Часослов. Книга первая. Об иноческой жизни

Чем страшна поэзия религиозная - не у всех, но у многих - так сентиментальной своей благостностью, бесконечным перебором Слов С Большой Буквы и вторичностью. Да к чертям собачьим, агностик я или нет, ну и агностик, так то же, открываешь Псалтырь и не оторваться, каждая фраза выдублена временем, вынесена, вычищена, абсолютна: в лирике, которой так мало лет, в лирике авторской (и пусть автор даже такой поэт как Рильке) - всегда одноголосье. И оно уступает. Плюс все вышеперечисленное начиная с сентиментальной благостности. Как это выглядит на деле - одна большая личная молитва, во всю книгу, пестрящая повторами и высокопарностью (особенно то касается "Книги о житие иноческом"), и есть в ней своё большое и важное, то, что можно окрестить "Бог зерна и корня", потому что Бог Рильке - сам…

Рассказать об этой книге не получится. Эта совместная работа Р.-М. Рильке и переводчика Сергея Владимировича Петрова находится где-то за пределами оценок, как и всякий труд, в который вложена частичка самой жизни. Стихотворения словно написаны на другом языке, дразняще русском, но как будто некоем "иноческом русском", как его используют во дворе и прихожей Небесных Палат. Слова звучат весомо и значимо, не покидает ощущение, что точный и полный смысл прочитанного остался за пределами повседневного ума. Рильке создал действительно религиозные стихи в том отношении, что они не просто могут перечитываться, а как бы взывают к этому, предоставляя образы и чувства, которые хочется оживлять в своей душе, ибо они одновременно близки нам и недоступны по уровню проникновения в тему. Другую подобную…

Очень сложно читать поэзию в переводе. Все чувства и эмоции, которые вкладывал автор стираются в силу разности языков и при помощи перевода. Поэтому оценить красоту поэзии Рильке мне не удалось. Но даже несмотря на это, легко увидить поразительную веру и любовь в Бога, которыми пропитаны все строки поэзии Рильке. И ничего другого нельзя ожидать от человека, любимой книгой которого является Библия. И я очень рад, что прочитал такой сборник стихов, хоть и не оценил всю их прелесть.

С Рильке у меня была странная история, познакомилась я с ним, прочитав эссе Бродского про Цветаеву, где упоминается стихотворная переписка Рильке с ней и ее стихотворение на его смерть — Новогоднее. Немедля нашла том Рильке в домашней библиотеке и также стремительно влюбилась. В этом несомненно огромная заслуга переводчиков. Райнеру Марии очень повезло с переводами на русский язык. Его любовь к России и русскому языку, очевидно, получила такой вот кармический ответ. Особенно приятно, что перевод Часослова, созданный тремя людьми, не ощущается лоскутным одеялом, а воспринимается как единое целое. О содержании мне говорить сложно: я ангостик, убежденный агностик, а тут о приятии и восприятии бога через молитву, веру, даже окружающую жизнь. И при всем этом достаточно тяжеловесном смысле,…

ГЛАВНЫМ ОБРАЗОМ ЧАСОСЛОВ

Природа поэтического искусства преимущественно ритмическая, стихи - это музыка чистого слова, выше которого может быть только молитвенное творчество (к которому иногда приходит и поэзия по существу) и молчание. Бывает так, что чтение захватывает целиком и вводит сознание в какой-то особенный гармонический лад, для достижения которого смысл каждого отдельного слова недостаточен, гораздо более важно их расположение и звучание, потому что слова бывают звонкими и тогда, когда не произнесены вслух. Когда же действенный музыкальный рисунок дополняет символически богатое содержание, под стать ему ценное, получается прекрасно. Таков в полной мере грандиозный триптих Рильке о поиске Бога. В сборнике кроме него хватает и других замечательных стихотворений, но "Часослов"…

Очень сложно читать в переводах, и к сожалению уже жизни не хватит, чтобы изучить язык и читать в оригинале. Максимум, что смогла - почитать еще и на английском. Стихи необыкновенные, рассказывать о них невозможно, в них нужно просто жить и чувствовать, ими дышать... Рильке - необыкновенный поэт!