Рецензии на книги издательства «Modern Library»

Книги о психических расстройствах меня всегда привлекали, хоть я мало что в них понимаю. Здесь речь идёт о послеродовой депрессии, и, признаться, я до чтения представляла себе под этим словосочетанием совершенно другое. То, что описано здесь, напоминает мне больше навязчивое состояние или шизофрению.

Текст представляет собой дневниковые записи. Главная героиня вместе с мужем и его сестрой выезжают на виллу, чтобы отвлечься. Что может быть прекрасней уютного домика с садом? Тем более, если все хлопоты уже приняла на себя сестра мужа. Однако, главная героиня почти сразу чувствует себя как в доме с привидениями [haunted house], что-то настораживает её и не даёт покоя. Сама она понимает, что она не в себе, но окружающие её списывают всё на лёгкую депрессию, усталость. По-моему, это нормальная реакция для людей, не имеющих понятия о психических расстройствах (тем более в XIX в). То, что рассказывает автор записей [т.е. наша главная героиня] о своих состояниях совершенно не выглядит как женский каприз!

Лёгкое неудобство и «несерьёзный случай» для героини почти сразу выглядят пугающими для читателя. Прогулки по саду постепенно становятся ей скучны, её внимание поглощено жёлтыми обоями, точнее – узором на них. Она следит за движением нескончаемого рисунка, который завораживает её причудливыми волнами, соединёнными горизонтально, одни из них наслаиваются на другие, внешний рисунок таит под собой внутренний получается что-то напоминающее грибы, соединённые между собой.

Женщину этот узор буквально засасывает, её мысли плавают в его волнах, это изнуряет, но оторвать взгляд невозможно.

they connect diagonally, and the sprawling outlines run off in great slanting waves of optic horror, like a lot ofwallowingseaweeds in full chase.The whole thing goes horizontally, too, at least it seems so, and I exhaust myself in trying to distinguish the order of its going in that direction.

I was asleep first, but I wasn’t, and lay there for hours trying to decide whether that front pattern and the back pattern really did move together or separately.

The outside pattern is a florid arabesque, reminding one of a fungus. If you can imagine a toadstool in joints, an interminable string of toadstools, budding and sprouting in endless convolutions—why, that is something like it.

Неожиданно узор рождает новую иллюзию – плоскую женщину, будто бы находящуюся за обоями и пытающуюся вырваться наружу.

That was clever, for really I wasn’t alone a bit! As soon as it was moonlight and that poor thing began to crawl and shake the pattern, I got up and ran to help her.

Для меня кульминацией был вот этот момент, аж мурашки по коже пробежали. Главная героиня всерьёз приняла мысль, будто за обоями живое существо:

I pulled and she shook, I shook and she pulled, and before morning we had peeled off yards of that paper.

Я тянула, она трясла…. Я трясла, она тянула…

Не покидает ощущение, что всё описанное здесь – это не вымысел, а пережитое автором. Я заглянула в Википедию – и действительно, нечто похожее происходило с самой Перкинс. Было бы здорово прочитать биографию полностью.

Никакого навязчивого феминизма и уж тем более укора в сторону мужчин я здесь не заметила. Прочитанное потрясло меня, хоть сюжет и не сказать чтобы был какой-то замысловатый. Изюминка здесь не в сюжете, а в описанной ситуации, которая пугает тем больше, что героиня просто перечисляет свои ощущения. Здесь нет изысканных оборотов – лишь ужасающая иллюзия в голове. Как легко человек скатывается в безумие и как незаметно это происходит для него самого! Где та грань, когда без посторонней помощи уже не справиться?

Язык здесь очень лёгкий, даже на удивление лёгкий. Это уж точно не Натаниэль Гортон и не Диккенс с их архаизмами. С другой стороны, я бы не сказала, что текст отдаёт какой-то банальщиной и упрощённостью. Вот такая приятная неожиданность.

Рассказ понравился. Он лаконичен – и в этом его прелесть.

P.S. Для всех жедающих ознакомиться перевод на русский, конечно же, есть.

Not finished.

Что ж, я пыталась, правда, но считаю, что если заставлять себя читать художку, пускай классическую, и с какой-то особой передачей эпохи, то она того не стоит и нужно бросать.

У Диккенса много поклонников, но я в их список точно не войду. Подача, истории (хотя вот тут-то постоянно любопытные вещи я нащупываю, но, увы, так же быстро теряю), персонажи - нет контакта у нас с автором. У "Домби и сына" проклёвывался потенциал, поэтому я и тянула её аж до 30% в надежде, что ну вот-вот втянусь, но чуда не произошло.

Это было очень уныло. Не представляю, чтоб эта книга была интересна кому-то, ведь самому Диккенсу, похоже, абсолютно плевать на читателя, ибо "Домби и сын" написана размазано, чопорно и плотно, порой до душноты; я впадала в дрёму около пятнадцати раз при чтении.

И все это при том, что для этой книги я выбрала свой проверенный подход 100 страниц в день. В 2022-м таким методом я прочла очень много кирпичей, и практически все стали моими любимчиками, чем-то таким родным, с которыми я не хотела расставаться. Увы, сей подход не помог мне с Диккенсом, а посему прощай, не знаю, вернусь ли я к тебе вновь.

Passing, как и Quicksand упирается в важную для Неллы Ларсон и общества того времени тему мулатов, расы и двух разных миров, столкновение которых на почве американского расовой нетерпимости приобретало разные выражение. Как и в упомянутом другом романе, здесь появляются герои-мулаты, название которых как раз и дает имя книге. Passing - это представители негритянской Америки, появившиеся в результате смешанных браков и которых трудно было отличить от каких-нибудь южноевропейцев. Они выдают или принимаются за белых, что и составило основной узел романа.

Как я не полюбила героиню Quicksand, так я увлеклась дихотомией двух героинь - Ирен и Клер. Динамика развития сюжета между героинями сохраняла превосходный темп, автор не отвлекалась на лишнее, фокусируя свои софиты на двух женских лицах с такой разной судьбой и подходом к жизни.

Будучи когда-то одноклассницами, пути девочек расходятся, когда отец Клер умирает, и та отправляется к благоверным тетечкам, которые и начинают весь passing для нее. Яркая личность, Клер долго живет с белым мужем-расистом, не подозревающим о ее негритянских корнях. В образе Клер идеально сбалансированы черты, которые могут показаться привлекательными, как свет в темноте, но одновременно оказаться и губительными, если ты - мотылек, на него отозвавшийся.

Вторая героиня, Ирен, как раз оказывается затянутой в водоворот по имени Клер, которая описывается  цепкой и знающей, что она хочет. А хочет она мир Ирен, как мне казалось, ту самую более зеленую лужайку. А еще она, как замечала Ирен, хорошо умела понимать, что думает подруга, так что глубокое проникновение в жизнь той могло объясняться желанием не только украсть, но и наказать за то, что она так думала. Вообще, оглядываясь назад, я нахожу все больше маленьких оттенков образа Клер, которые очень удались.

А теперь Ирен, которая живет, как кажется сначала, в покое с собой, своей расой и статусом. У нее полная семья, дети, муж, от которого не нужно скрывать ничего. Она поджимает губы и осуждает подругу за принятые той решения, но начинает затягиваться и проваливаться в водоворот Клэр, которая не намерена была ее отпускать. Вот сейчас пишу и звучит прям как триллер. Может, живи автор сейчас, она бы его как раз в триллер и превратила, а сейчас это просто хорошая психологическая драма.

Возвращаясь к Ирен, быстро узнается, что в ее жизни не так все просто. Муж какой-то саркастический токсик с регулярными движениями души, подавленные женой под угрозой развода. Вся ее жизнь вертится вокруг приемов и детей, а этой суетой Ирен прикрывает отсутствие чего-то еще помимо. Может, поэтому ее еще так тянуло к Клер - та не тяготела узами и казалось почти полностью собранным пазлом в неудачной оправе.

Высокомерие и осуждение Ирен подруги сначала меня немного напрягали. Я даже думала, что какая она неприятная личность, но потом все постепенно переворачивается и проступает хорошее именно тогда, когда ситуация довольно печальна. И тут начинается серая территория психологического надрыва, развязка, которую я ждала, затаив дыхание...

Этот второй роман автор  в разы более удачный. Если бы остановилась на автобиографическом Quicksand, то навсегда бы сохранила образ Ларсен как заезженной пластинки, а здесь очень так даже бодренько.

Безумно люблю совпадения. Не потому что они позволяют нам немного помечтать и изобрести судьбу, рок, высшие силы; даже не из-за того, как они способны перерасти в суеверия, приметы и другие способы предугадать нашу хаотичную жизнь, а скорее совпадения прекрасны тем, что складываются как пазл в одну единую картину личного восприятия мира и действительности у отдельно взятого человека. Совпадения как нейроны возникают между событиями, и больше мы их замечаем и анализируем, крепче они становятся.

Последняя страница этой книги заканчивается отсылкой к строкам Данте Алигьери, теме тура “Долгая прогулка”. Случайность? Конспирация? Колдовство?

Почему же я решила выбрать именно “Darkness visible: a memoir of madness” в качестве завершающей “Долгую прогулку” 2022 года?

Может быть, банально: мне просто захотелось снова вернуться к теме клинической депрессии, узнать как переживали эту проблему другие люди - иного мне рода деятельности, с другого континента, не моего поколения. Без особых ожиданий выслушать человека, вспомнить себя, побыть лишь внемающим слово, прослушать монолог с уважением к смелому автору своего времени.

Стигма на душевные заболевания до сих пор является острой проблемой человечества. Так во многих странах к ней подходят “на “цыпочках”, в редких - смело говорят на тяжелые темы. Даже там, где мы считаем, всё хорошо уже с областью психотерапии, смело заявить о своем недуге не так просто. Прямого осуждения не будет, но и понимание пропадает за жалостью. Обе реакции: жалость и осуждение автоматически ставят “ярлык”, и если трансформация осуждения в жалость еще может быть первым этапом дестигматизации, то следующим срочным шагом должно быть понимание и приятие душевной болезни как факт, реальность существования человеческого организма.

Уильям Стайрон в своем коротком мемуаре дает пример, который уже стал в современной западной психологии классическим, попытки больного депрессией продолжать жизнь “как ни в чем не бывало”, как раненый после военных действий солдат, продолжающий битву. Но во имя чего? Мы спокойно относимся к лежачему больному со сломанной ногой, но если человек берет больничный, потому что “невидимое” нам заболевание присутствует в разуме человека, то это не всегда воспринимается адекватно. Может, он вообще нас обманывает. Так что, чем больше у нас есть возможности не поверить ближнему, тем яснее становится наше истинное суждение (да, что там, назовем своим словом “осуждение”).

Однако, “Darkness visible” прекрасна не только тем, что в конце 80-х осуществила то, что является стандартной практикой в наше время - заострить внимание над областями человеческой жизни, смело раскрыть себя, обнажить душу, но тем, что Уильям Стайрон сделал это виртуозно, оперируя английским языком как профессиональный повар ингредиентами блюда, достигая просто экстатического восприятия идеи, мысли и слова. Депрессия как смог удушает, самоубийство пугает, описание симптомов и эмоций вызывает реакцию эмпатии - но Стайрона не хотелось откладывать ни на минуту. Это не “душная” книга об истории заболевания, психиатрии или советов “как надо”; это тонкая ручная работа, прекрасный карточный домик, дарующий веру читателю. Однако, это и не возвышенная книга, в которой Стайрон делится откровением, наоборот, в ней много честных заявлений об ошибках в лечении, о неправильном применении фармакологии в США в те годы.

Не надо верить, что, прочитав эту книгу или любую другую по этой же теме, вы подстелите себе соломку и ваша жизнь никогда не уйдет в темную бездну. Темную бездну страшную своим отсутствием сострадания к больному; более жесткую, чем наша иррациональность, хаос, преступность на разных уровнях. В этой бездне не сработает белый флаг и перемирие, лишь вера и время, могут спасти из этой пропасти

Никто не защищен от потери пути

In the middle of the journey of our life
I found myself in a dark wood
For I had lost the right path

Но это не значит, что нужно терять веру, наоборот, лишь она остается с теми, кто сойдет со освещенной дороги. Время, вера и принятие своей ситуации как есть - вот первый шаг для спасения.

Будьте смелыми, берегите себя, читайте книги, общайтесь с людьми.

P.S. Для игры “LinguaTurris” отдельно расскажу об уровне языка - читателю необходимо знать терминологию, связанную с психологией, это обязательный минимум. Словарное богатство Стайрона в этом мемуаре просто невозможно описать словами, так красиво писать о тяжелым вещам, просто удивительно. Поэтому готовьтесь к тому, что уровень языка должен быть как минимум Advanced, однако, проявите смелость и вы не пожалеете.

«Радуга в небе» - это одна из семейных саг, которая повествует о жизни нескольких поколений одной семьи. Мне понравилось, что Лоуренс создал картину повседневной жизни обычных людей, которые трудятся на земле,женятся, растят детей, но сделав при этом акцент на их внутреннем мире. Автор большое внимание уделяет психологическому портрету героев, их переживаниям, мыслям, страхам, мечтам. Мы видим их становление, то, как они ищут свой путь, преодолевая свои сомнения. Однако Лоуренса интересуют, прежде всего, потаенные уголки человеческой души, страсти, тайные желания, темные стороны.

Интересно, что все героини – Лидия, Анна и Урсула, будучи разными по характеру, тем не менее, очень похожи. Словно их высокомерие и пренебрежение к окружающим у них в крови и передается по наследству. И хотя повествование идет о семье, герои замкнуты в своих мирках и будто отчуждены друг от друга. Между ними нет духовной близости, особенно в отношениях Лидии и Тома неоднократно повторяется, что они чужие друг другу.

Местами читать эту книгу было утомительно и даже скучно, поскольку Лоуренс использует большое количество описаний. В том числе детальных описаний мыслей, чувств, реакций. Причем иногда это выглядело столь сумбурно и громоздко,что хотелось пропустить целые отрывки книги. И мне почему-то совсем не понравился язык произведения, некоторые высокопарные фразы или грубоватые метафоры вызывали ощущение неуместности.

Финал книги оказался неожиданных, хотя, если вдуматься, и закономерным. В целом для меня эта книга оказалась на твердую четверку.

Первый раз читала эту книгу еще в подростковом возрасте - на русском, конечно, - в ряду других таких же книг. Это был мой любимый жанр - сентиментальные книги для девочек конца 19-начала 20 века. "Маленькие женщины", "Ребекка с фермы Солнечный Ручей", "Что Кейти делала", "Маленькая принцесса", "Волшебная долина", "Поллианна", "Маленький лорд Фаунтлерой", "Роликовые коньки"... (Была еще Чарская, но у нее была своя, отечественная специфика - и гораздо меньше назиданий, надо сказать). У этих книг много общих черт - там воспевается непосредственность детей (чаще девочек), которые своей щедростью, добротой, верой в лучшее, общительностью и открытостью преображают мир вокруг себя. Также обычно превозносилось трудолюбие, скромность и вера в Бога. В ряд этих же книг входит и серия книг про Энн (Аню), хотя у нее есть своя особенность - прежде всего в том, что жизнь героини прослеживается прямо на протяжении очень многих лет.
Сейчас я иногда читаю нечитанные до этого книги из этого жанра или перечитываю старые и пытаюсь понять, в чем они действительно хороши, а в чем нет. История Ани интересна тем, что в ней много действительно жизненных моментов, относящихся к воспитанию - особенно в первых главах, где она только попадает к Катбертам. То есть видишь, что и Аня права, и Марилла права. Или обе неправы. Нет однозначного ответа или выхода из ситуации. Также здесь очень большой упор на учебу и это едва ли не единственная из подобных книг, где героиня действительно посвящает себя образованию, поступает в колледж и так далее. Но тут еще время написания играет роль - уже начало 20 века (хотя мне кажется, в следующих частях автор немного поправила таймлайн).
Сам образ Ани для меня спорный - она действительно очень болтливая и очень много мечтает. И Марилла права в том, что она уж слишком много думает о внешности. Но когда она взрослеет и ее недостатки сглаживаются, становится скучнее) И думаешь, что в итоге, несмотря на все свое воображение, эта девочка, мечтавшая о приключениях и принцах,

. Как-то грустно.
Мне очень симпатичны образы Мариллы и Мэтью - хотя это стало уже немного расхожим клише, когда ребенка воспитывают суровая, но добрая внутри женщина и мягкий и немного несуразный и нелюдимый мужчина. Возможно, это будит во мне нечто личное.
Повеселил момент, когда сначала Аня придумывает историю, как спасает Диану от смерти, и типа это такая избитая фантазия, а потом автор использует почти такой же прием в самом повествовании, да не один раз) Эта любовь-ненависть с Гилбертом - вообще классика.
Но в оригинале, конечно, с поправкой на время написания, очень подозрительны их отношения с Дианой - тут и признания в любви, и ревность, и желание никогда не выходить замуж и прожить всю жизнь вместе. Хотя чего не придумаешь в тринадцать лет!..

Тоскливая история, написанная безусловно талантливой писательницей.
Но вот вопрос: можно ли написать интересно о скучных людях, для которых правила "Высшего Нью Йоркского Общества" затмевают абсолютно все, для которых мнение "столпов" этого самого общества - непреложный закон,
а простые человеческие чувства проявляются только при условии, что они вписываются в общепринятые "нормы".

Почти все персонажи очень "плоские" и совершенно не вызывают никаких эмоций (даже раздражения).

Главный герой, Ньюланд Арчер - молодой начинающий адвокат, принадлежащий к одной из очень уважаемых в Нью Йорке семей...уважаемых, кстати, не за какие-то особые заслуги, а исключительно за "чистоту рода". Все у него, вроде, хорошо...и молодая красавица-невеста, и карьера, и достаток...
НО..... Тут в его жизни появляется Элен Оленская - кузина его невесты...Таинственная,
непредсказуемая, благородная, со скандальный репутацией... Элен тоже по рождению принадлежит к одному из влиятельных семейств, но большую часть жизни она прожила заграницей и ей совершенно чужды и непонятны замысловатые правила Нью Йоркского общества. Кстати, подробное (и нудное) описание этих самых правил занимает треть книги.
Конечно же, Ньюланд влюбляется в нее без памяти... НО, естественно, Общество этого не потерпит. И вот тут-то "герой" проявляется во всей "красе"...двуличие, нерешительность, эгоизм...всего этого в нем с избытком... Ну вот совершенно не получается ему сочувствовать.

И по итогу получилась довольно тягомотная история о несостоявшейся любви, о непрожитой жизни, о несчастных людях, после которой осталось тягостное ощущение бессмысленности всего происходящего.

Жак Фютрель – имя равно хорошо знакомое любителям детектива и мало знакомое русскоязычному читателю (особенно благодаря тому фактору, что у нас его пишут, игнорируя его французское происхождение, как «Фатрелл»). Причины, в общем, понятны: с одной стороны, профессор Ван Дузен давно занял причитающееся место на «детективной Валгалле» (выражение Хауарда Хэйкрафта), с другой стороны далеко не все детективы столетней + давности можно смело рекомендовать современному читателю. Я, например, не знаю, как поступить с этими рассказами – что поставить и кому посоветовать.

Так что просто приведу некоторые личные мнения. Рассказы посвящены исключительно тому, что в наше время именуется «латеральным мышлением» - Фютрель изыскивает какие-то хитроумные загадки и из них делает рассказы. Соответственно, они варьируются в зависимости от лёгкости разгадывания, интереса, драматизма; с этим, к сожалению, связано и то, что убийств среди загадок мало. Кроме того, наш автор периодически обращается к трюку "найти иголку в стоге сена," то есть виновным оказывается ранее не представленный читателям человек - не самый "чистый" детективный ход.

У Ж.Ф. хороший стиль, а учитывая, что в его плодотворные года 1906-1907 он мог выдавать по три рассказа за месяц, это качественный журнально-газетный материал. Интеллектуальное вдохновение на этих страницах обрести можно. Ну а с литературной точки зрения Фютрель, конечно, не сэр Артур. Кроме хорошо завёрнутой загадки рассказы мало что несут, и человеческого интереса персонажи не вызывают. Period piece, как сказали бы англичане. Но – почему бы и не прочитать?

От этой книги у меня осталось неоднозначное впечатление, и я знаю почему. Это мемуары, поэтому интерес книга может вызвать, если тебе хочется узнать у жизни человека, её написавшего. НО написана книга так талантливо, что её совершенно невозможно воспринимать, как мемуары. Именно это противоречие меня и терзало на протяжении всего чтения. Карен пишет просто изумительно! Она выбирает интересные темы, рассказывает об удивительных событиях и невероятных людях, с которыми встретилась в годы жизни в Африке. Европейской женщине в такой экзотической стране многое кажется непонятным, необъяснимым, далёким, но баронесса Карен Бликсен не робкого десятка. Она очень сильная женщина - волевая, решительная, я бы даже сказала с мужским характером. Она отстреливает львов и не боится опасностей дикой Африки. Пожалуй, другого характера и не могло быть у женщины, решившейся так долго жить на чёрном континенте, выращивая кофе.

Самое сильное впечатление оставила небольшая глава об игуане. Автор восхищалась красотой её кожи, и, однажды подстрелив одну из них, надеялась что-то из неё сделать. Однако после смерти существа его кожа превратилась в отвратительный серый комок. Это очень сильный образ:

So sad did it seem that I remembered the saying of the hero in a book that I had read as a child: ‘I have conquered them all, but I am standing amongst graves’.

Зрелище было настолько грустное, что я вспомнила слова героя одной детской книжки: «Я завоевал их всех, но стою теперь среди могил».

«Из Африки» меня совсем не восхитила, но я, конечно, не могла остаться равнодушной к тому, как она написана. Фильм, снятый на основе этой книги, даже получил Оскар за лучший фильм. Его я не смотрела, но судя по трейлеру, это в большой степени история любви Карен и Дэниса. Книга однако совсем не об этом. Точнее она о другой любви - о любви к Африке, дикому загадочному континенту.

Музей Карен Бликсен в Найроби

Мне кажется, что над текстом поработали, уж слишком он современный как для 16 века.. правда не мне сетовать, такой текст воспринимается на ура!
Пьеса очень понравилась, я мало знакома с тем периодом, но нашлышана о постановке от 2013 года с Теннантом в роли Ричарда (Дэвид с длинными волосами *0*).
Сюжет же довольно очевиден, Англия погрязла в долгах, король правит не разумно ибо окружил себя не теми людьми, совершает безрассудные поступки, как например, забрал имение Ланкастеров после гибели дяди, Йорк предупреждал что это ни к чему не приведёт, но война с Ирландией вынудила к подобному.
Мне понравилась королева и их отношения с Ричардом, симпатичная пара, жаль закончилось для них не всё хорошо.
Конец вряд ли мог быть другим, максимум что светило Ричарду - это пожизненное заключение и всё равно смерть в итоге, возможно даже, такая же участь как и в будущем у Марии Стюарт.

Мне очень понравилась начитка, профессионально, со множеством голосов, эфектами, там даже целовались за кадром Х) повеселил выговор Йорка, он так давил букву "р", наверное, это было сделано специально, хотя не очень понимаю почему..

So if this theory of incomplete mourning has validly and I think it does and if it is also true that in the nethermost depths of ones suicidal behavior one is still subconsciously dealing with immense loss while trying to surmount all the effects of its devastation, then my own avoidance of death my have bean belated homage to my mother.
Если теория неполного траура верна, а я думаю, что так и есть, и если в самых глубинах подсознания, ведающих суицидальным поведением, лежат переживания,связанные с огромной, неизжитой до конца болью потери, то мои игры со смертью можно рассматривать как запоздалую дань уважения к матери.

К Стайрону у меня особое отношение – почти на два десятка лет после его «Выбора Софи» чувствовала себя заключенной в невидимый персональный концлагерь. История этой женщины, не имевшая ничего общего ни с моей судьбой, ни с судьбами женщин моей семьи, странным образом вошла в меня, не отпуская. Так или иначе, сейчас то, что связано с книгой, пережито, пройдено, осталось позади. Но интерес к писателю навсегда останется для меня личностным, интимным. И потому, когда в лекциях Дмитрия Быкова: сначала посвященной Маяковскому, после Чехову, прозвучало упоминание автобиографической книги Стайрона Darkness visible (Зримая тьма), в которой писатель рассказывает о собственном опыте переживания депрессии, я не могла не заинтересоваться.

Это небольшое по объему произведение, скорее эссе, чем масштабное исследование. Однако на то Стайрон и Мастер, что он не просто проводит своего читателя лабиринтами собственной зримой тьмы, и не только рассказывает о зарождении, развитии этого состояния у себя, но еще и делает серьезный обзор опыта прохождения (или непрохождения) через подобное других, известных ему, людей. И приводит ситуацию к логическому завершению, попутно развеивая многие, связанные с пониманием депрессии, заблуждения. И очень много внимания уделяет методикам лечения, как препаратным. так и психотерапевтическим. Хотя для меня важнее всего оказался вывод, сделанный им почти в конце. Но по порядку.

В 1985 году в Париже, будучи уже знаменитым, увенчанным и обласканным, Стайрон с женой присутствует на церемонии очередного награждения, которые для людей, имевших счастье попасть в обойму, становятся частью обыденной жизни. То есть, внешне все превосходно: богат, знаменит, престижен, никаких проблем ни в личной жизни, ни со здоровьем, ни с друзьями, ни в профессиональной сфере. Человек на пике творческого потенциала. И вдруг его начинают накрывать приступы странной апатии, самые приятные вещи перестают доставлять удовольствие, все вокруг становится серым и единственное желание – не быть (здесь и сейчас и вообще) Человек по инерции двигается, улыбается, разговаривает, впихивает в себя завтрак, обед и ужин, а внутри у него стоит неумолчный крик. Серьезные проблемы со сном – по ощущениям, он почти совсем перестает спать и ночные часы превращаются в пытку, потому что заняться естественной для писателя автотерапией посредством написания текстов он тоже не может.

Чрезвычайно рассеивается внимание, нет способности сосредоточиться на чем-либо. Стайрон вспоминает случай с чеком на предъявителя на очень крупную сумму своих наградных, который в этом вялом состоянии сунул в нагрудный карман, во время ужина с друзьями. Спохватился проверить, на месте ли, и не нашел. Все вылилось в то, что цвет мировой беллетристики и издательского дела ползал на карачках под столиками модного парижского заведения. Безрезультатно. В тот самый момент, когда писатель решил махнуть рукой на поиски, сын издателя обнаружил искомый клочок бумаги под ковром соседнего столика. Это могло бы быть забавным, если бы не было так безнадежно апатично.

Примерно в то же время кончает с собой в результате затяжной депрессии, усугубленной травматическим разводом, Ромэн Гари, с который автор очень хотел, да так и не успел встретиться. И одновременно депрессию переживает один из старых друзей Стайрона. Который впоследствии много поможет ему в преодолении последствий этого состояния, хотя бы уже одним общением. Немудрено, что в сфере интересов писателя, человека самостоятельного, харизматичного, привыкшего разрешать возникающие проблемы соединением воли и интеллекта, оказываются случаи депрессии у известных ему людей. Печальная ирония судьбы в том, что наиболее известными становятся те из них, которые привели к суициду. В поле зрения Стайрона наряду с англоязычными Хемингуэем, Сильвией Плат etc, попадают и наши поэты Есенин, Маяковский, он пытается выделить общее, ключевое, единое для всех и не может.

Хороший писатель умеет описывать состояния и чернота., в которую он погружается все глубже, где барахтается, не находя в себе сил даже дышать, наваливается на читателя зримой тьмой. Ну так, как удалось преодолеть? Не сразу, его прежний психолог подсадил Стайрона на сильные антидепрессанты и снотворные, предложив употреблять как бог на душу положит, чем только усугубил состояние после кратковременного улучшения. Постепенно, с переменой терапевта, все наладилось: препараты лития, помещение на небольшой срок в клинику, где он почувствовал себя защищенным, психотерапия, помощь друга, переживавшего похожее состояние.

Анализируя свою эпопею, автор говорит, что все его герои заражены тягой к самоубийству. И приходит к парадоксальному выводу, что в его случае это напрямую связано с неоплаканной должным образом смертью матери, которая умерла от рака, когда Уильяму было тринадцать. Он не мог быть на ее похоронах. В подобных случаях боль и скорбь загоняются внутрь, о человеке притворно-легко говорят: «Отмучилась, мол». Отмахиваются в ответ на сочувствие: «Да ничего страшного, уже давно было» А на деле ничего никуда не пропадает, загнанная вглубь скорбь догоняет нас в самый неожиданный момент бессознательной тягой туда, во тьму. Я тоже поняла, почему «Выбор Софи» стал в моем случае таким мощным болезненным триггером. Я потеряла отца совсем маленькой и росла, привычно отмахиваясь от чужой жалости.

Книга Стайрона ведомыми только одной хорошей литературе путями, манифестировала глубинную проблему, вывела ее на поверхность, помогла пройти до конца, изжить, перенаправить разрушительные импульсы в конструктивное русло. Спасибо, Мэтр. И спасибо Дмитрию Львовичу за то, что рассказал о книге.

Как же я влюбилась в Африку!
И как же я влюбилась в этих потрясающих, сильных, талантливых и смелых женщин, обогнавших своё время!
Сначала Берилл Маркхем (кенийский пионер авиации, путешественница и конный тренер; первая женщина в Африке, получившая лицензию конного тренера; первая, кто в одиночку перелетел Атлантику с востока на запад (1936)) и вот теперь Баронесса Карен Бликсен, печаталась также под псевдонимами Оцеола, Исак Динесен, Пьер Андрезель.
Они дружили, они любили одного и того же мужчину, Дениса Финча Хаттона (Ах, Роберт Редфорд, как ты его сыграл!). Но всё это я знаю из других книг и фильмов. Здесь этого нет или почти нет.
А в этой книге баронесса предстаёт талантливейшей рассказчицей и писательницей.
Богатейший, очень красочный и живой язык. Очень атмосферные описания природы и животных. 20-25 страниц идёт описание антилопы Лулу, живущей у неё в доме на плантации и не скучно. Не только не скучно, а ты наслаждаешься этой грацией, характером и её отношениями с другими животными и людьми.
Образ льва на закате.....
Этак просто рассказывает, как воинственное племя масаев просило её пристрелить львов, крадущих у них скот.
Интересно и с любовью пишет о местных племенах, их традициях, законах, отношениях между собой и с белыми.
Только сейчас узнала, что Бликсен написала ещё немало романов и притчей. Они уже в вишлисте, а я предвкушаю удовольствие от чтения.
Очень рекомендую тем, кто ещё незнаком с Баронессой. А тому, кто знаком, думаю, мои рекомендации не нужны :)))