Я исповедуюсь

Для меня чтение этого романа превратилось в проклятие книжным богом (наверное, за все непонятые книги ранее). На что похоже чтение этой книги? Возьмите любой роман, действие которого происходит в разных временах. И читайте так: один абзац с начала книги, предложение - с конца произведения, потом кусочек где-то с середины. А после задайте вашему мозгу задачку превратить всё это в единую картину. Замыкание мозга, может, и не случится, но парочку зависаний я вам гарантирую. При этом надо держать в голове основные темы писателя, выявлять его вопросы и задачи в произведении. В книге один из героев болен Альцгеймером - грешным делом, читая это произведение, я подумала, что и мне такое грозит, если я полностью пойму роман писателя, потому как освоить арабскую вязь, мне кажется, намного…

Цитата:

Персонажи, которые пытаются в зрелости осуществить желания юности, идут неверной дорогой. Для тех, кто не узнал или не познал счастья в своё время, потом уже слишком поздно, какие бы усилия они не предпринимали. В любви, возвращенной в зрелые годы, можно найти самое большее с нежностью исполненную копию былых счастливых моментов»

Впечатление:

ОМГ, я сделала это, но скучнее книги я не читала уже давало. Книги на 800+ страниц меня настораживают, зачем затягивать историю, если можно ее рассказать интереснее и компактнее, ощущение, что это проверка читателя на терпение какое-то.

История для меня чуть путанная получилось, то детство, то старость, то середина жизни, потом привыкаешь, конечно, но иногда не понимаешь про что читаешь. Плюс добавлено несколько сюжетных линий, который…

Я никогда не читала ничего подобного. Знаю, что некоторые авторы любят поиграть с текстом. Чаще всего это отсутствие знаков препинания или обозначенных диалогов. Но то, что делает Кабре, настолько необычно и талантливо, что уже за одну только форму текста он заслуживает уважения и восхищения.

Роман «Я исповедуюсь» населяет великое множество персонажей, несмотря на то, что 99% книги — это исповедь Адриа Ардевола, балансирующего на тонкой грани, прочерченной Альцгеймером, на тонкой грани, которая отделяет его от состояния, когда он перестанет быть собой. По сути, станет никем.

В рамках одного предложения Кабре умудряется перейти с первого лица на третье и обратно. В пределах одной страницы может забросить читателя в XVII век и вернуть в век XX. При этом подобные скачки не только оправданы…

Всю жизнь играет нежно скрипка,

Вершатся судьбы через ложь...

И как кровавую ошибку,

Через скрипку уберешь?

Прошли столетия и годы,

Сражала всех людей война,

И через все эти невзгоды,

Шла скрипка наша, слез полна.

Из-за нее погибли люди,

Из-за нее пришла напасть.

Дотронулся кто, того погубит...

И жизнь успела их проклясть...

Зло боролось, зло металось,

Когда его свершали люди,

Оно шло и искуплялось,

Когда признания получит...

Кто исповедался со злом,

Тот в мир иной ушел с добром...

У меня от романа остались двоякие впечатления: с одной стороны, очень интересное повествование, с другой стороны - местами занудное. Я не скажу, что осталась в восторге, но и не скажу, что все плохо. Все очень хорошо, все увлекательно и познавательно. Эту книгу стоит прочесть, потому что после нее начинаешь мыслить по другому и…

Настоящее искусство рождается из разочарования. Счастье бесплодно.

XlV-XV века - священником посажено дерево, из древесины которого родится скрипка.

XVII-XVIII века - рождение легендарной скрипки неизвестным подмастерьем, первая продажа, цена была заплачена очень высокая (и речь не о деньгах), первая кровь омыла её футляр.

1939-1945 года - скрипка обрела дом в одной еврейской семье и вскоре попадает в Освенцим…

Адриа Ардевол пишет историю своей жизни. Но главный герой книги не только он, но и старинная скрипка, переходящая из рук в руки. ‘Все началось, по сути, больше 500 лет тому назад…” А дальше читателя ждет запутанный клубок историй на 700 страниц текста. И все они, конечно, связаны между собой.

Что необычного у Кабре - это его уникальный слог. В ОДНОМ предложении он может писать одновременно про настоящее и прошлое. Он проводит такие параллели и переплетения, которые открывают историю для читателя по-новому. Чего стоит только сравнение инквизитора и начальника СС. Еще из необычного - это форма повествования. Она постоянно перепрыгивает то от первого лица, то от третьего. И это все в одном абзаце.

Сам сюжет довольно размеренный. Хоть тут и есть место и загадкам, и неожиданным поворотам, но…

Впервые у меня случилось так, что я не знаю, с чего начать писать отзыв. Скажу больше: эта книга заставила меня «замолчать» на целые две недели. Я просто не могла собрать мысли в кучу. Но вот теперь, спустя долгие дни обдумывания, я, наконец, способна выдавить из себя подобие отзыва. 

Язык. Я прочитала множество рецензий, ругающих автора за необычный стиль повествования, из-за которого они даже не смогли домучить книгу до конца. И действительно — Жауме Кабре в этой книге поражает своей способность резко, не меняя даже предложения, не начиная даже с новой строки, не используя даже три звездочки, перенестись из одной эпохи в другую. Удивительно. Поначалу было сложновато: читателя кидает то к 14-15 веку, то к нынешнему времени, при этом автор ничего не объясняет, он толкает тебя в самую гущу…

«Я исповедуюсь» - шедевр по своей структуре, творческой манере изложения, количеству затронутых судеб и проблем. Да, порой читать его непросто, поначалу очень много сюжетных линий из разных эпох выплывают перед нами, но постепенно каждая из них приобретает свое продолжение, а затем завершается, все арки в итоге будут закрыты, вопросов не остается. Словом Palimpsetus (палимпсет) в названии IV главы очень четко передается вся композиция романа. Здесь слова инквизитора Эймерика из XIV века переплетаются со словами Рудольфа Хёсса, офицера СС, затем слышатся голоса Иакима Муреды из Пардака XVII века – и все это перемешивается с жизнью главного героя – Адриа Ардевола. Кажется, будто действительно читаешь текст двух рукописей, наложенных один на другой. Несмотря на мои восторги по поводу…

Мы наблюдаем жизни мальчика Адриа, который живёт со своим строгим отцом и равнодушной к нему матерью. Языки, скрипка, влюблённость — всё здесь.
  Вряд ли я смогу описать словами, почему люблю эту книгу. Она вдохновляет меня, будто даже является наставником, или же просто произведением, которое можно назвать «настольным». А сколько же мыслей и цитат я выделяла — не счесть! Адриа с его историей жизни запал мне в самое сердце, и не хочет вылезать — впрочем, я не против того, что он поместился у меня в душе. Для него место найдётся.