Рецензии на книги издательства «Наука и техника»

Никогда ведь не поздно начать читать Джека Лондона? Странное дело, в домашней библиотеке далеко не одна его книга, а я не прочитала и одной. До Мартина Идена. И теперь столько мыслей в голове, а собрать их воедино вообще не получается. Черт подери, почему я не читала этого раньше?

Наверное, стоит начать с того, что я прямо утонула в красочных описаниях чувств, эмоций, впечатлений и в прекрасных сравнениях. Потрясающе объемная картинка, яркие и живые персонажи, полный образ которых порой собираешь по мелочам. Я прямо видела, как идет покачиваясь Мартин Иден, как в первый раз видит Руфь, как не может подобрать слов, с каким восторгом он смотрит на заставленные книгами полки в библиотеке. Смотрела на полные страсти философские споры, ощущала жар и духоту прачечной, видела поразительный контраст беспечного богатства и отчаянной нищеты. Я только этой ночью перелистнула последнюю страницу книги, а уже хочу перечитать некоторые моменты заново.

Мартин Иден прошел удивительный путь от простого, малообразованного и беспечного моряка до человека большого ума, переросшего окружающих его людей, и великого писателя. Сам себя он великим не считал, а лишь недоумевал и печально улыбался. Мартин прошел этот большой путь за ужасно маленький срок, всего три тяжелейших года лишений и голода. Но для него все это стоило того, у Мартина была мечта, большая мечта о любви. Иден всегда видел и ценил красоту, но красота стала для него лишь инструментом любви, а инструментом красоты он избрал писательство. Правда Март не учел того, что порой мечта может оказаться пустышкой, а в самом конце пути будет ждать чудовищное разочарование.

Финал книги был понятен еще из аннотации, но оставалась крохотная надежда, что все будет иначе. Поразительное упорство Мартина заставляло надеяться. Не смотря на разочарование за разочарованием, он шел вперед, стремился к своей цели, не унывал. На его месте любой сдался бы уже миллион раз, а он боролся с обстоятельствами раз за разом. Мартин был твердо уверен в успехе, он верил в себя даже когда все окружающие не верили и всеми силами уговаривали перестать писать и пойти работать, даже любимая девушка, отказываясь понимать, что писательство - это тоже работа, тяжелая, кропотливая работа. Его идеалы один за другим разваливались, общество, к которому он стремился, оказалось совершенно не таким, как он предполагал, общество, из которого он ушел, теперь уже было мало для него. Мартин стал человеком вне окружавших его миров, он не подходил ни туда, ни туда, но даже это не остановило его и он упорно добивался своего - он отсылал работу за работой в издательство за издательством, в полной уверенности, что когда-нибудь его работу примут, ведь иначе быть не могло. Он просто обязан был добиться успеха, не ради себя, нет, ради любимой, ради их будущего.

Я с самого начала не полюбила Руфь. Она глупая, несмотря на все свое образование, ограниченная и совершенно не имеет собственного мнения. Я все думаю, неужели нельзя было хотя бы чуть-чуть верить? Разве это так сложно? Может быть, одно простое "да" изменило бы все, абсолютно все! И в самом конце, в самую последнюю их встречу, я разочаровалась в Руфь окончательно.

Что касается Бриссендена, - это удивительный человек, странная смесь безжизненности и желания жить. Он абсолютно пессимистичный, но в итоге во многом оказался прав. Все задаю себе вопрос, стала ли роковой именно встреча с Бриссенденом или такой конец в любом случае был неизбежен?

После этой книги осталась невыносимая тоска и печаль, но и надежда, крохотная такая. Мартин раз за разом доказывал, что человек может если не все, то очень и очень многое. Что можно добиться даже, казалось бы, невозможного. Он как мотылек на свет летел к новым знаниям, летел к своей мечте. И мечта, как и того мотылька свет, сожгла его. Но ведь Мартин добился своего, он добился всего, о чем мечтал, и даже больше!

Не спорю, для кого-то эта книга не будет такой потрясающей, пронзительной и волнующей, но у меня голова кружится от наплыва мыслей и эмоций, и я уверена, что не смогла и не смогу высказать их все. От Мартина Идена тяжело на душе, но это невозможно прекрасно. Все мысли, чувства, до смешного отвратительные люди и их поступки, мышление толпы и стадный инстинкт. Все это прекрасно и удивительно в своей отвратительной мрачности и правдивости.

Лира прочь!
Я песню спел!
Тихо песни отзвучали,
Словно призраки печали,
Утонули в светлой дали!
Лира прочь!
Я песню спел!
Я когда-то пел под кленом,
Пел в лесу темно-зеленом.
Я был счастлив, юн и смел.
А теперь я петь бессилен,
Слезы горло мне сдавили,
Молча я бреду к могиле!
Лира прочь!
Я песню спел!

Уж кто-кто, а Мефистофель в этом толк знал.

Хотя виноваты в этом сами люди.

Я ожидала скорее производственный роман о добыче, промыслах, способах, что-то типа Хейли на старорусский лад, но "Золото" превзошло мои ожидания. Производственных моментов тут, конечно, много, но на первом плане не они. По крайней мере для меня. На первом плане люди и их отношения, а золото в этих отношениях выступает лишь катализатором, делающим всё быстрее и ярче. Золото, вытаскивающее из людей всё нутро, жадность, злость, доходящую до зверства, подлость. Вот только делает людей такими не золото.
Отдельной линией для меня было отношение к женщинам. Я прекрасно понимаю, что в те времена женщины и за людей то не считались, но хоть бы за вещь. Вещи берегли, они денег стоили, а бабы, ну, что с них взять, помрет найду другую. Да и с детьми тоже самое, лишний рот и ничего больше.
Единственный просвет был, когда Ермошка, Мыльников и остальные, не стерпев измывательств Кожина над женой, всем миром бросились бабу выручать. Вот только жена была невенчанная, поэтому её так калечить нельзя, а была бы венчанная... хоть ножом в лоскуты режь. Вот Ермошка свою и режет, бьет смертным боем, ждет смерти, чтобы на новую заменить, а жена может только молчать. Ни прав, ни надежд, ничего. Дарья, Окся, что они знали в жизни кроме презрения, побоев и тяжкого труда? Страшно.
Отдельное спасибо автору за слог. Книга прекрасна, замечательно стилизована и откровенно красива.

Художественная биография Джека Лондона...хммм...а что, интересно! Почитаем-с! Вот так я думал перед началом ознакомления и всё так и оказалось.
Что я знаю о Джеке Лондоне? Ну в школе вроде как его рассказ "Любовь к жизни" изучали, "Белый клык", "Мартин Иден", о, "Сердца трёх" по нему сняли! Последний советский фильм, между прочим! Да вот и всё, собственно.

Однако жизнь-то его оказалась гораздо интереснее произведений (впрочем, это вопрос спорный). Нищее, полуголодное детство и ранняя юность. Бесконечные поиски заработка, хоть доллар где-то перехватить. Странствия по стране в роли бродяги, маленькие взлеты и мгновенные падения, женщины, Аляска, Корея в годы русско-японской войны 1904-1905 гг., попытка предпринять кругосветное путешествие, бесконечные труды на ранчо, увлечение социализмом и, наконец, чтение и писательство. Вот основные вехи его жизни.
Описано всё это в романе очень увлекательно, читается с неослабевающим интересом. Следует отметить, что книга написана Ирвингом Стоуном в 1938 году, я знакомился с изданием 1983 г. и, разумеется, советская редакция вставила свои комментарии, что где-то автор не прав в оценке роли такого-то капиталиста в жизни Лондона, а вот здесь он неверно понял идеи грядущей социалистической революции. Не знаю есть ли в современных изданиях книги такие комментарии.

Ирвинг Стоун, конечно, пишет завлекательно и интересно. Использует в основном художественный стиль, но присутствуют и документальные вставки. Если любите творчество Лондона, то почитайте обязательно. Объем книги небольшой, а удовольствие и неплохой информационный багаж она подарит всенепременно.

К творчеству Мамина-Сибиряка я не обращалась со школьной скамьи, когда по программе мы читали его рассказы о животных, о природе. И вот наконец-то дошли руки до серьёзного произведения – романа «Золото». По заглавию я примерно представляла, о чём пойдёт речь – о золотоискателях, о корысти и наживе. И не ошиблась. Да, проблема разрушающего действия богатства на душу человека проходит красной нитью через всю книгу. Но, наверное, это далеко не самое важное. Меня больше привлекло писательское мастерство Мамина-Сибиряка. Я получала удовольствие от его слога, от пейзажных зарисовок, от самобытности речевых характеристик (у автора каждый герой говорит своим языком), от описаний работы добытчиков золота. В романе много героев, но они настолько ярко прописаны, настолько тщательно прослежена судьба каждого, что запутаться в них просто невозможно.

Кто же в этой лечебнице больные – и кто медицинский персонал?

Вопрошает Винсент, пока лежал в Утрехте, в доме для умалишенных. Где все терпеливо помогали друг другу в палате, ибо медсестры занималась лишь самыми серьёзными случаями. Все знали, что скоро придет их черед. Как и в жизни мы помогаем же не только из человеколюбия, а также потому, что знаем – придёт и наш черед и помощь потребуется именно нам. Ну а удача и Бог и остальная кампания помогают лишь избранным. Так всегда. Хорошо ли или плохо, но другого мы не знаем. Иногда это что-то меняет. Иногда нет, как в случае с Боринажем – где вмешательство Винсента не улучшило жизнь углекопов, что работали как рабы за мизерную плату и умирали как мухи. Облегчило, возможно, но не бог им нужен был и не художник, а деньги для пропитания семьи и лечения стариков. Да, теряя бога мы теряемся сами, потому что иногда проще за что-то цепляться в жизни – за религию, семью, любовь. Когда же все уходит – больно. Остается только солнце, небо и дождь, что распахивает настежь наши души.

Одиночество своего рода тюрьма.
Пишет Ирвинг сСтоун. Да. Особенно когда ты излечился и больше не можешь работать. Или наоборот, душа твоя больна, здоровье подорвано, любимый человек полюбил другого или ты понимаешь, что тебя никогда и не любили… Что тогда? А ничего. Жить дальше. Болеть, пытаться выздороветь. Раз за разом. Мы живем, потому что не жить не можем. Даже если больно. Даже, когда уходим, то только потому что любим ту жизнь, которую уже больше не можем вести. Кстати говоря, читая беллетризованную биографию нельзя не избежать спойлеров – понятно же что роман закончится смертью Винсента(. Но я слегка ошиблась, закончилась книга смертью другого по сути главного героя романа. Жизнь которого тоже была не из легких, не из простых и не из тех, что не влияет на мир. Я говорю О Тео Ван-Гоге. Человеке, продававшего посредственные картина, но надеявшегося продать когда-нибудь картины импрессионистов и, конечно же, картина его брата. Человеке, чья жизнь была свзяана с его братом. Не будь его, не было бы и Винсента. Удивляюсь, как он еще женился-то. Любовь его к брату была безграничной.

Было невероятно трогательно читать о том, как Тео хранил почти тысячу писем Винсента и сотни его этюдов, причем строго по периодам. Здесь пригодилась бы цитата из самого начала романа –«он(Винсент) засиял, будто подсолнух под жарким солнцем».
Я все ждала, что здесь будет описано, ка Винсент сотворил свою «Зведную ночь». Но я так и не дождалась. Но здесь мы узнаем, что Ван-Гог написал свои знаменитые подсолнухи в подарок Гогену, что какое-то время жил вместе с ним. И многие другие факты. Конечно, сам автор признается, что диалоги придуманы по большей части. Но как мне кажется трагедию жизни человека была передана максимально точно, как это было возможно. Особенно места. Книга поделена на части в соответствии с тем, где жил и творил или мучался Винсент Ван-Гог. Примечательно, что даже дома ему было нелегко.

У меня уже который год висит календарь с репродукциями художников. В этом году я решила после Айвозовского перейти к чем-то помягче. В итоге у меня за год провисят 12 картин этого любимого мною светлого жанра. Символично, что апрель – месяц прошедший у меня с «Ирисами» кисти Ван-Гога.
Да и кроме всего прочего эта книга классный такой пинок жить дальше после всего. Даже сам Винсент вынужденно прожил чуть больше, чем хотел, возможно, чтобы проститься с братом. А для меня эта книга хороший такой толчок жить и творить дальше. Несмотря на всю ту грязь, что апрель занес мне в душу, и те ветра, что как и мистраль Ван-Гога,терзали меня. Но все, кричит книга:
ИДИ ПИШИ.

Боль – единсвтенное, что не имеет конца. В жизни.
А моя рецензия закончится) а вот жажда писать благодаря Ирвингу Стоуну и его Винсенту велика.

Имя этой польской писательницы, к сожалению, мало известно среди русскоговорящей, вернее – читающей, публики. Хотя в нелёгкой судьбе Зофьи Налковской хорошо проявились все противоречия Польши эпохи Межвоенного времени.
И если в соседней Польше ей посвящены многие тома исследований, то у нас её творчество – практически неизвестно. Именно поэтому книга Светланы Мусиенко — основателя и руководителя кафедры польской филологии в Гродненском университете имени Янки Купалы (Беларусь) – кажется мне очень ценной.

Практически с самого рождения дочери в доме Налковских постоянно собирались известные деятели науки и культуры, что не могло не отразиться на раннем становлении таланта будущей писательницы. Общение с умными людьми и необычное для девочки воспитание с ранних лет развили в ней наблюдательность и тягу к аналитическому осмыслению жизни.

«С самого начала моей жизни, - вспоминала впоследствии Зофья, - меня окружали книги, взрослые вокруг меня говорили о науке, знакомые, которые приходили, были учёные или писатели. Я думала, что, наверное, так везде, что мир мысли и идеи – эта единственная реальность. И позже была удивлена, увидев, что всё иначе».

Многое в своём характере она взяла от своего отца – Вацлава. С 12 лет Зофья начинает вести дневник, который был с ней до последних дней жизни. Уже очень рано юная девочка поняла, что в будущем хочет стать писательницей, писала стихи и не могла остановиться, будто это заменяло ей воздух. Но создать настоящие серьёзные произведения Зофью подтолкнуло личное горе. Многие из молодых людей восхищались талантом и богатством характера девушки, в том числе и её будущий муж. Взаимное счастье было недолгим, потому как избранник оказался очень легкомысленным. Неудачный брак, непонимание со стороны мужа послужило жизненным материалом для первых произведений Налковской. Атмосфера её произведений становится всё мрачнее, растём драматизм её персонажей.

«Ей хотелось писать, хотелось духовного взаимопонимания, хотелось иметь счастливую семью и ребёнка, но мечтам постоянно противостояла грустная реальность».

Уже первые произведения Налковской вызвали большой интерес среди читателей, во многом потому, что она не боялась высказать в них своё мнение о всей беспокойной истории эпохи, народа и человеческой души, мучительно ищущей своего места и призвания.
Когда её мужа-военного после польско-советской войны направили на «всходние крэсы» - «осадником», жена отправилась вслед за ним. Период 1919 – 1929 гг. прошёл в Гродно. Впрочем, даже не каждый гродненец знает сегодня об этой известной в Польше писательнице. Жизнь Налковской в Гродно сложилась несчастливо. Поскольку ярый приверженец идеи о превосходстве поляков над «местными», работник тюрьмы деспотичный муж Ян запретил ей общаться с местной культурной элитой, Зофья осталась в горьком одиночестве, на протяжении нескольких лет наблюдая деградацию своего суженного, его откровенную жестокость и издевательство над здешними жителями. Зофья стала часто посещать заключённых в гродненской тюрьме, даже выступала в их защиту. Несмотря на требование мужа, Зофья вновь стала писать. Именно в Гродно были созданы многие её произведения, такие как эссе «Гродно», статья «Там, где жила и творила Элиза Ожешко», сборник рассказов «Стены мира», романы «Недобрая любовь», «Граница», «Узлы жизни», а также «Дневник 1918-1929». Не выдержав давления, в 1927 г. Налковская уходит от своего мужа и, сумев, наконец, вздохнуть с облегчением, полностью отдаётся творчеству. На примере небольшого в те годы Гродно, она старается описать нелёгкую судьбу всей тогдашней страны в период «санации» - постоянное подавление бунтов белорусского населения, насаждение колониальной политики, и военной диктатуры.

Дальше...

Зофья не боялась открыто выступать против режима Пилсудского, как выступала она и против немецких властей в году оккупации Варшавы. В столицу Налковская перебралась в 1928 г., однако именно в Гродно ей удалось воплотить свой творческий талант, найти сюжет для многих своих ярких произведений, связанных с борьбой против угнетения, борьбой за равенство, надеждой на будущее.
В книге С. Мусиенко детально проанализированы практически все её произведения, показаны их связь с судьбой самой Зофьи Нилкавской, впрочем, отпечаталась на книге и эпоха её написания, ведь написана она с классических марксистских позиций. Это совсем не умоляет заслуги «Творчества Зофьи Налковской», поскольку издание богато фактами и подробностями, что при учёте крайней скудности наших сведений об этой великой польской писательнице, делает книгу поистине уникальной.