Рецензии

"Учусь радоваться небольшим частицам счастия - вот как этому скупому фрагменту света, который озаряет страницы моего дневника. Как этому тихому часу, когда все мое семейство сладко спит под мерный стук колес...

Луна в небесах - словно серебряная печать"

Время в этой книге словно стирает границы личного, и без того хрупкие до невозможности. Чужой дневник - что вообще может быть интимнее на свете дневниковых записей? - становится некой путеводной звездой для одной девочки, девушки, женщины, живущей через век, ее советчиком на долгие годы и долгой же загадкой.

Весь процесс чтения удивительно было наблюдать (и отыскивать самостоятельно) параллели жизней Ксенички из дневников и Ксении-реальной, нынешней, советской (а потом и российской). Героинь вообще многое роднит меж собой, даже странно становится при чтении: времена меняются, а боль, похоже, застыла извечной константой, ломающей судьбы... Так, непреходящая и непонятно откуда взявшаяся уверенность в собственной непривлекательности - именно она, возможно, и стала причиной необретения обеими героинями женского счастья. Непонимание со стороны родных людей и непонимание их же самой собой. Желание пожертвовать собственной жизнью ради счастья другого, принести в жертву свои лучшие годы - откуда это в них, молодых, красивых, умных женщинах? Одна пожертвовала карьерой и высшим образованием ради семьи и любви. Любовь предала эту девушку, семья вряд ли тоже осчастливила - умирала-то в одиночестве. Ксения-советская, напротив, ставку на такую призрачную субстанцию как любовь, никогда не делала - и счастья парадоксальным образом тоже не дождалась. Вот не задалось как-то с счастьем: есть карьера, возможность самореализации и заработка, но что-то гложет изнутри. Спасение - лишь в строчках на пожелтевшей от времени бумаги, а незнакомая женщина тихим голосом расскажет о собственной жизни и научит быть стойкой, сильной, милосердной, научит прощать и начинать с нуля даже тогда, когда кажется, и сил-то уже больше нет терпеть. Вот так через век протягивается ниточка от одного человека к другому, вот так оказывается истинно добро...

Исповеди двух женщин, сплетенные воедино, дарят читателю красивый образ сильных героинь, переживших многое и несломавшихся. Финал этой истории более чем оптимистичен, но отчего-то в него так хочется верить...

1

Общее у нас не кровь. а чернила. Фиолетовые, которыми писала Ксеничка, и синие, какими пишу я сама.

  Новый роман Анны Матвеевой ждет большое и славное литературное будущее. У камерной истории двух женщин, судьбы которых странным образом переплелись, вобрав полуторавековую историю страны, есть все, чтобы снискать любовь обычно не совпадающих в оценке  критиков и широкой читательской аудитории.

Дневники двух девочек-девушек-женщин, у которых одно на двоих только имя, Ксения, хотя и оно звучит по-разному. Ксеничка Лёвшина рождена на западной окраине Российской Империи в конце позапрошлого века, Ксана Лесовая в советском Свердловске начала семидесятых прошлого. Одна встретила мужчину своей жизни в юности, прожила с ним полвека и родила семерых детей, у другой мужа и детей нет.  Но, разделенные временем, они словно отражают друг друга, и сходства в их судьбах куда больше, чем различий.

Когда советская школьница Ксана Лесовая находит дневники девочки, жившей сто лет назад, она еще не знает, что встретила самого близкого друга и образец, по которому станет строить свою жизнь. Сначала в этом стенном шкафу для нее только вход в персональную Нарнию. Не фантастическую, а самую, что ни на есть, реальную. Где добрая, умная, талантливая девочка учится строить отношения с миром, мечтает заслужить любовь родных (еще не понимая, что одним любви достается больше, чем другим, просто так, ни за что), и ждет своего Принца.

Совсем такая же девочка, как сама Ксана. А вокруг позднесоветская жизнь, которая живущим там и тогда вовсе не казалась застоем. В класс приходит новенькая девочка, такая оторви-и-выбрось, которая выбирает тихую Ксану в подруги, но очень скоро становится подругой ее старшего брата, Димки. Папа как-то странно ведет себя и однажды Ксана случайно подслушивает его телефонный разговор с какой-то Танечкой, которая называет его папой. А еще, город в ужасе  перед маньяком, который насилует и душит девушек.

В дневниках Бесстужевка Ксеничка встречает своего Константина, которому предстоит стать светилом советской минералогии. Осуждаемая родными, живет с ним невенчавной - молодой ученый уже женат, и у него в том браке дети. Первая Мировая, Революция, Гражданская, рождение своих детей, попытки стать матерью старшим мужниным, постоянная нехватка денег, работа на износ, переезд из столицы в сибирскую глушь, болезни и смерть, и снова рождение детей, бесконечные заботы о семье.

В нашей реальности повзрослевшая Ксана бьется рыбой об лед, работая много и зарабатывая прилично, но все поглощает Долг (вот так, с большой буквы), образовавшийся после Катастрофы - подробности непременно узнаем, но ближе к концу. Не пугайтесь объема, начав читать, вы не сможете оторваться, Матвеева потрясающий беллетрист, интригу выстраивает филигранно, и внимание эта история держит как патентованный медвежий капкан.

Структурно роман довольно непростой, действие одновременно развивается в нескольких временных стратах:  есть два дневника в линейной хронологии, записи которых чередуются, а события перекликаются; есть рассказ от первого лица об условном "дне сегодняшнем"; в последней части добавляются реминисценции из старых дневников Ксаны, раскрывающие подоплеку  событий, с последствиями которых мы уже знакомы. В соединении стройная полифония, если проводить музыкальную аналогию, и замечательно соразмерное, гармоничное здание - если архитектурную.

В финале очаровательное камео, знакомящее героиню-рассказчицу с автором, и это не единственная в нынешнем году книга, на страницах которой мы встретим Анну Матвееву. В сенчинской "Русской зиме" она тоже появится, под другим именем, но узнаваемая, и это кажется обаятельной чертой современной русской литературы - создавать сообщество, где писатель не сам по себе, но член авторитетного общественного института и публичная персона.

   "Каждые сто лет" открыли мой книжный 2022, отличное начало. Спасибо Редакции Елены Шубиной и Веронике Дмитриевой, редактору этой прекрасной книги.

Бывает ли у вас так, что, когда вроде бы точно помните, как что-то происходило лет 10 назад, всё же в самых глубинах памяти немножко суетится маленький чёртик, подсказывающий, что всё же не совсем так было сказано, сделано, подумано? У меня бывает... И, поскольку в отличие от героинь книги, дневников я не веду, остаётся только гадать, насколько честно я помню событие. Не то, чтобы я специально хотела "подкрасить" в нужных местах, а просто действительно, как сказано у Матвеевой, память - большая затейница.
В книге, вернее, в историях двух женщин, чьи судьбы неразделимо переплелись именно из-за дневников, особенно ценна честность воспоминаний. Их двое - дворянская девочка Ксеничка перед самым сломом нормальной дворянской жизни и советская девочка Ксана перед самым концом советского периода истории. Начинают они вести дневник примерно в похожем возрасте, около десяти лет. Каждая где-то немножко представляет, как когда-нибудь дневник будет прочитан кем-то, и этот кто-то восхитится информативностью, стилем, событиями жизни. Но маленькая Ксеничка больше думает о своей роли летописца:

Геничка не права: я воображаю себя не сочинительницей, а летописцем с бесконечным свитком в руках…

Ксана же, у которой не очень складываются дружбы, не слишком привлекает немецкий, которым мама заставляет заниматься, больше использует дневник для собственного удовольствия, но тоже с некоторой надеждой на будущих читателей:

Начинаю новую тетрадь своего дневника. Она очень красивая и такая чистая, что хочется записывать сюда только хорошее. Или хотя бы умное, интересное для моих будущих детей… Может, спустя сто лет моя внучка или правнучка тоже случайно найдёт эти тетрадки и будет читать их втайне от всех, а потом начнёт вести свой дневник, подражая бабушке, и так будет продолжаться вечно, каждые сто лет!

Дневник Ксана - это в подражание Ксеничке, чьи дневники совершенно случайно попали к ним домой. Но девочка, зная, что её бабушку звали Ксения, искренне верит, что читает бабушкину историю. Оказывается, это вовсе не так...

Я слушала папу, а внутри у меня тогда всё прямо стонало: как же так, Ксеничка Лёвшина – не моя бабушка! Все эти польские и германские родственники, которых я уже привыкла считать своими, жизнь в Полтаве, Лёля и Геня, гимназии, балы – всё это было моим, и вдруг папа заявляет, что я не имею на Ксеничку Лёвшину никакого права. В моих жилах не течёт польская и немецкая кровь, а только обыкновенная русская. Никаких столбовых дворян по Шестой книге! Никакого графа фон Лёвенштейна, сражавшегося на Куликовом поле!

Однако Ксана Лесовая уже так привыкла к мысленному общению со своей "коллегой", что перестать читать и вникать в события - выше её сил. Тем более, что жизнь и судьбы обеих чем-то схожи. Даже не по событиям, а по полному совпадению жертвенности характеров. Ксеничка, мать восьмерых детей, положившая жизнь на алтарь великого мужа, и Ксана, незамужняя и бездетная, отказавшаяся даже от попыток как-нибудь устроить собственную жизнь ради семьи, в которой - не любящая её мать, вечно пьяная невестка и племянник с постоянно обостряющейся шизофренией... Они разные, но они как-то душевно рядом...

Времена, в которые жили Ксана и Ксеничка, не похожи ничем, кроме своей неопределённости, непредвиденных изменений, разрушения вчерашних идеалов. Обе героини - странные. Но это на мой, вполне практический и здравомыслящий взгляд, и после того, как прошло несколько дней с прочтения книги. А пока читаешь, тебя переполняют их эмоции, и, возможно, моментами душа становится чище от их чистоты:

способности к моментальному душевному восстановлению я сама не имею и воспринимаю её в других как некий изъян.

Объёмная книга подогревает ожидание развязки, и вот с этим немного проблемно. В общем-то понятно, что вряд ли роман закончится каким-то супер вотэтоповоротом, поскольку в самом повествовании резких движений нет. Концовка получилась, может быть, слегка смятая. Это можно было предчувствовать с момента, когда особенное внимание стало уделяться учёному Матвееву (и обязательно обратить внимание на фамилию!), минерологу, геологу etc., тому самому человеку, который, мягко говоря, пустил под откос жизнь Ксенички...

Очень хороший язык романа, не усложнённый сильными стилизациями, избежавший современного жаргона. Тут цитатник для всех жизненных ситуаций прекрасно можно пополнить:

Легко восхищаться Джокондой, но, если не знать, что её написал Леонардо, уверены ли вы, что проведёте рядом с никому не известной улыбающейся Лизой хотя бы минуту? Что мы видим в первую очередь – сам шедевр или табличку с именем автора?

И не только здесь, но повсюду, где живут люди, в шкафах белеют спрятанные скелеты, улыбаясь фарфоровыми зубами.

Думаю, это будет не последняя моя встреча с Анной Матвеевой. А уже совсем скоро встречусь с ней, как с автором Тотального диктанта. Кстати, для будущих участников: никаких нестандарных употреблений знаков препинания, вроде большой любви Арсеньева к тире или Рубиной к точке с запятой, не заметила))).

Не могу назвать себя большим почитателем современной русской прозы, но всё же встречались мне очень понравившиеся такие книги. Да и детскую литературу люблю, а ведь первая часть романа, да и дальше, частично, рассказывается от лица девочек, что сближает роман с одним из моих любимых жанров. А здесь что-то не сложилось, пошло не так и читать было не слишком интересно. Я узнала, что связывает через век двух ведущих дневники девочек, Ксану Лесовую из конца 20 века и Ксеню Лёвшину из конца 19. Я узнала подробности из их жизни и полюбовалась на прекрасно прописанные приметы времен. Но так до сих пор и не уверена, насколько эта история художественная, а насколько биографическая. Хотя история с маньяком склоняет весы в сторону придумки. С другой стороны К.К. Матвеев, профессор свердловского горного института существовал реально. Причем, я такие изыскания как Ксана не проводила, так зацепилась за один момент и по нему наткнулась на статью в вики.
Правда не понравилась мне смена рассказа с от первого лица на от третьего во второй части книги, хотя, этому, наверно, есть обоснование.
Действие происходит в трех временах: жизни Ксени с конца 19 века, детстве Ксаны, которая читает детские Ксенины дневники, и взрослой Ксаны в 2017-2018 годах. Уже к середине книги я изнемогала от усталости от неё, и только ждала, когда же она закончится. Мимолётные всплески интереса положения не спасали. Весь этот сколиоз и психические проблемы, измены и нелюбовь в семье. Слишком тоскливым для меня оказалось повествование. Оценка всё же положительная потому что ругать книгу вроде не за что, но как же я от неё устала.

Эпоха за эпохой сложились в большую история. Однозначно могу сказать, что я не испытала восторга от книги - монотонно, долго, полунамеками и полутонами раскрывалась история. Из дневников героинь - Ксеничка и Ксаны выросла история, вполне жизненная, плавная и текучая. Но мне не хватало движения, героини как сонные мухи - понятно, что некоторые жизненные обстоятельства исправить трудно, но я читала и не верила в такую беспросветность.
Героиня № 1 - Ксеничка - рождена в обедневшей семье, которая продолжает носится со своим дворянским сословием. На рубеже веков, а чуть позже - в начале жизни советского государства - это оказалось никому не нужно. Но Ксеничка живет своими идеалами - любовь и жизнь фактически идет под откос. Муж - не муж, дети рождаются один за одним (в итоге я запуталась в их количестве и судьбах, ну не суть важно), теряется нить жизни, на себя, свое образование, свои цели не остается ни сил, ни желания.
Одновременно появляется героиня № 2 - Ксана в детстве/юношестве. Там полно детских травм (спасибо родителям), неустроенности в жизни, развал Союза, начало жизни в новой России - ощущение тоски и безысходности. На этом фоне возникает уже взрослая Ксана с кучей своих проблем - и тут я погрязла в чтении. Ни много ни мало, дней 20 я мучала героинь - или они меня. Какие-то постоянные долги, катастрофы, безденежье - Ксана практически повторяла путь Ксенички. И не смотря на то, что время другое, все неслось под откос.
Разделенные временем героини, связанные прочитанным и написанным дневником, разные по сути женщины, но одинаково несчастливые в жизни. И при этом, я ожидала иного финала - какого-то итога, случая, чего-то определенного. А с существующим - хочется продолжения, чтобы понять - все так и дальше монотонно пройдет и закончится, ведь перед глазами предстали целые поколения неустроенных и недовольных жизнью. По итогу мне показалось достаточно депрессивное чтение, не пришедшееся мне по душе.

В городе Полтаве в конце 19–го века жила - была девочка.
Звали её Ксеничка Лёвшина.
Девочка вела дневник, которому поверяла все – от истории своей семьи (потомки славного дворянского рода) до крупных девчачьих горестей (нос большой и некрасивый).
Дневник, начатый в детстве, Ксеничка, Ксения, Ксения Михайловна вела всю жизнь, то бросая, то снова записывая то, что рассказать и выплакать ей было некому.

Вторая девочка жила - была в городе Свердловске, на дворе был конец века 20-го.
Звали девочку Ксана Лесовая. Она тоже вела дневник. А ещё в старом «крапивном» мешке она нашла стопку тетрадей, которые оказались дневниками той, первой, Ксении - Ксенички Лёвшиной.
Через сто лет протянулась тонкая ниточка и связала двух Ксений.

И вот на дворе уже 21-й век.
Давно нет в живых Ксении Лёвшиной, а Ксана Лесовая давно уже не девочка, Ксения Сергеевна - солидный переводчик с французского, английского, немецкого.
Берется за все предложения, мотается по Европе, вся в делах, в заботах – долги, болезни близких, утраты. Всем должна, за всех в ответе – мама, племянник, вдова брата.
Нет ни семьи, ни даже собственной личной жизни…

Почему же практически всегда в её дорожной сумке лежит одна из тетрадок той, другой Ксении?
Ксения - младшая давно уже знает, что между ней и Ксеничкой нет родственных уз, так почему же повсюду ищет её следы - в Лозанне, в Петербурге, в Хабаровске?
Знает, что Ксения - старшая в конце пути сочла свою жизнь ничтожной и напрасной.
Так почему же ее дневники десятилетиями служат опорой Ксении - младшей?
Ксения пишет книгу о другой Ксении, решив, что обычная жизнь обычного человека достойна быть описанной и прочитанной.
И она абсолютно права.

Такое простое и сложное счастье,
Такая короткая долгая жизнь…

Были ли когда-нибудь на земле времена тихие, благостные? Чем дольше живёшь на свете, чем больше книг прочёл, чем больше историй наслушаешься, тем крепче убеждение, что люди всегда найдут повод...

История мальчика Спиридона, прозвищем Сычонок, из маленького городка где-то под Смоленском - ещё один кирпичик в стену уверенности: спокойные времена сказка, забобона. Новая вера пришла на Русь, и часть людей уже приняли её всей душой, а другие неистово держатся старых богов.

Странную веру на Русь принесли греки. К чему, ежели жить по такой вере не мочно? А по вере Хорта и Мухояра – живи. Та вера не прещала ни драться, ни побивать вусмерть. А по этой – не леть. А все одно грызут друг другу живот. И у того хрест, и у этого. Речь едина. А – грызут.

Но Спиридон, который в своих странствиях приобрёл ещё целую кучу имён - Василёк, Лелека, Пойке Рунки - сначала ни о чём таком и не думает. Отец - плотогон первый раз берёт его в путешествие.

Спиридон на реке! Идет вместе с батей в далекие дали! Свершилося!

Радость мальчика была недолгой. Разбойники, которые буквально полдня назад были мирными жителями приречной веси, убили всех, кроме мальчика, который совершенно случайно, по телесной надобности, видите ли, отошёл от стоянки. Всего-то за ради дубовых плотов полегли три крепких мужика.

И где-то там, в верховьях реки, и свершится отмщение, и произойдут кудесы: выйдут из полона тьмы батька Василий Возгорь Ржева, драчливый друг его Андрей Зазыба Тумак да умелец Игнат Страшко Ощера.

Думаю, цитаты уже достаточно ярко дали представление о языке книги. Людям, совершенно незнакомым с древнерусским, может быть сложно воспринимать текст. Некоторые страницы выглядят примерно так:

Лично мне понравилось, что автор уважительно относится к умственным способностям своих читателей, и сноски не повторяются на уже объяснённых словах. Зато какую атмосферу времени это создаёт! Хотя я в некоторых местах поспорила бы о правильности употребления аористных форм глагола...)))

Куда держит путь одинокий мальчишка? Да, я так и не сказала, что мальчик немой. Это ещё более усложняет его дорогу, потому что он не может ничего объяснить, попросить, даже имени своего назвать - отсюда и множество имён, которыми снабжают его встречные-поперечные. Сначала какое-то время он живёт в монастыре. Оказывается, что у него дар звонаря.

- Отрок смышленый. На лету все схватывает. Я, может, и гораздно сыграть сумею, но без живого серебра. А у него оно есть, поет, – отвечал убежденно Леонтий.

Но из головы не выходит подслушанная беседа между отцом и его другом, что далеко в Арефинских горах живёт волхв, который мог бы парнишку вылечить...

Мечта о настоящей речи его томила сильнее всего на свете, даже сильнее желания вернуться к матери и успокоить ее, сильнее чувства отмщения за смерть отца и его товарищей.

И вот как раз в поруб этого монастыря привозят того волхва - князь приказал те края от старой веры очистить... И Спиридон решается: помогает Хорту сбежать...

Средняя часть романа слегка затянута, особенно одинокое путешествие через лес, было бы оно покороче - была бы однозначно высшая оценка. Но и так сумбура в голове книга оставила на пять баллов. Почему люди не меняются? Куда деваются личности, похожие на Ефрема, грешника, который сам себе назначил покаяние - в лесу мост построить и содержать его в порядке?

Такие-то мосты все соединят, брега и сердца человеков.

И Спиридон не ведал никакой светлой веры в этих лесах, на этих реках, да, видно, и на дальних морях – нигде. Нигде не было светлой силы… Токмо аще там, на верху Днепра, у Серебряного моста… Но как это далёко.

Не вдаваясь в религиозную составляющую книги, всё-таки приходится отметить несомненное православное мировосприятие, хотя, возможно, это именно от языка возникает такое впечатление.

Въ нача́лѢ бѢ́ сло́во, и сло́во бѢ́ къ Бо́гу, и Бо́гъ бѢ́ сло́во.

Поскольку книга - начало трилогии, надо понимать, что у Спиридона всё будет хорошо, свой родник - ну, может, не тот, из которого истекают три великих реки и который мог бы дать ему речь, как величайших дар - олафу, но какой-то, дающий просветление и надежду, он найдёт.

А пока...

Ой ты, Горе мое, Горе серое… Лычком связанное, подпоясанное!.. – напевал горбун. – Уж и где ты, Горе, ни моталося… На меня, бедную, навязалося… Уж я от Горя во чисто поле… Оглянусь я назад – Горе за мной идет…

Толи от самих рассказов, толи от ситуации, происходящей в то время, когда пишется эта рецензия, толи от наложения одного на другое.

Сама книга, как сборник рассказов, очень остро вскрывает определенные проблемы и далеко не только личностного характера. Нежелание, невозможность, неблагодарность, неумение, неспособность и это только маленькая часть того, что приходит сейчас на ум. Только все эти слова относятся ни в коем разе не к писателю, и конечно не к самой книге, а скорее к ситуациям, к тем моментам, тем аспектам и тем историям, которые описаны в ней.

Так, например рассказ «Очнулся» повествует нам о мужчине, который раз в год в отпуск навещает своих родителей в деревне и отдыхает там и телом, и душой, занимаясь своим скажем так любимым хобби. Только вот никак, уже достаточно взрослый мужчина не поймет, что родители его уже достаточно пожилые люди, и что нужно бы им помогать. Что они уже не все могут сделать самостоятельно и уж тем более не могут обеспечить ему полноценный отпуск, к которому он привык. Поругавшись с соседями, наш отдыхающий эгоист, совсем не думает о том, а что будет когда он уедет обратно. Неужели он искренне верит в то, что жизнь без него замирает в ожидании его появления.

А что, касается рассказа «В залипе», то думаю, в его герое каждый найдет свое отражение. В жизни каждого был день, а то и несколько, когда всемирная паутина в прямом смысле этого слова цепляла нас и не давала выбраться часами, когда одна новость, пост, твит, завлекал и оплетал, увлекая все глубже и глубже в недра всемирной сети. А тем временем настоящая жизнь замирала парализованная. А потом, сумевши наконец выбраться из цепких лап, мы думали о том, как же быстро пролетело время, а я так ни чего и не успел.

Ну и конечно центральный рассказ «Петля». Прототипом героя, которой стал Аркадий Бабченко – журналист, оппозиционер. Сейчас это читать достаточно сложно, не страшно, так как это не страшная сказка, а скорее факт жизни. При чем в настоящее время имеющий очень схожие моменты. Поэтому и не страшно, скорее обидно за то, что время идет, а петля продолжает ощущаться на шее.

Как итог после прочтения очень хочется вздохнуть свободнее.

Это моя первая книга Анны Матвеевой и, надеюсь, не последняя. Автор уже состоявшаяся писательница, но знакомство наше всё откладывалось.
Две основные героини – 2 девочки в 10 лет. Они разделены в сотню лет и тысячи километров. Конец XIX и XX веков. Российская империя и Советский союз.
Девочка Ксения находит мешок с дневниками другой девочки, тёзки, родившейся за 90 лет до неё. Она понимает, что это её бабушка. На фоне происходящих вокруг событий, эта девочка в дневниках становится самой близкой её подругой.
Посвящение книги и дневник XIX века сразу наводят на мысль, что это желание автора рассказать свою родословную.
Разница в 90 лет. Как так? Речь всё-таки о прабабушке? По ходу романа этот вопрос прояснится.
Как девочки любят копаться в своих финтифлюшках, фенечках и т.п., так и здесь в повествовании как будто идёт перебор разных безделушек, интересных обычно только хозяевам.

«Может, спустя сто лет моя внучка или правнучка тоже случайно найдёт эти тетрадки и будет читать их втайне от всех, а потом начнёт вести свой дневник, подражая бабушке, и так будет продолжаться вечно, каждые сто лет!»

Написано очень хорошо, при чтении не сомневаешься, что это правда.
Вторая часть неожиданно отходит от дневников. Повествование идёт уже от третьего лица.

«На фото была представлена типичная инстаграмная красотка в купальнике – ни ста граммов своего. Пухлые губки, пышные волосы, грудь в виде воздушных шариков и живот дощечкой».

Удивительное совпадение. Один из персонажей дневника «бабушки» вдруг появляется в «12 стульях» Ильфа и Петрова. Аж холодок по спине, как будто Матвеева заглянула на миг туда, куда нельзя заглядывать людям.
Третья часть возвращает нас в эпистолярный жанр Ксении Лёвшиной, но Ксения Лесовая ведётся от третьего лица. Где-то в середине романа есть вставочка о ведении дневника от третьего лица. Маленькая поблажка самой себе.

«Так хочется быть волшебницей хотя бы для кого-то…»

Каждый эпизод цельный, но тем не менее, подводит к следующему, но не в сюжетном смысле, а в литературном. Ощущения, аналогии событий, причины из далёкого прошлого сегодняшних поступков и т.п. Такой эмоционально-интуитивный клиффхэнгер.

«В лужах плясали пузыри – крупные, как ожоги второй степени».

Автор коварно расставляет якоря событий, о которых мы подозреваем заранее.

«Самое интересное в мире чтение – это дневники».

Разногласия между родителями ломают детей. Наверно, причина большинства бед современной цивилизации – ошибки в воспитании детей или его отсутствие.

«Удивительно, что даже перед лицом смерти (а я не сомневалась, что примерно через часик, если не раньше, мы все скончаемся) я почувствовала радость оттого, что мама и папа обнимаются и смотрят в одном направлении, пусть даже на ядерный гриб...»

В плане феминизма, этот роман бы получил негативные отклики. Но здесь дело не в том, что описываются нравы ещё до переворота 1917 г., но в чести и достоинстве человека независимо от времён.

«Коли имеешь смелость любить чужого мужчину, будь готова любить – и воспитывать – его детей».

В жизни любой семьи есть чёрные страницы, у кого-то больше, у кого-то меньше.

«за каждым освещённым окном Парадного квартала скрывается отдельный мини-ад. И не только здесь, но повсюду, где живут люди, в шкафах белеют спрятанные скелеты, улыбаясь фарфоровыми зубами».

Эта простая истина подана весьма изящно и вовремя. Вообще, несмотря на салки со временем, всё здесь подано вовремя.

«Общая у нас не кровь, а чернила – фиолетовые, которыми писала Ксеничка, и синие, которыми пишу я сама».

Эпизод с кладбищем очень силён.
Порою события и герои накладываются друг на друга так явно, что понимаешь - всё-таки это неправда. И тогда Автор соскальзывает с волшебного неопределённого межвременья в искусственный пазл. Из первой половины, в которую веришь, читатель попадает во вторую, где количество совпадений переходит естественную границу. Бессознательно, читатель на себе испытывает неслучайность совпадений.
Судьбы их как листья вяза – асимметричны, несмотря на кажущуюся симметрию.

«в её жизни, говорит она, случались и более странные совпадения. И что если б она написала об этом книгу, то её признали бы за фантастику!»

Осознанность эффекта невероятности совпадений у автора на высоте. Отсутствие апломба творца делает текст приятным.
Так, как у Матвеевой про Париж я ни у кого ещё не читал.

«мы с ним как раз гуляли по аллее виадука Искусств и дорогу нам то и дело перебегали жирные крыски, похожие на палки сервелата».

В «уродливой кристаллизации любви» неожиданно проявилась поспешность высказаться о своём деде. Это краткий пересказ его кипучей деятельности и старание быть более объективной. Серьезная научная деятельность несовместима с семейными ценностями.

«С минералами иметь дело проще, чем с людьми».

Люди, обладающие выдающимися способностями в какой либо научной области, обычно невыносимы с житейской точки зрения.

«Когда мать умирает, взрослые дети плачут о своей молодости. О том, что им больше некому жаловаться».

Роман писался около 10 лет и авторская версия в 2 раза больше изданной. Поразительная цельность и обдуманность для такого срока.
В итоге роман превращается в нечто очень личное. Чувствуется женственность в этой прозе. В этом смысле это женский роман.
А как хорошо вы знаете свою родословную? Необязательно писать роман, но геологическое древо составить можно. Благодаря кому вы здесь и сейчас?
Кажется, за годы написания этот роман для автора стал тоже в какой-то части собственным дневником. Ведь дневник это необязательно тетрадь с неразборчивым почерком. Это и страничка в соцсетях, для кого-то это его чертежи и схемы, для кого-то узор грядок на собственном огороде или шрамы на теле, а для кого-то шрамы на сердце.
Мы все, каждый в силу своих способностей и возможностей, пишем свои дневники.

Анна Матвеева очень значимый автор в современной русской литературе. Ее произведения известны многим читателям.Это и замечательные романы и увлекательные сборники рассказов.
"Каждые сто лет"-роман эпистолярного жанра, построенный на дневниковых записях двух девушек Ксенички и Ксаны, разделённых целой сотней лет. Немало, скажете Вы, -да и немного,-отвечу вам Я.
Композиционно роман непростой, во многом из-за нескольких временных линий, действия в которых переплетаются и перекликаются.
Первая героиня Ксеничка родилась в конце XIX века в западной части Российской империи, особа романтичная, полностью растворившаяся в муже, с которым прожила много лет и семерых ребятишках. Современная ее тёзка Ксана родилась в конце 70-х годов XX века в Свердловске, личной жизни у нее почти что и нет, зато есть работа, отнимающая много сил и времени.
Однако судьбы двух абсолютно разных на первый взгляд девушек удивительным образом сойдутся.
Много лет назад тогда еще советская школьница Ксана случайно обнаружила старый дневник, принадлежащей девочке, жившей сто лет назад и прониклась им до глубины души, пропуская эмоции и чувства тёзки через собственное сердце. По мере чтения Ксеничка становилась Ксане роднее и ближе ,идя рядом с ней всю ее жизнь. Ведь именно ей предстояло разделить с Ксаной познание взрослого мира, наблюдать как та будет учиться строить отношения с окружающими людьми, любить и страдать, мечтать и ненавидеть..Многое придётся испытать Ксане наравне с любовью и предательством, будет и боль от потери и полная ломка человеческих ценностей, но именно странная, мистическая связь с девочкой из прошлого будет придавать героине желания не опускать рук, когда нет сил и побуждать ее идти дальше, даже когда будет хотеться все бросить и просто застыть.
Многое мы как читатели узнаем из описания жизни девушек из советского и постсоветского быта. Так, страницы дневника Ксенички пестрят рассказами о Революции, о Первой мировой войне, о страшной гражданской войне и все это на фоне рождения детей, переездом в далекую сибирскую глушь из многолюдной столицы, нескончаемые заботы о шумном семействе.
Не менее "красочны" и страницы Ксаниной биографии, которая работает на износ, стараясь не расклеиваться, постоянно заштопывает собственное сердце, в котором то в одном, то в другом месте появляются дыры.
Роман невероятно красочный, глубокий, местами пронзительный, написанный красивый слогом и оставляющий после прочтения щемящее, но удивительно светлое чувство. Увлекательное повествование, по мере воспроизведения которого автор ставила сложные вопросы, указывала на различного рода проблемы, с которыми так или иначе героини справлялись, подарив нам, читателям минуты незабываемого чтения, наполняя уже наши души и сердца целой палитрой эмоций и впечатлений.

Чтение личных дневников - как сорвать запретный плод - и хочется ,и колется, но ведь так интересно!

История жизни двух девочек-девушек-женщин с размахом в 100 лет. История, политика, войны... всё пришло и ушло, а личные драмы всегда были и будут и с годами они не меняются.

Такие две интересные жизни. Трудные, необычные... а иногда самые обыденные проблемы еще больше сближают с героинями дневника-романа.

Именно описания героев мало. Их автор отдала на откуп читателю - пусть каждый додумает, нафантазирует сам.
Из книги: девочки некрасивые , а мужики - все или через одного - просто свинтусы.

80-е г.г. и наше время мне было интереснее читать. Может, потому что ближе, понятнее, пережитое-прожитое самой время.

Сначала путала и раздражала эта чехарда в датах и дневниках, но потом втянулась и уже книга не отпускала.

Легкий слог, книга читается на одном дыхании. А если учесть, что роман основан пусть и частично на реальных событиях, то сразу становится в разы интереснее читать.

"Вот оно, моё счастье – искать слова, вставлять в них пропущенные буквы, а соединяя слова, следить, чтобы за ними вставали живые люди, и жить в мире этих людей, важных столько же, сколько те, кто действительно рядом. Или даже важнее."

Олег Ермаков – не новичок в литературе, прошедший афган. Родиной его является Смоленщина, и именно там происходит действие этого романа.
Родник Олафа – прекрасное название, ведь олаф – это дар, награда. Действие происходит примерно в 1138 году. Что об этом времени знает читатель? Верно – ничего. Что об этом знает автор – вопрос открытый.
Что первым делом обращает на себя внимание читателя – язык повествования. Все, считающие себя филологами Древней Руси, не преминули, мягко говоря, попачкать этот текст в глазах других. А дело всего на всего в том, что никто из нас там не был. Потому язык тех времён для нас пока вещь практически недоступная. Автор сделал сильную попытку внести в разговорную речь и мысли героев стиль и слова того времени, как он это увидел.
В результате мы имеем погружение в старину, независимо от достоверности.Если вы не подготовлены к старорусскому языку, то будет тяжело. После каждой страницы можно останавливаться, чтобы услышать, как перекатываются смыслы слов в бездну времён и обратно, порой меняя значение на прямо противоположное.
Несмотря на позицию автора об историчности романа, всё же, по моему мнению, также как и с языком, о достоверности событий XII века вряд ли мы можем судить.

«солнце уже высоко, плывет золотым глазом синей рыбины, и чайки как плавники али крупные чешуины»…

Главный герой – подросток, вроде бы является указателем на аудиторию, для которой в первую очередь написана книга, но содержание такое предположение не подтверждает. Он не может говорить по неизвестной причине, а значит причина – сам автор.
Он крещён, но меняет множество имён за время повествования: Сычонок - Спиридон - Карась Немко– Василёк и т.д. Эти имена борются между собой у автора как ипостаси различных систем описания мира: жизнь простых крестьян, плотогонов, крещёных, язычников, лесных жителей, монахов и даже варягов, куда ж без них на Руси.
Как приключения подростка – книга увлекательна, но несёт в себе несомненно большее: слияние человека и зверя, языческого ведовства и христианства, истории и выдумки-забубоны.
Описания по ходу книги различных вариантов питья, приготовленного в котелке – отдельная вкуснота.
Внимательному читателю станет ещё в середине книге видно, что она раскрывается как чья-то прямая речь. Старика.

«Особенно то деять стараются ребяты над девками. И без пастушьего заговора никто не выгоняет скотину в поле… А? Бо и Сычонок с таковымто ходил пасти под Вержавском».

Немой Спиридон, названный ни много ни мало в честь Спиридона Тримифунтского, естественно больше всего хочет обрести речь.

«Чья речь, того и земля, – молвил дед Улей Мухояр»

Между прочим,«язык» раньше означал народ.
А где же ещё можно обрести речь,как не у истока трёх великих рек? С необычной стороны поднимается идея русского мира: Днепр, Двина и Волга.
В четвёртой части наконец-то происходит разговор между волхвами арефинскими и христианским отшельником.
Здесь позиция автора прорисовывается более чётко. Это вовсе не «у каждого своя правда». Это русско-славянский мир. Русская равнина. Валдай. Днепр, Двина, Волга. Но. Это православие, а не язычество. Неважно, нео или нет.
И как сказано, поторопился князь Владимир, мечом вырубая идолов Перуна, Велеса и т.д. Словом и делом веру христианскую следовало продвигать. Но не забываем, реальные события тех времён от нас всё-таки скрыты, и если читатель гностик, то должен понимать, что молимся мы одному и тому же Богу под разными именами.
Когда-то давно мне встретилось мнение, что несмотря на фэнтезийность «Властелина колец» Толкиена, через всё произведение проходит свет христианства. «Родник Олафа» конечно более явно восходит к нему, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза.

«Медведь был какой-то глыбой сгустившейся силы всего Оковского леса. Никто бы его не остановил».

Описание нападения медведя вдохновенно точно и свободно от какой-либо мистики. За исключением спасения Спиридона. В сочетании тривиальных событий виден не просто естественный ход вещей, но замысел Творца. Но чтобы его увидеть, надо знать о его существовании. Если этого не знать, то перед читателем окажется псевдоисторический приключенческий роман с далеко не гладкой стилизацией языка.

«Жесточью окован тот лес, Оковский и есть. И чья молитва разобьет оковы? Якая то будет речь?»

В этот момент автор открывает перед читателем неприглядную истину. Язычниками и варварами мы остались как и были, лицемерно прикрываясь крестом. Не человеческая суть, но звериная побеждает из века в век. И никаким насилием зверя того не одолеть. Он питается им и крепнет им.

«И речью его будет деяние».

Борьба ипостасей главного героя закончится победой одной из них, а не сожительством нескольких в одном теле. В какой-то момент нашей истории эта победа определила будущее народа, живущего по берегам трёх великих рек.
Сегодня мы вновь перед выбором, но выбор этот уже был сделан вашей бессмертной душой в момент вашего рождения. А это значит, что победа будет в любом случае за вами.
К концу книги автор, кажется устал и позволил себе даже некую вольность.

«– С Богом! – сказал Олфим. – Кланяйтесь вашему князю.
– Королю, – отозвался Скари.
– Королю…
– Сверкеру Кольссону! – напомнил Скари.
– Да, Свёкру Карлсону, – молвил Олфим.»

Певец Ермило Луч – Ермаков пропел сказание на пиру, записанное самим Спиридоном. И я там был, мёд-пиво пил… и т.д. и т.п.

Классическая трагедия в лицах, где есть густые и насыщенные потери от жертв и маньяков до неудачных суицидов. Вспомнилась строчка из когда-то известной песни: «Здесь даже солнца не видно». Стиль повествования публицистический за счёт превалирования записей из дневников над рассказом от лиц персонажей. Где-то попалась рецензия, в которой писали о сложности восприятия, не соглашусь, довольно просто воспринимать «прыжки во времени». Мораль романа такова - у всех семей есть свои истории, большие или маленькие, радостные или трагичные, которые хочется помнить или, наоборот, забыть. Яркими пятнами в романе выделяются потрясения, остальное - белый шум. Прочитал из интереса к премии Большая Книга, и вновь не был удовлетворен. 

Сборник рассказов в лучших традициях моего любимого писателя Сенчина. Ну, разве что проститутку никто не снимал... вроде бы. А так Россия, люди, диалоги.
От рассказа "Петля" у меня челюсть упала на кухонный стол, за которым я и читала эту книгу. Захотелось спросить у автора: "Что, так можно было?" Менее аполитичный человек быстрее бы меня понял, кто стал прототипом главного героя, до меня же дошло к концу рассказа. История про то, как журналиста в Киеве сначала убили, а потом оказалось, что не убили - почему-то не прошла мимо меня.
Мне интересно, Сенчин лично знаком с Аркадием Бабченко, которому он в рассказе имя-то почти не изменил - или знает его только по статьям и выступлением по телевизору? Насколько я могу судить по Википедии, биографию автор передает очень точно. Да даже дату "убийства" - 29 мая 2018 года- Сенчин оставил, изменил только время.
Вот берет автор реального человека и рисует его портрет, чуть не от первого лица (не от первого все-таки, но очень близко). Человек сначала вроде и ничего, а потом постепенно становится мразью. Захотелось проверить, так ли плох прототип и оказалось - еще хуже. Можно не верить тому, что говорят о человеке другие люди. В случае с Бабченко достаточно почитать, что он сам пишет. Любимое его развлечение, судя по всему, это мочиться в свежевскопанные могилы и плевать в лица родственников покойных.
Так что портрет героя нарисован Сенчиным с документальной точностью.
В середине книги есть длинный и нудный рассказ о творческой прокрастинации: автор, вместо того, чтобы писать, лазит по интернету и читает всякие глупости. Все эти глупости им любовно перепечатаны в рассказ и тупо мною пролистаны.
Спасибо группе "Прочти первым"!

тексты можно редактировать вечно. Единственное исключение – дневники, их сразу пишут набело. В литературе можно скрывать подробности и скрываться самому. В дневнике ты всегда голый, как на приёме у врача

Под обложкой романа Анны Матвеевой – две обнажённые судьбы. Сравнивай события, сопоставляй маршруты, ищи сходства и различия в историях двух женщин, разделённых столетней пропастью и соединённых одной душой на двоих. Меняются декорации, пролетают годы, а она – Ксана, Ксеничка, Ксюха – продолжает жить, раскрываясь не только в потомках по крови, но и в единомышленниках.

Да, это истории двух разных женщин, частично основанные на реальных событиях, как сообщает автор в послесловии. Но возникшая в начале книги связь между двумя девчонками из разных эпох не отпускает до последней страницы, создавая иллюзию, что Ксеничка проживает вторую жизнь, одновременно не в силах отпустить первую, воспоминания о которой возвращаются к ней в виде дневниковых заметок. Наверное, так человек с амнезией мог бы изучать историю своей жизни, сразу и угадывая произошедшее, и не узнавая своих воспоминаний.

Память – большая затейница

Читать почему-то было на удивление сложно, словно давил удвоенный груз раскрывающихся женских судеб. Особой интриги книга не содержит, поэтому множество событий не дают хоть какой-то динамики, каждый факт просто следует за другим, словно бусинки, нанизанные на нитку. Лёгкая атмосфера первых глав постепенно сменяется на тягучее чувство безысходности, у каждой героини своя паутина, из которой почти невозможно выбраться: безденежье, дети, непонимание в семье, любовные неудачи, отсутствие веры в себя...чем старше героини, тем меньше шансов на перемены, тем мрачнее перспективы, тем проще махнуть на себя рукой. В целом, настроение и стиль, наверное, характерны для творчества автора, по крайней мере, в романе Завидное чувство Веры Стениной что-то подобное тоже присутствовало. Книга атмосферная, но оставляющая, в целом, некое мрачноватое послевкусие.

Очень, знаете ли, увлекательное это занятие читать старые дневники Конечно. может возникнуть вопрос этично ли это? Но проблема отпадает сама по себе, если хозяин лично передал свои записи. Пускай и опосредованно.
В нашем случае все произошло случайно. Но случай оказался счастливым.
Анна Матвеева выбрала для своего романа весьма оригинальную композицию. Дневники собственной бабушки она как бы передоверила пересказать вымышленному персонажу, а себя ввела в книгу лишь в конце и то фрагментарно, вторым планом.
Параллельно идет рассказ о жизни нашей современницы, той самой Ксении Лесовой которая читает дневник своей тезки, Ксении Лёвшиной. Можно согласиться, что это два портрета на фона эпох с разницей в сто лет. Но скорее все-таки это повседневные хроники семейных жизней, в которых политика играет роль весьма опосредованную. Она присутствует лишь в виде газетных колонок, теленовостей и рыночных пересудов. Я позволю себе несколько перефразировать Высоцкого: людям вечно досаден их возраст и быт.
Две эпохи идут параллельным курсом. И постепенно понимаешь, что и сто лет тому, и 30, личные драмы людей волнуют гораздо больше того, стоИт ли Ленин на броневике или Ельцин на танке.
Если говорить о жанре романа, то Анна Матвеева, с моей точки зрения, создавая некий микст, пошла на определенный риск. Но в конечном итоге книга от этого самого "всего понемногу" (семейная сага, мелодрама, триллер, бытописание) только выиграла. А, собственно, что собой представляют дневники? Вот этот самый коктейль повседневности. И в данном случае автор ничуть не погрешила против истины.
Еще один аспект романа - наука. ( Здесь явственно слышится перекличка с Вениамином Кавериным и его "Открытой книгой") Да, с первого взгляда кажутся несколько странными краски и слова, которыми описывает Анна Матвеева своего деда. Но... Весь его эгоцентризм на самом деле вращается вокруг единственной возлюбленной - минералогии. Она, а не жены, любовницы и многочисленное потомство управляет всеми помыслами Константина Константиновича Матвеева. Российского и советского минералога, одного из основателей Екатеринбургского горного института и Уральского геологического музея.
Увы, но этим двум учреждениям он принес в жертву свои семьи. Это трудно понять и принять. И вот здесь, мне кажется, автор намеренно очень подробно, в деталях описывает научную деятельность деда, идя на риск затянуть книгу. Мне кажется в этой финальной затянутости определенная слабость романа, поскольку темп повествования резко снижен. Но намерения автора оправданы и понятны.
Читать/ не читать. Однозначно читать! Это мое второе прочтение книг Анны Матвеевой. Буду читать ее произведения и в дальнейшем

Большую прозу Матвеевой я как-то обходила стороной, хотя есть в хотелках не одна написанная автором книга, да и выход сериал «Перевал Дятлова» увеличил количество читателей и заинтересованность автором однозначно. Но я иду своими окольными путями и совершенно случайно, наткнувшись посреди переулка на лоток с книгами, купила сборник рассказов, помню мне тогда очень название понравилось «Горожане». Думала в книге будет что-то про каменные джунгли и одиночество среди высоток, а оказалось все куда интереснее. Под обложкой объединились истории, так или иначе связанные с Екатеринбургом, глазами неординарных людей разных эпох. Больше года назад прочитан сборник, а я до сих пор помню про культ пластинок, про снос Ипатьевского дома и несчастного его владельца, про группу Песняры, про Ройзмана, истории оказались живые и читались с большим удовольствием. Можно сказать, что своим сборником рассказов, а то что малая проза часто ценится намного выше, чем большие романы давно уже не секрет, Матвеева получила лимит доверия, как новый для меня автор, к которому стоит вернуться.

История всегда повторяется, делает один оборот и уходит на новый круг, чтобы потом снова вернуться к началу и так до бесконечности, пока есть к чему возвращаться. Две маленькие девочки, объединённые одиночеством среди людей и местом расположения, с разницей в сто лет ведут свои дневники. Для чего или для кого? В первую очередь для себя, записать свои мысли и доверить бумаге то, что нельзя рассказать даже самому близкому другу, бумага не может ответить, а только слушает, и нам всем сегодня этого не хватает - безмолвного слушателя, который не будет спорить, не будет осуждать и перебивать, просто выслушает и помолчит вместе с тобой, в этом единении безмолвного слушателя и рассказчика есть что-то притягательное. В юности я тоже много записывала своих мыслей и рассуждений, а потом в момент сильных душевных волнений записи уничтожила, а сейчас сильно об этом жалею, интересно было бы посмотреть на себя взглядом взрослого человека и оценить, как сильно ты изменилась.

Там, где закончилась одна жизнь, началась другая и новая жизнь смотрит в прошлое взглядом другой девочки, оценивая события царских времён из записей в дневнике, попутно рассказывая хронику современной России уже в своих дневниках. Будучи незнакомы лично, они ходили одними тропинками, жили в одних и тех же городах и переживали похожие события. Интересно, может ли знакомство с чужими дневниками настолько прорасти в твою жизнь, чтобы прочертить новый путь? Дневники одной оказались заброшены в старый холщовый мешок и забыты в застенках музея, пока их не вернула к жизни спустя целый век другая. Задумывалась ли Ксения Левшина, что дневники будут иметь такую большую ценность, прожившая свою жизнь в вечной нужде и лишениях, ради детей и мужчины, так никогда и не ставшим законным мужем? А Ксана Лесовая, нашедшая дневники, задумывается о судьбе своих? Да, дневники пишутся для того, чтобы их обязательно кто-то прочитал, но я для себя так и не нашла ответ, готова ли я доверить раскрытую бумаге душу кому-то ещё.

В книге мне не хватило фотографий, а я очень люблю старые черно-белые снимки. С приходом нового поколения цветных фотоаппаратов, да что там фотоаппаратов сейчас телефоном можно сделать профессиональные снимки высокого качества, вот только фотографии обесценились и пропала изюминка самого процесса. Дома старые фотоальбомы я затерла до дыр, по сути, эти черно-белые снимки единственные экземпляры и при утрате их невозможно восстановить. Фотоателье закрылись, а пленки с большей вероятностью уничтожились, ничего не найдёшь. И я ценю их, как семейную реликвию, передающуюся по наследству, правда меня в этих фотоальбомах почти нет. Горько даже не это, а то, что будучи твоей копией, у нас нет совместных снимков - совсем нет. Я же твоя дочь, у меня твои скулы и губы, я также хмурю лоб, когда злюсь, и смотрю таким же тяжёлым взглядом, ты вложил в меня все лучшее, что мог дать, но почему не оставил ни одного, пусть неудачного и даже размытого, снимка? Рана не зажила, часть меня оторвали и закопали в земле, и я пытаюсь склеить свою жизнь в память о тебе, возвращаясь к этим старым фотоальбомам, в попытках найти то, чего там никогда уже не будет. Я не знаю, существуют ли ангелы, но мне кажется, что моим ангелом теперь стал именно ты, заслоняя своими крыльями от всего мира и не позволяя внутренним демонам утащить за собой в бездну.

Первый роман Анны Матвеевой, который читала с огромным удовольствием. Ну очень понравился!
Две девочки-девушки-женщины, две Ксении, разделенные временем. У каждой из них своя судьба, своя история, но то, что Ксеничка-первая повлияла на жизнь второй Ксюши — бесспорно.
Все началось с дневников, которые любопытная девятилетняя девочка нашла в своей квартире. Решив, что это записки её бабушки, в честь которой её и назвали, Ксюша берется за чтение и буквально влюбляется в ту, которая жила почти сто лет назад.
И оказалось, что две Ксюши очень похожи: обе страдают от своей "некрасивости", обе имеют склонности к изучению языков, обе окружены людьми, но по сути одиноки.
Мне роман показался очень печальным. К сожалению, ни одна, ни вторая Ксения так и не испытали женского счастья. А вот трудностей и невзгод в их судьбах было с избытком.
Большой, глубокий, очень интересный роман. Советую.

Есть книги шедевральные, а есть хорошо, мастерски сделанные.

Я так чувствую.

Когда писатель обладает гением в сочетании с мастерством, в книгу вселяется особый дух, она становится цельной. В ней могут быть места, которые вызывают негативные чувства, конечно, но что касается стилистики, построения сюжета, завладения читательским вниманием и так далее она не приводит к внутреннему раздраю вроде "вот это глава ок, а тут зудит что-то непонятное, а тут затянуто, а тут слабовато". Когда я читаю цельную книгу, я в нее погружаюсь с первых страниц и выныриваю после. Метафоры и прочие языковые приемы оказывают на меня нужный эффект, я вижу, слышу, чувствую запахи и живу вместе с персонажами; я не оцениваю мастерство автора отстраненно, я как будто вся целиком, с потрохами,  внутри истории и только после ее завершения могу проанализировать, как мне было вообще.

А вот когда я читаю хорошо сделанную книгу, я прямо по ходу делаю мысленные заметки "ага, тут автор хотел добиться такого эффекта" и "а вот тут слабовато" и так далее.

Мне кажется, что роман "Каждые сто лет" — это как раз неплохо сделанная книга. 

Но она не зацепила меня, не заставила сопереживать героям и забыть обо всем на свете, более того, я с облегчением выдохнула, когда книга наконец закончилась.

Книга очень большая. Нет, очень. Собственно, я с этого и начну: она настолько огромна, что я от нее устала, я устала от нее еще в середине, когда с удивлением увидела, как много страниц осталось. Такого не происходит, если читаешь книгу-шедевр, кстати: я могу видеть, что она огромна, но по мере уменьшения количества страниц я буду испытывать сожаление о том, что все закончится. Книгу-шедевр хочется растянуть, цедить, наслаждаясь каждой страницей. Эту книгу растянуть не хотелось, наоборот.

Книга построена на "перекличке" событий из жизни двух девочек (позже девушек, женщин): одной из условно "современного" мира (родилась в 80х, а последние описанные события датированы 2018) и другой, которая жила на рубеже 19 и 20 вв. Дальше я напишу тезисно, что понравилось, а что не понравилось, мне так легче.

Не понравилось.

1. Уже сказала, объем. Местами читать было невероятно скучно (а почему не бросила, я же тоже перевоспитываю себя на "правило 100 первых страниц", которое видела у многих, расскажу позже).

2. Я местами ворчала на стилистику. Автор, казалось, старалась внести языковые различия в дневники девочек (оно и понятно, их разделяет почти сто лет), но получилось, имхо, слабовато. И сам дневник маленькой Ксенички не выглядит как дневник 10летней девочки, уж простите. Даже если это барышня из 19 века, она не может писать и рассуждать как старушка-летописец. Из-за этого местами стирается граница между временами, и эти прыжки туда-сюда меня немного утомляли.

3. Многие отметили, что это эмоционально тяжелое произведение. Здесь есть смерти, болезни, потери, разводы, бесконечные драмы, нищета, война, снова потери, снова детские болезни, снова разводы, унижения и так далее и так далее. Как бы показывается колесо жизни, которое беспощадно перемалывает человеческие чаяния, надежды, теплые чувства и катится себе, и каждые сто лет (на самом деле, постоянно) кто-то под ним погибает. Но от этого я плавно перейду к плюсам, потому что ...

(что понравилось)

... автор не совсем безжалостна к своим персонажам. В конце героиня вроде бы испытывает счастье (хотя лично мне показалось, что это счастье какое-то смоделированное, неполное, и что оно проистекает не из ее собственной жизни, не из того, что из себя представляет она сама, Ксана Лесовая, а из закрытого наконец гештальта с погружением в чужую жизнь). Есть какие-то позитивные и даже смешные моменты. Смешная Влада с ее мужем Петром, собачками, випасаной и квартирой в Сочи — совершенно карикатурный персонаж, но почему-то трогательный. Были еще мелочи, которые позволяли не скатываться совершенно в пучину тоски и безысходности. За что автору все же спасибо. А то бывают такие книги, которые закрываешь с мыслью "Боже, зачем я столько мучалась?". Для меня эта, слава Богу, к ним не относится (хотя я уже призналась, что от нее устала).

2. Что еще нравится, о чем обещала упомянуть, когда сказала, что не бросила книгу. Автор владеет вниманием читателя. Несмотря на объем и затянутость, все же владеет. Есть крючки, пресловутые клиффхэнгеры, зацепки, которые вызывают любопытство, которые заставляют чертыхнуться в тот самый момент, когда очередной раз опостылели обе Ксении, и подумать "а все-таки что дальше??".

История с маньяком — она хоть и предсказуемая, но на какой-то период удерживает внимание, потом эти прыжки во времени туда-сюда выдержаны на грани, которая держит между раздражением и любопытством.

3. Детали. Детали! Автор умеет в детали, отдаю должное. Причем, возвращаясь к тому, что я написала в самом начале: когда я читаю шедевр, я даже не задумываюсь, что "автор умело пользуется этим приемом", я просто живу в книге. Тут же я в некоторых главах восхищенно цокала языком и говорила себе: о да, я вижу, как все устроено, респект. Мне очень, очень понравилась работа автора с деталями. Когда герой видит предметы, слышит звуки, чувствует запахи, трогает фактуры, ловит какие-то ассоциации, потом можно закольцевать внимание читателя на эту самую деталь и превратить ее в ярчайшую метафору.

О, да, это ответ на вопрос, чему я училась на примере этой книги. Для меня это настолько ценный опыт, что уже за одно это большое спасибо автору.

"День, когда пахло яблоками ..." Этот отрывок не забыть. Он настолько мощно и грамотно написан, что в сознание теперь прочно впечатаны и запах яблок, и событие, которое запах сопровождал.

География произведения: Свердловск (Екатеринбург), Швейцария, немного дореволюционной Украины (правда, про сами города меньше, чем мне хотелось бы, города как раз не видно в отличие от интерьеров, в которых обитают герои), немного Петербурга (и Петрограда), Париж, Хабаровск ... вроде ничего не забыла? Может, и забыла, персонажи довольно много перемещаются по стране и за ее пределами.

Ставлю 3,5, перечитывать не стану, рекомендовать тоже не берусь. Книга не вызвала ни восторга, ни восхищения, ни желания продлить отношения с персонажами, ни особенного любопытства к упомянутым в ней историческим фактам. Уважение — да, вызвала. Добротный труд, очень кропотливый.

5 из 5 // 10 из 10⭐

Именно за такие книги я люблю клуб "Книжный бункер". Из всех заседаний, это мой новый фаворит. А еще это роман, напомнивший, за что можно любить русскоязычную литературу.

Этот роман очень тяжело читать по нормам. Ныряешь в текст и все, время исчезает и остается только история двух женщин. Двух из миллионов. Двух обычных серых мышек, на которых и строится история империй. Почему эти женщины интересны, если я назвала их "серыми мышками"? Они прекрасны. Через их историю нам показывают историю одного государства с разницей всего-то в сто лет. Целый век между Ксаной и Ксенечкой. Целый век между революцией и развалом СССР. Целый век между тем, как женщины вынуждены бороться за самые базовые теперь права и тем, как женщина тащит на себе тонну обязанностей.

На заседании была женщина, которая была недовольна романом. Причин она называла много. Но среди них была такая: "эти серые мышки живут во времена великих потрясений, но в своих дневничках они пишут о своих серых скучных жизнях, а не о великих событиях". Чтож, мне всегда было что сказать на это (на заседании я и говорила). Великие события и потрясения происходят не каждые сто лет. Буквально чуть ли не каждый день. Сейчас не исключение, правда? А сколько женщин (не блогеров или политиков, а "серых мышек") на этих событиях сосредотачиваются больше, чем на своих заботах? Работа, дети, мужья, увлечения. Все это, конечно, может меняться из-за потрясений. Но все равно останется в центре внимания.

Каждые сто лет женщины заботятся о семьях. Каждые сто лет они мечтают и делают выбор. Каждые сто лет они западают на недостойных мужчин. Каждые сто лет они живут среди потрясений. Каждые сто лет они любят, переживают, страдают, достигают целей. Каждые сто лет... Это ответ всем, кто говорит, что раньше было лучше, или будет лучше потом, после нас. Каждые сто лет - одно и то же. История циклична, а мы внутри этого цикла. И мы творим историю своими мелкими душами, проблемками. Ответственны за все не только великие. Мы, серые мышки, тоже творим историю в рамках своих мелких душ и неинтересных жизней. Каждые сто лет. Каждые сто лет...

КСЛ, как называли мы роман в чате. И его героиня, вдохновитель, душа - Ксения Михайловна Лёвшина, КМЛ. Как-то так получилось, что именно она нашла наибольший отклик во мне. Согласна ли я с ее решениями? Вряд ли. Сочувствую ли я ей? Скорее, да. Она с достоинством приняла последствия своих решений. Она до конца осталась трогательно-чистой.

Ксана же... Ксения Сергеевна Лесовая. Та самая КСЛ. Хороша, не спорю. Но что-то в ней отталкивало. Быть может, то, что ее самоотверженность выглядела натужной, ради одобрения, а не по зову сердца. В этом они кардинально отличаются. Ксана всегда завидует другим, ждет почтения и одобрения. Ксенечка более искренна, чиста.

Сюжет невероятно динамичный. Держит в напряжении, хочется читать и читать. История Ксаны - история событий, действие. От нее мурашки, шок, адреналин. Хочется выпить пустырника. Но события разбавлены историей Ксенечки - историей чувств и мыслей. О любви, семье, жизни, работе, природе. Эти вставки не выглядят тоскливыми или нудными. Наоборот, динамика повествования - идеальная. Не смотрите на объем - роман можно и за день прочесть, я уверена.

Сейчас роман получает много признания. И я понимаю, почему. Это прекрасный образец хорошей литературы. Я верю, что им будет пройдено испытание временем. Потому что роман о женщинах. Сильных и трогательных.

Роман о вас. Роман о нас. Спасибо за него.

Десятилетняя Ксеничка Лёвшина начинает вести свой дневник в 1893 году в Полтаве, а ее тёзка и ровесница Ксана Лесовая – в 1980-м в Свердловске, который спустя годы станет Екатеринбургом. Примется записывать свои переживания и впечатления во многом благодаря примеру девочки из конца XIX века. И, как и она, многие годы будет продолжать писать историю своей жизни.

Как же интересно, должно быть, читать пожелтевшие от времени страницы чужих дневников! За их строками встают судьбы неизвестных тебе людей, их чувства, мысли, события жизни. И вдвойне интересно, если это дневники родственников.

Однако Ксения Михайловна Лёвшина оказалась не родственницей Ксане Лесовой, вовсе не бабушкой, как та опрометчиво полагала. Тем удивительнее совпадения и «рифмы» в их судьбах: семейные трагедии, горькие утраты, предательства близких, болезнь сына / племянника… А также французский язык, Париж, Лозанна. И еще невероятное чувство долга. Ксеничка с детства привыкла доверять дневниковым страницам свои размышления, надежды, внутренние состояния, «по буковке вытягивать из себя страх, отчаяние и боль». Дневники Ксенички были для Ксаны, по ее словам, «тайным убежищем» от тягот жизни, коих выпало немало. Впрочем, как и на долю автора текстов в этих старинных тетрадках. Невенчанная жена. Многодетная мать. Самоотверженная маленькая женщина, которая, преодолевая безденежье и бытовую неустроенность, много лет тянет на себе всю семью, храбро сражается с голодом, лишениями и болезнями. Муж – талантливый ученый-минералог, один из создателей Горного института в Екатеринбурге и основоположников минералогии Урала. Целиком погруженный в проблемы науки и институтские дела, в быту он ведет себя эгоистично, равнодушен к жизни и быту детей, принимает помощь жены как само собой разумеющееся, не задумываясь, какой ценой она оплачена.

Вот так же и Ксане доведётся стать сильной, взвалить на свои хрупкие плечи проблемы семьи. Удивительно, как ее мать совершенно не хочет отдавать себе отчета в том, что дочь пожертвовала всем ради близких. В какой-то рецензии написали, что Ксана ведет себя как никчёмная неудачница на вечных вторых ролях, безвольная «терпила», не находящая в себе смелости изменить свою жизнь, отстоять собственную независимость. Но мне ее позиция абсолютно понятна и даже вызывает уважение. Ведь

«менять свою жизнь радикально могут только те счастливые люди, которые ни за кого в этом мире не отвечают. Нет у них старых, малых, больных и убогих, а есть лишь свободы, возможность вырвать из дневника исписанные страницы – и начать всё заново, с чистого листа».

Подкупает откровенность каждого из дневников, обнажённость чувств, очень доверительные, личные интонации их создательниц. Это история «о чужих людях, которые становятся ближе родной крови». Вот и для меня они стали очень родными и близкими. Их жизненные перипетии отозвались в сердце, вызвали живейшее сочувствие и сопереживание.

Здесь нет счастливых женских судеб в общепринятом смысле слова. Ни обе героини, ни мать Ксаны, ни ее невестка, ни Александра Петровна, ни Танечка, ни Влада не обретают женского счастья. Но ведь всё в мире относительно, не правда ли? И Ксана из финала дарит надежду на то, что сумеет быть счастливой.

«…Всё самое плохое и самое прекрасное в жизни всегда приходит к нам не с той стороны, с какой мы его упрямо высматриваем».

Большая писательская удача А. Матвеевой – образ Княжны, Иры Таракановой. Вот уж кто зримо подтверждает мысль о том, что в мире не существует людей отрицательных или положительных. Девочка из неблагополучной семьи, невоспитанная, легкомысленная, грубая, хамоватая хабалка, жалкая пьянчужка, совершенно никакая мать. Но вот чего у нее не отнять, так это сострадания к больным и несчастным. У нее находится ласковое слово и заботливый жест для больного церебральным параличом убогого соседа. Она самозабвенно ухаживает за могилой покойного мужа, находит способ избавить семью от изматывающего Долга.

В самом конце романа появится сама писательница… в роли камео, как говорят о фильмах. Впрочем, я не сразу поняла, что Анна – это автобиографический персонаж. И только на последних страницах до меня дошло (я тот еще жираф! видела же эпиграф к роману!), что А. Матвеева рассказывает историю собственной семьи, что и Ксения Михайловна Лёвшина, и Константин Константинович Матвеев, и их сын-филолог Александр Константинович – вполне реальные люди, о которых даже в Википедии написано. И вся история заиграла новыми гранями.

А «жизненные рифмы»… Они, видимо, призваны заострить мысль о том, что ни одна женская судьба не обходится без своих архетипических потрясений и драм, больших или меньших, фундаментальных или локальных. И о том, что всё в мире циклично, всё случается «каждые сто лет».

Приятный сюрприз. И вновь открытие. Такое ощущение, что автор ставит литературные эксперименты и удачные. После его военных произведений, "Песни Тунгуса" и "Радуга и Вереск", казалось, что Олег Ермаков пойдет по одному из уже проторенных путей, но сделал он по-своему, взял и написал такую "как-бы летопись". Путешествие и приключения немого мальчика Спиридона по лесам средневековой Руси. Что за время - непонятно, но тут и монахи и язычники у героя на пути, так что скорее всего век 11-12, думаю. Но серия называется Неисторический Роман, так что гадать бессмысленно, раз неважно, в какой период истории происходит.
Отличное чтение, мне нравятся такие эксперименты с языком и стилем. Не у всех они удачны, но тут нет сомнений, писателю удалось. Недаром книга была обласкана критиками и читателями, да и пару престижных премий получила.
Книга заявлена как трилогия, хотя данная история получилась вполне законченной. Даже любопытно, как дальше автор будет строить повествования, будут ли новые литературные эксперименты. С нетерпением жду продолжения.