Рецензии на книги — Алексей Ремизов

после прочтения этой небольшой повести у меня был только один вопрос - зачем я это всё прочитала?! Хоть объем и крошечный, но растянулось это дело на два дня. Книга полна болезненного пессимизма, безысходности в каждом слове. После прочтения хочется пойти и выть на луну, потому что все плохо и мы все умрем... Из несомненных плюсов повести могу назвать творческий метод автора, когда он описывает персонажа, действие или событие не сразу, а по частям, короткими, рубленными фразами:

И вот ударил колокол чугунным языком в певучее сердце, ударил колокол свою древнюю неизменную песню — час свой.

Не мог остановить положенного боя.

Прокатились один за другим не девять, а десять ударов.

И хохотало — звенело, ужасалось, плакало, кричало от нетерпения в этом и в том и в десятом сердце.

Хохотало и…

Мы народ — Богоносец, мы — народ Победитель. Будем резать друг друга, а вы поглядите: Как мы режем друг друга за всеобщее счастье, И последний из нас перережет запястье.

гр. 25-17. Последний из нас

Авторская манера подачи текста сложна и неожидана для книги воспоминаний, не стандартна и не всем придётся по вкусу. А самое интересное и парадоксальное знаете что? То, что аннотация верна до последнего знака препинания, но при этом построена так, что ожидаешь немного иного подхода.. Поразительно как можно играть словами и формировать ожидания. И в результате получаешь очень личный и чрезвычайно дискретный текст, состоящий из рваных и неравномерных отрезков, иногда без начала и конца, иногда прерывающихся стихами - причитаниями - стенаниями. Это с одной стороны убеждает в том, что сие есть…

С университетских лет периодически возвращаюсь к Ремизову. Сюжеты забываются, «Крестовых сестёр» читаю не первый раз, но это не важно: в этом случае главное – общение, насыщающее и особенное общение с автором. Алексей Михайлович – многогранный человек и просто невероятно, совершенно своеобразно, талантлив. Вы найдёте у него и писательскую душевную чуткость, и психологию не хуже, чем у Достоевского (может, не так густо наложенную), вовлекающую манеру повествования, а уж про словарный запас я не говорю – тут глоссарием не обойдёшься, скоро, как Шекспира, Ремизова будут издавать с профессиональными комментариями.

Отдельно надо отметить отношение А.М. к искусству и к языку – темы, которым в томе уделено достаточно места. «Искусство – это значит распоряжаться», пишет мэтр. В языке он свободен,…

Мы тут недавно с одним товарищем обсуждали: почему, когда зарубежные авторы пишут фэнтези на основе тамошних мифологий или пэган-металисты с дарк-фолкерами поют про всяких там Одинов, это, как правило, звучит более-менее прилично, а фантазии и вариации на тему славянской мифологии, выходящие из-под пера наших благородных соотечественников, в большинстве случаев не вызывают никаких эмоций, кроме нервного смеха? Неужели дело только в дистанциированности - мол, скандинавские или кельтские мифология от нас все-таки достаточно далеки и окутаны благородным флером экзотичности, а знакомое с детства в "фэнтезийном" контексте будет смотреться смешно и неуместно? И тут мне как раз подвернулся под руку старина Ремизов со своими сказками: это ведь как раз такая развернутая фантазия на тему…

Есть множество писателей, которые описывают трагедию и страдания человека, связывая их с нелепостью, с анекдотом, посыпают чрезвычайно волнительные переживания персонажа какими-то совершенно неуместными забавностями, языковыми уловками, – но зачастую у них это не получается и выглядит написанное малоприятно, а в некоторых случаях даже гадко. А вот у Ремизова все получалось органично до такой степени, что он в ряды гадких не попадает вовсе, хотя делает то же самое. В его произведениях можно невооруженным взглядом заметить описания диковинных явлений, смехотворных казусов, щекочущих, взрывающих смех, какие-то забавные небылицы, написанные просто поразительным языком, а с другой стороны мы видим непереносимые явления обыденной жизни, трагизм настоящего, злостное неведение будущего, какое-то…

Единственное, что есть хорошего у Ремизова - его наблюдательность. То комод, который можно открыть только с одной стороны, то разбойник с тройным носом - Ремизов очень чуток к деталям. Увы, все что он пишет, перевирается, искажается его безумно отвратительным стилем. Он пишет не на русском языке, а на каком-то другом, невероятной помеси косноязычия Достоевского и шизофазии пневмонийного больного. От культового литератора унаследована и тематика произведений - беспросветная чернуха российской жизни. Читать это физически тяжело, да и не нужно - все то же можно найти у Сологуба, Чехова и того же Достоевского, но только в гораздо лучшем исполнении.

Фэ. Нет, я понимаю, мы привыкли к недобросовестности издателей... ((( Но вот такой чудовищной наглости и откровенного вранья я даже не ожидала встретить. Вот о чем говорит аннотация. "Дневник мыслей" классика русского авангарда Алексея Ремизова - уникальное произведение документально-художественной прозы русской эмиграции. Начатый в годы оккупации Парижа, дневник дает точную фиксацию и осмысление современных политических событий (окончание Второй мировой войны, репатриация русских эмигрантов, реакция России в изгнанье на смерть И.В.Сталина и т. п.), отражает процесс творческой работы Ремизова-писателя, содержит его воспоминания об эпохе Серебряного века и сюрреалистические сновидения. Огромен охват действующих лиц дневника: от исторических деятелей и героев произведений средневековой…

ремизов - как-то просто поэт очевидности и жалости. невероятно предсказуемые вещи - и риторика предсказуемая, и сюжет, и приёмы все обнажены донельзя, - но каждое предложение всё равно как по живому режет. может быть, секрет в том, что единожды взятая нота держится до конца, но прерывается на частности, причём повествование отвлекается на эти частности целиком. когда читаешь, вынужденно делаешь паузы на, скажем, маленьких описаниях, ни одно из которых не даётся между делом - на нём необходимо задержаться, замедлиться, представить его себе и понять. взятая нота - нота очень общая, даже чересчур патетическая в нашем сегодняшнем восприятии, пожалуй. откровенный почти что крик о трагедии времени, народа, страны. всё это было бы наивно, если бы ремизов не уделял такое же внимание совершенно…

Очень душная сказка, написанная невероятно спотыкучим языком. В ней сплетаются многие легенды и фольклорные истории - медведь тут играет роль Синей Бороды, женится на девушках и наказывает не заглядывать в комнату, где лежит золото, обладающее свойствами царя Мидаса, кто его тронет, тот сам золотом станет, съеденных девушек воскрешают живой водой, а патриархального мишку обманывают с помощью мешка и пирогов. Зайчик Иванович из названия особой роли не играет в сюжете - он всего лишь невольный слуга страшного медведя, главной героиней является третья сестра, которая помогает этой довольно мрачной сказе счастливо разрешиться.

Это очень красивая книжка!!! В ней до безумия красивый язык, плавный, поэтичный, переливающийся как мягкое брюшко Костромы. Сказки для детей и для взрослых детей с не заснувшим еще воображением. Каких героев там только нет - и Кострома, и Котофей Котофеич, и Чучело-Чумичело. И едят они кощеевы пупки! И ходят к морю-океану... вдвоем... Звезда превращается в медведюшку, а в ночь Ивана Купалы таких понавылезало, что Вы, наверное, о половине ни разу не слышали. Столько умещается в ста с небольшим страницах и обо всем с такой любовью к родине и ее истории, обычаям и верованиям. В общем, советую. Подумываю заиметь бумажный варинат, потому что судя по Яндексовским картинкам иллюстрации к "Посолони" отдельной рецензии стоят.

Эту повесть я читала в рамках флешмоба "Летнее чтение по школьной программе". Скажу сразу, в мое время, когда списки летнего чтения давались МНЕ, о таком авторе никто не слышал. Вот совсем. Хотя я разжилась сборником Алексея Ремизова аж 1992 года издания. Если честно, читала и думала, что такого можно о ней сказать. Что хотел сказать автор? Кто такие эти "Крестовые сестры"? Ожидала чего-то о сестрах милосердия на фронтах Первой Мировой войны или, может быть, Крымской войны (а почему бы и нет?) Не дождалась. В общем, если разбираться, о чем книга, то это очередная (да!) история "маленького человека". Но не Акакия Акакиевича, хотя простой петербургский чиновник тут тоже имеется. Это история "маленьких людей" вообще. Маленькие люди как явление. Что их, маленьких, на самом деле много. Их…

У Ремизова была низкая самооценка. Звезд с неба не хватал, но и написал не мало. И много блестящих вещей! Зря он так себя не любил. Жизнь-то его потрепала, а вот теперь мы его читаем, да и как здорово! Умора просто! Очень смешная книга. По-современному острая и смешная. Это с одной стороны, а с другой - грустная! Какие-то обрывки, воспоминания, клочки, записи - мозаика, не имеющая строгой хронологии, но из нее высовывается вот такой чудак и безумно интересный человек - В.В. Розанов. И все, что с ним происходило у Ремизова так живо получилось изобразить - взгляды розановские на самые разные вещи. Да и приколов много. Вот еще более-менее приличный.

У Ремизова голова работала под каким-то другим градусом: людям обыкновенным его не понять сразу. Вот и я читаю читаю, а потом, ничего не поняв, опять перечитываю.

Предложения такие сложные, слова как попало друг к другу приставлены, предложения по десять раз повторяются, тем не менее, чувствуется - вещь стоящая. И вот, чисто случайно, я купил бутылочку пива в магазине, сел, сделал несколько глотков и раскрыв книгу, стал читать. И чтобы вы думали? Все встало на свои места. Вся эта аляповатость ушла! Повесть пошла как по маслу! Да так круто все и мрачно и сюрреалистично!

Стоящая вещь! Напоминает Серебряного голубя Андрея Белого, но только с большим Гоголевским колоритом, менее экспериментальная, берущая в первую очередь магией, магическим реализмом, странностью. Розанов говорил, что…

Чужие сны - это всегда скучно и неинтересно. Но когда я прочитал эту книгу, сразу же принялся записывать кое-какие свои сны, пытался писать так же красиво, как Ремизов. Потом бросил, потому как скучно. Но вот забавно - к этой книге я хочу вернуться все равно, хочу перечитать почему-то, при этом знаю, что это глупо, столько книг накупил. А хочу перечитать, потому что мне приснился недавно сон Ремизова.

Ремизов записывал сны всю жизнь. Поразительное издание, дневников снов. Начинается все со смерти жены, которую Ремизов тяжко переживает. Особенность записей, в том, что Ремизов видит во снах живых и мертвых, давно пропавших в революцию людей, оставшихся в России и затерявшихся в Европе. Таким образом, он живет в двух мирах, и получается это дневник с другой стороны, где живой в нашем мире может умереть, а умерший в нашем – жить.

Дивная, удушающе прекрасная, полынная книга!.. Странное дело — читала я её, и сердце болело от невыразимой красоты, и слова восхищения шли сами. Теперь же еле их выцарапываю. А очарование не сходит! Напротив — внутри проросло, и щемит, и болит по-прежнему. Кажется, отыскала книгу души своей. А нашлась она как-то обыденно, не явилась во сне, полыхая золотом, но попалась в списке используемой литературы к одной статье. Показалась забавной. И даже дома нашлась. А потом, а потом!.. Будто бы в русалочий омут ухнула — и пошло зелёно-маревное кипение, и пошло неистовое, и пошло ворожейное.

Сама я тесно увлекаюсь славянской культурой — по долгу службы, — и потому многие образы А. М. Ремизова сразу были поняты и верно истолкованы. Но он удивил! И этим восхитил неимоверно. «Посолонь», как позже…

Не станет царапать дикая роза в колючках, Злую судьбу не прокаркнет птица-вещунья, И мимо на ступе промчится косматая ведьма, Мимо мышиные крылья просвищут Змия с огненной пастью, Мимо за медом-малиной Мишка пройдет косолапый…

Чуть только душа грустью-печалью покроется и странный морок во все думы сокровенные проникнет, перво-наперво надобно о душе грустной-печальной позаботиться, морок сбросить да выкинуть, от помыслов тяжелых и смутных отвернуться и заняться душеполезным чтением. А оно тут как тут! Выглядывает корешок старинный на полке, манит необычным названием, обещает нечто доселе невиданное и отсель уже незабываемое.

"Посолонь" - это по солнышку, по движению его небесному. Так книжка эта названа, так и написана, про это в ней и рассказано. Триединые в ней и название, и сказ,…

Особый писатель,

Роман Пруд относится к дореволюционному периоду творчества писателя. "Пруд" во многом, предвосхитил свое время. По существу это экзистенциалистская вещь, насквозь пропитанная трагизмом и человеческой обреченностью. Роман скроен по-модернистски, со свойственным Ремизову глубоким знанием жизни русского народа того периода. В книге много снов, сюрреалистических, страшных, много детства, хулиганства, много тоски и беспомощности. Есть революция, но какая-то разочарованная, ремизовская революция, вроде бы справедливости требующая, но ненавидящая глупость, трусость и низость самих революционеров. Короче это книга про семью, ее развал и гибель. Гибель семьи - это гибель России. А она погибла еще до революции.

Читала взахлеб все четыре повести, поэтому они слились в сознании воедино. Ощущением горькой тоски. Вот когда читаешь просто повесть с печальным сюжетом века 19-го, забирает обычная тоска, какая случается и без книжек порой. Ну, просто грустно, и все. А некоторые авторы окунают в какую-то особую терпкую горечь, никогда ранее не ведомую. В свою. Будто не тебе тоскливо, а это автор в тебе тоскует. Вот так Ремизов. У него тоска - безнадежная, абсолютно. Бездонная. Но не черная, не давящая на плечи, а... Как будто в этой вот тьме, где-то глубоко, в бездне, теплится крохотная, едва заметная надежда.

PS Хотя тяжело пройти мимо тезисов "Крестовых сестер", начиная с "Человек человеку бревно"

Офигенный рассказ. Вроде бы ничего особенного, треш какой-то описан - попойка разнузданная в ссылке, но так круто все сделано. А вот Гиппиус не понраилось! Ну и дура ты, З.Н. - такая вещь клевая!