникнуться историей, в основу которой положена жизнь реального учёного Маргарет Мид.

Суть Америки в том, что люди в ней - вещи

Книга очень нашумевшая, получившая премии и отклики известных людей. Поэтому мне сильно было интересно будет ли она в духе древних плантаторских романчиков, где добрый белый хозяин пляшет вместе с рабами или в духе Тони Моррисон, где рабы льют кровавые слезы. Думаю уже давно никто не верит в то, что описали в романах Гарриет Бичер-Стоу или Маргарет Митчелл, что такое отношение к цветным сказки для белых американцев и их потомков, мучающихся угрызениями совести.

Чудовищно, когда люди считали, что если бы Бог этого не хотел, он бы не сделал черных рабами. Немыслимо, когда человек рождается рабом и умирает рабом. Уму непостижимо, как плантаторы «разводили» рабов словно овец. Ужасная машина под названием хлопковая плантация, требовала все больше и больше душ.

Первая половина книги рассказывает о плантации Рэндалла и истории главной героини – рабыни Коры. Ее бабку вывезли вместе другими людьми африканского племен, множество раз она переходила из рук в руки разных хозяев, пока не осела на хлопковой плантации. Из ее пятерых детей выжила только одна девочка, у которой родилась дочка Кора. Бабка и мать героини сродни шаманкам. Их судьбы круто меняли положение веще в хозяйских угодьях. Бабкины хозяева каждый раз разорялись, а мать стала единственной рабыней, которой удалось бежать. След ее терялся. Среди рабов Кору тоже притесняли, ей отвели отдельное место в «чумной» хижине – месте, куда ссылалась неугодные. Кто-то от старости, кто из-за психического расстройства.

Кора очень яркая героиня, со своим стержнем, сильная и пожалуй очень везучая. Однако судьба научила ее не приближаться к людям и не сходиться с ними душевно. Свой побег она не замышляла. Но так случилось и ей предстоит очень сложный путь, в конце которого… Да речь не об этом. Никакие поддельные документы или грамоты об освобождении не сотрут из памяти тень хозяина. Тень хозяина или окрик надзирателя, который звучит в минуту, когда раб ест, спит или поёт в свободное время. Тень хозяина не дает забыть, что человеком тебе дано быть лишь мгновение. Убежать из этого плена невозможно. И где-то на свободных улицах свободного Нью-Йорка бывший раб будет прижимать уши и хвост лишь заметив взгляд какого-то белого масы. Не говоря уже о том, что ни одни белый не даст забыть чернокожему где его место. И, о ужас, сотни тысяч белых будут смотреть на линчевание своего собрата с другим оттенком кожи.

Наверное нужно упомянуть, что книгу скорее всего будет тяжело читать. И дело не в стиле, а в словах. Невольно становишься безучастным свидетелем кошмарных вещей – побоев, насилия, увечий и повешений. Тема располагает к тому, что нужно приготовить много платочков.

У меня не получилось. Хотелось бы сочувствовать героям, но у автора не хватило слов. Во-первых, слог на мой взгляд довольно сухой. Во-вторых, автор нарисовал такую зажатую героиню, что даже читателю начинает казаться будто она не испытывает эмоций. Да, все эти ужасы вызывают содрогание, но нет чего-то личного. Именно поэтому не хотелось кричать о том, что автор такой молодец и поднял эту важную тему. И не потому, что рабство кануло в Лету. Ведь трогают же меня беды евреев в художественной литературе, а вот Колсон Уайтхед пожалел своих слов.

Если бы не завышенные ожидания, книга понравилась бы мне гораздо больше. Это оказалась очень простая история о буднях антропологов, имеющая реальных прототипов. Вы окажетесь в Новой Гвинее среди аборигенов в первой половине XX века. Главные герои - трое антропологов - семейная пара и ученый-одиночка, который влюбляется в героиню. Он крутится вокруг мужа и жены, наблюдает за их работой, чему-то учится, что-то привносит своё. Но любовный треугольник не может существовать вечно...

Незатейливая любовная история была бы совсем кислой, если бы дело не происходило в колоритной обстановке. Это наверное единственная причина, по которой я книгу дочитала. Ну и конечно же "эйфория" - это состояние души ученого, исследователя, который открывает что-то новое, что-то, что пропускает через себя, прежде чем открыть это миру. За эту "эйфорию" поднимаю оценку книге - я смогла поймать это чувство при чтении романа, а значит автору всё-таки удалось передать главную мысль и состояние читателю.